12 февраля

Вспоминаем бл. Реджинальда Орлеанского, пресвитера

Память о блаженном Реджинальде всегда была дорога всем, кто любит Доминиканский Орден, потому что именно ему Пресвятая Дева впервые подарила белый скапулярий – отличительную часть доминиканского одеяния.

Он родился примерно в конце XII века, но ни год его рождения, ни город, в котором он появился на свет, неизвестны. Безусловно, он был уроженцем Франции. Некоторые из его биографов говорят, что он появился на свет в Сен-Жиле, маленьком городке близ Арля, из-за чего его часто называют Реджинальдом из Сен-Жиля, но другие утверждают, что это произошло в Орлеане.

Около 1193 года он поступил в Парижский Университет, а в 1206 году, когда ему было около тридцати лет, получил степень доктора канонического права. В течение пяти лет он читал лекции по каноническому праву в Париже, и слава его учености и благочестия стала известна каноникам Сент-Эньяна в Орлеане, и они избрали его своим деканом. Это произошло около 1212 года, так как его имя в качестве декана встречается в документе, датированным этим годом. Каноники Сент-Эньяна жили согласно уставу Святого Августина и всегда отличались ученостью. Они жили общиной и, будучи непосредственно подчинены Святому Престолу, были не подлегали юрисдикции местного епископа. Короли Франции осыпали их почестями и подарками. Они владели большими доходами и пользовались покровительством многих богатых церковных бенефициаров. Таким образом, мы видим, сколь важная и почетная должность была предоставлена блаженному Реджинальду, и мы понимаем, каким уважением он должен был пользоваться с тех пор, как каноники были вынуждены избрать его своим настоятелем.

Прибыв в Орлеан, он застал капитул в замешательстве. Каноники выступили против покойного декана, так как он втянул их в судебную тяжбу с епископом. За несколько недель, благодаря умеренности и духу примирения, Реджинальд восстановил гармонию в капитуле и примирился с епископом, с которым так быстро подружился, что один хронист сказал: «Эти двое были так тесно связаны, что можно было подумать, что декан – это епископ, а епископ – декан». Обязанности его должности и квази-монашеская жизнь, которую вели каноники, могли бы удовлетворить чаяния сердец менее благородных или менее благочестивых, но только не его. В величии своей любви к Богу, он не сдерживал себя. Голос его Божественного Учителя, казалось, постоянно шептал ему на ухо: «Жатвы много, а делателей мало». Мысль о том, что так много душ отклоняются от Бога, часто из-за отсутствия проводника, который указал бы им путь истины, постоянно посещала его голову. В зрелом возрасте, также как и в юности, он всегда мечтал об апостольстве и страстно желал провести свою жизнь в трудах ради спасения душ в каком-нибудь монашеском ордене, дав обет каяться, молиться и проповедовать. Но можно ли было найти такой орден?

В то время, когда он находился в таком смятении, епископ Орлеана пригласил его сопровождать его в паломничестве в Рим и в Святую Землю. Реджинальд с готовностью согласился и в начале 1218 года они отправились в путь. В Рим они прибыли на Пасху. Находясь в Вечном городе, Реджинальд подружился с кардиналом, которому открыл свое сердце, состояние своей души и ее стремления. Он поведал ему о своем стремлении отказаться от всего ради Христа и, став нищим как сердцем, так и на деле, идти и проповедовать Евангелие нищим. Кардинал ответил ему, что в только что основанном Ордене Братьев Проповедников он найдет то, что желает, и сказал ему, что основатель Ордена - Доминик Гусман, уже известный своей святостью и чудесами, как раз находится в Риме и ежедневно проповедует перед огромными толпами людей. Как только Реджинальд услышал это, он помчался на поиски святого Доминика и вскоре попал под влияние нашего святейшего отца, привлеченный его святостью и очарованный его беседами и проповедями, и найдя в новом ордене все, что он желал, решил вступить в его ряды.

Но, прежде чем он успел осуществить свое намерение, он заболел лихорадкой, которая поставила его на пороге смерти. Когда святой Доминик услышал об этом, испугался, что потеряет ученика, на которого возлагал большие надежды, и стал весьма усердно молиться Пресвятой Деве, чтобы она сохранила жизнь Реджинальда. Она услышала его молитвы, ибо когда Реджинальд лежал на одре болезни, ожидая смерти, пред его глазами предстала Пресвятая Матерь. Ее сопровождали две прекрасные девы, одна из которых держала флакон с драгоценными благовониями, а вторая – длинный белый скапулярий. Царица Небесная подошла к нему и сказала: «Проси у меня, чего хочешь, и я исполню». Когда же Реджинальд заколебался, одна из святых сказала ему, чтобы он предоставил Пресвятой Деве самой дать ему то, что она пожелает, на что он охотно согласился. Тогда святая Богородица, взяв сосуд с небесным елеем, помазала ему глаза, уши, ноздри, уста, ноги и чресла, каждый раз произнося молитву, как это принято в церкви при совершении таинства Елеопомазания. Все слова, сказанные ею, не сохранились, но, когда она помазала ему ноги, произнесла: «Да будут обуты ноги твои для проповеди Евангелия миря», а когда она помахала его чресла, произнесла: «Пусть чресла твои будут опоясаны поясом целомудрия». Затем, взяв белый скапулярий из рук прислуживающей святой, она дале его ему, сказав: «Вот облачение твоего Ордена!» Тотчас после этого видение исчезло. Он вскоре поправился. Так, Та, Которая исцелила грехи человечества, исцелила и слугу Своего от его недуга.

Святой Доминик все это видел в видении во время молитвы, а на следующее утро отправился навестить Реджинальда, и нашел его совершенно здоровым. Три дня спустя это видение повторилось в присутствии святого Доминика и брата из Ордена Госпитальеров Святого Иоанна. Святая Дева вновь помазала блаженного Реджинальда и во второй раз дала ему белый скапулярий. С тех пор никакие нескромные искушения его не беспокоили, и он не ощущал ни малейшего «жала в плоть», которое могло бы отвлечь его разум от Бога. Святой Доминик, будучи каноником святого Августина в соборе Осмы и приняв устав этого святого для своего Ордена, до сих пор носил одеяние августинского каноника: белую тунику и белый льняной стихарь (комжа). Но, как пишет Бернард Ги, после этого небесного видения и явления скапулярия, брат Доминик и его братья сняли с себя стихарь и надели белый скапулярий, сохранив плащ и тунику, которые они до сих пор носили в качестве обычных каноников. «Блаженны те, - говорит Тьерри из Апольды, - кто удостоился облечься в это одеяние, символизирующее тройственную благодать, и сотканную сильной дамой для гостей ее дома».

Обретя здоровье столь чудесным образом, Реджинальд принес обеты в Доминиканском Ордене, а затем отправился в Святую Землю для исполнения своего обета, покинув Рим в мае и прибыв на Сицилию в октябре того же года. На Сицилии он основал монастырь в Августе, недалеко от Сиракуз. В саду этого монастыря до сих пор виден иссохший ствол кипариса, от которого исходит приятный аромат. К нему относятся с большим почтением, и больные, особенно те, кого атакует лихорадка, приходят к нему, чтобы вновь обрести здоровье. Не одно чудесное исцеление вознаградило их веру. Достоверно известно, что это дерево, от которого теперь остался только ствол, некогда было посохом, который святой Доминик подарил Реджинальду в начале его паломничества, и который Реджинальд посадил в землю, когда прибыл в Августу, он же пустил корни и расцвел. По сей день его называют деревом Святого Доминика.

Удовлетворив свою преданность святыням Святой Земли, Реджинальд вернулся в Рим. Святой Доминик, собираясь посетить Испанию, назначил его своим викарием в Италии, в свое отсутствие, и направил его в недавно основанный монастырь Ордена в Болонье. Реджинальд прибыл в этот город 21 декабря 1218 года. Братья, посланные туда прошлой весной, жили в крайней нищете. Святой Доминик, посетив их по пути в Испанию, нашел их без хлеба и повторил там чудо, сотворенное им в монастыре св. Сикста в Риме. По его молитве в трапезной появилось два ангела, угостившие братьев хлебом дивной белизны и изысканного вкуса. Прощаясь, он утешил их, сказав, что пошлет им помощь в их нужде. Он упомянул о Реджинальде, их новом викарии, который, как только прибыл в Болонью, начал проповедовать и быстро завевал внимание для небольшой, до сих пор никому не известной общины. Его пламенное красноречие вскоре привело город в брожение. Все спешили послушать нового Павла, и уже через неделю Реджинальд стал самым известным человеком в Болонье. Духовенство всех рангов, профессора и студенты университета вступили в Орден, который до сих пор был неизвестен, а если и был известен, то презираем.

Внезапные и неожиданные победы убедительного голоса Реджинальда были столь многочисленны, что многие боялись идти слушать его, опасаясь, что их заставят отречься от мира и присоединиться к Доминиканскому Ордену. Среди них был некий магистр, или профессор университета, по имени Монета. В Vitae Fratrum отец Жерар де Фраше рассказывает нам о его призвании:

«Когда брат Реджинальд, бывший прежде деканом Орлеана, весьма успешно проповедовал в Болонье и привлек в Орден многих знаменитых клириков, магистр Монета, известный по всей Ломбардии профессор свободных искусств, устрашился, что тоже не устоит перед его красноречием. Так что магистр Монета старался держаться от него как можно далее и словом, и примером удерживал своих студентов от посещения Реджинальдовых проповедей. Несколько школяров попытались в день святого Стефана зазвать его послушать Реджинальда, и тот, не найдя повода отказаться, согласился – но не раньше, чем они все вместе прослушают мессу в храме св. Прокла. Студенты не возражали и по настоянию профессора прослушали даже не одну, а три мессы подряд, так как он надеялся протянуть время и избежать нежеланной проповеди. Наконец они явились в церковь братьев-проповедников и обнаружили, что магистр Реджинальд еще не закончил; но храм был полон народа, и Монета с товарищами должны были довольствоваться местом в самых дверях. Однако и издалека его немедля покорили первые же расслышанные слова: «Вот, я вижу небеса отверстые, - воскликнул проповедник, - сегодня они отверзлись, чтобы мы могли войти: каждый может шагнуть в небесные врата. Итак, несчастные ленные души, смотрите на них и робейте, пока они не закроются у вас на глазах, а вы останетесь снаружи, вы, закрывающие от Бога свои сердца, уста и ладони. Что же вы медлите? Смотрите – врата открыты!»

Когда проповедь закончилась, магистр Монета разыскал брата Реджинальда, пал перед ним на колени и, все рассказав о себе, там же и тогда же принес ему обеты. По особому разрешению он еще год носил мирскую одежду по причине разных обстоятельств, замедлявших его уход; но как прежде он препятствовал другим в принятии хабита, так теперь начал убеждать студентов послужить Богу в Ордене и многих в таковой привлек. Он водил их на проповеди наших братьев и то одного, то другого провожал в новициат, каждый раз вместе с ними обновляя и собственные обеты. Когда же, наконец, магистр Монета облекся священным облачением, никакими словами не описать святости его жизни и мастерства, с которым он проповедовал, учил и ниспровергал ересь».

Блаженный Реджинальд принял в Орден около ста человек за короткий промежуток времени – в течение шести месяцев, а его проповеди собирали такую топу, что ему часто приходилось проповедовать на площадях и улицах. В то время у отцов-доминиканцев еще не было своей церкви в Болонье. По их прибытии, бенедиктинцы из Святого Прокла разрешили им служить богослужения в своей церкви. Некоторое время спустя испанские каноники из Ронсеваля предоставили им убежище в своем приюте и попечительство о церкви Санта-Мария-делла-Маскарелла. Подобно как у их Божественного Учителя, у них не было места, где они могли бы приклонить голову, и они зависели от милосердия посторонних. Но весной 1219 года, благодаря влиянию кардинала Уголино, папского легата, они получили церковь Сан-Николо-делле-Винье, за городскими стенами, а приходской священник, служивший в этой церкви, вступил в Орден. Вскоре был построен монастырь и у отцов появился свой дом. Но, прежде чем они вошли в него, возникла серьезная проблема. Дворянский род Андало, один из самых могущественных на севере Италии, обладал правом покровительства над церковью Святого Николая, и глава семьи упорно отказывался уступить ее доминиканцам. Эта же семья владела землей вокруг церкви и упорно отказывалась ее продавать. Но Бог, Который часто допускает, чтобы те, кто трудится ради Него, испытывали трудности в начале своего предприятия, также милостиво выравнивает путь, когда, казалось бы, всякая надежда потеряна. Диана, дочь этого благородного дома Андало, очарованная красноречием блаженного Реджинальда, пришла им на помощь и убедила своих родственников продать землю и отдать свои права столкнувшейся с трудностями общине Братьев. Она вступила во Второй Орден сестер-доминиканок, в котором свято жила и почила, и поскольку ее имя всегда почиталось в Ордене, процесс ее беатификации сейчас находится на рассмотрении Святого Престола (процесс был окончен 24 декабря 1891 года).

Преуспев в своих усилиях по созданию монастыря в Болонье на прочном основании, блаженный Реджинальд был не менее успешен в управлении братьями, в своих усилиях привести их к высокой степени святости, как собственным примером, так и своими полными любви увещеваниями. Прежде всего, он выступал за строгое соблюдение доминиканского устава и конституций. Давайте послушаем отца Жерара де Фраше (Vitae Fratrum):

«Случилось, что некий брат без позволения взял от дарителя одежду из бедной ткани, брат Реджинальд блаженной памяти преподал ему жестокое бичевание на капитуле, а одеяние приказал сжечь в клуатре у всех на глазах. Но провинившийся брат, вместо того чтобы смириться и признать свою вину, продолжал открыто роптать. Тогда человек Божий приказал братьям силой приготовить его к дальнейшему наказанию. Когда это было сделано, магистр Реджинальд, возведя горé полные слез глаза, воскликнул: «Господи Иисусе Христе, даровавший Своему слуге Бенедикту власть изгнать дьявольские помыслы из сердца его монаха посредством розги, молю Тебя, через это бичевание изгони из сердца нашего брата искушение сатаны!» После чего наказал виновного так сильно, что все очевидцы плакали от сострадания. Но сам наказанный брат, поднимаясь, воскликнул: «Отче, воистину, как я благодарен тебе – ведь ты в самом деле изгнал из меня беса: я почувствовал, будто бы змея ощутимо выходит из меня». После того случая он всегда оставался ревностным и смиренным братом».

Далее Жерар де Фраше продолжает: «Другой брат, поддавшийся искушению покинуть монастырь, был пойман в попытке побега и приведен на капитул в Болонье перед магистром Реджинальдом. После того как он смиренно исповедал свой грех, магистр велел ему приготовиться к наказанию и сурово бичевал его, приказывая дьяволу выйти и прося прочих братьев молиться о провинившемся в надежде, что молитвой и покаянием сатана будет изгнан из его сердца. Через некоторое время тот и впрямь вскричал: «Довольно, отец, послушай меня!» - «Что ты хочешь сказать, сын?» - «Я уверен, что теперь дьявол оставил меня, и обещаю впредь пребыть верным!» После чего все братья радостно воздали хвалу Богу, а покаявшийся сдержал свое обещание».

Таким образом, любовь истинного отца и ревность к монашеским правилам привели Реджинальда к суровости, которая, несомненно, будет осуждена теми, кто любит удовольствие больше, чем благополучие своей души, но которую легко понять всем истинным христианам, возлюбившим крест. Иногда, однако, несмотря на то что возвышенный дух Реджинальда ободрял и поддерживал их в призвании, они подвергались многим испытаниям и сомнениям относительно своего призвания. В какой-то момент волна духовного уныния грозила захлестнуть их. Жерар де Фраше (Vitae Fratrum) рассказывает о том, что произошло в Пепельную среду 1219 года:

«В те времена, - пишет он, - когда Орден Проповедников был лишь малым стадом или же молодой порослью, на братьев порой находил такой дух уныния, что многие советовались друг с другом, в какой Орден им вступить после гибели их собственного – ведь им казалось, что этот слабый и нежный росток долго не проживет. Причиной волнений послужила весть о том, что двое весьма влиятельных братьев, Теобальд Сиенский и Николай из Кампано, просили и получили от Уголина, епископа Остийского (тогда легата Папского Престола, а впоследствии – Папы Григория IX), разрешение перейти в некий цистерцианский монастырь. Когда они представили брату Реджинальду свои письма с диспенсациями, тот созвал капитул и с великой скорбью изложил братьям суть дела; они тоже начали рыдать, и сердца их отягощала печаль, не выразимая словами. Брат Реджинальд, возведя очи к небесам, стал в молчании молиться Богу, на которого возложил все свое упование. Тем временем брат Клар, благочестивый и ученый муж, в миру просиявший во всех свободных искусствах отличный знаток канонического и гражданского права, позже назначенный провинциалом Римской провинции и папским пенитенциарием, обратился к братьям с утешительными словами, убеждая их не оставлять надежды.

Не успел он закончить речь, как вошел магистр Роланд Кремонский; это был профессор, сведущий в естественных науках, знаменитый в Болонье доктор философии – и первый из наших братьев, кому позже выпало преподавать богословие в Париже. Он явился один, опьяненный Духом Святым, и, не тратя времени впустую, тут же попросил принять его в Орден. Все были весьма поражены, что человек, еще недавно не взиравший на уговоры братьев и не помышлявший о вступлении, теперь желает быть принятым по собственному желанию и по вдохновению Божиему. Не дожидаясь даже, пока принесут новое облачение, брат Реджинальд снял собственный скапулярий и тут же облачил новиция. Брат Гуала, ризничий, стал звонить в колокол, весивший не менее двадцати имперских фунтов, а прочие запели Veni Creator Spiritus. Их пение, прерываемое радостными рыданиями, привлекло в храм толпы народу – мужчин, женщин и детей.

Весь город собрался к ним, прослышав о новостях, и почтение к братьям снова возросло. А те двое, что собирались уходить из Ордена, при всем собрании бросились на колени и со слезами признали свою ошибку, отказавшись от папского разрешения и обещая оставаться верными до самой смерти».

Около августа того же года (1219) святой отец Доминик, возвращаясь из Испании, снова прибыл в Болонью. Он весьма обрадовался, когда обнаружил там столь большую общину и не ошибся в способностях Реджинальда, своего викария. Он послал его в Париж, полагая, что он добьется еще больших успехов для Ордена на своей родине, среди своих соотечественников. О том, с каким уважением относились к блаженному Реджинальду его собратья, мы можем судить по свидетельству одного историка Доминиканского Ордена, который передает нам, что, хотя сам святой Доминик, их основатель и возлюбленнейший отец, поселился с ними в Болонье, тем не менее, они глубоко сожалели об отъезде Реджинальда в Париж.

Но, в то время как слезы струились из их глаз, когда он покидал их, маленькая община в Париже исполнилась радости, когда он прибыл туда. Увы, эта радость была короткой. Он вернулся в своею любимую Францию, чтобы вскоре умереть. Сразу после прибытия, несмотря на то что силы его были подорваны долгим путешествием, он снова начал проповедовать и многих привлек в Орден. Его голос творил чудеса. Но вскоре стало ясно, что он не может продолжать такие труды и в то же время жить столь суровой аскетической жизнью. Настоятель, отец Матфей, предупредил его и спросил, как он может практиковать столь суровые покаяния, когда он был воспитан в роскоши и наслаждался в молодости всеми лакомствами, которые только можно было купить за деньги. Реджинальд ответил: «Я считаю, что не имею никакой заслуги, живя в сем Ордене, ибо мне в нём слишком хорошо» (Libellus de principiis), - и продолжил свои апостольские труды, не смягчив ни одной из своих аскетических практик.

Через шесть месяцев после прибытия в Париж он, доведенный до крайнего истощения, стал на пороге смерти. Отец Матфей предложил ему без промедления принять таинство елеосвящения. «Я не боюсь смерти, - ответил Реджинальд, - Я жду ее с радостью. Я также жду Матерь Милосердия, которая помазала меня в Риме собственными руками, на Которую я возлагаю всю свою надежду. Но, чтобы никому не показалось, что я презираю церковное помазание, я буду рад принять его и смиренно прошу Вас совершить его надо мною». После того, как он принял это таинство, в присутствии всех братьев, благоговейно преклонивших колени в молитве, он спокойно почил в Господе. Случилось это в начале феврале 1220 года.

Поскольку доминиканцам еще не было позволено совершать погребения в церкви Святого Иакова, его тело было похоронено в церкви Нотр-Дам-де-Шан. На протяжении четырех веков его могила была местом куда приходили благочестивые паломники и прославилась чудесными исцелениями. Тело было эксгумировано между 1605 и 1608 годами, найдено нетленным и помещено в раку. В 1614 году церковь Нотр-Дам-де-Шан была передана сестрам-кармелиткам, и его могила, оказавшаяся за монастырской клаузурой, была забыта всеми, за исключением доминиканцев и сестер-кармелиток. Во время Великой Французской Революции его святые реликвии были утеряны.

Культ, который воздавался ему с незапамятных времен, был подтвержден папой Пием IX в 1875 году.

Из книги Томаса Остина Дайсона, «Звезды в короне Святого Доминика» (1897 г.)

Молитва

Боже, Ты при помощи Матери Милосердия даровал блаженному Реджинальду, священнику, ступить на стезю евангельской бедности и привлечь на нее других. Ради его молитв руководи нами по слову Твоему, дабы мы охотно шли путем повелений Твоих. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, Который с Тобою живет и царствует в единстве Святого Духа, Бог, во веки веков.