Либерализм св. Фомы

Из книги Г. К. Честертона, «Святой Фома Аквинский», Глава VIII, Чему учит нас святой Фома, b.

Жак Маритэн нашел прекраснейшую метафору - он говорит, что внешний факт оплодотворяет сознание, опыляет его, как пчела цветок. На этом союзе зиждется вся система святого Фомы. Бог создал нас такими, что мы способны вступать в союз с реальностью, а что Бог сочетал, того человек да не разлучает.

Стоит заметить, что только томизм - рабочая, действующая философия. Обо всех остальных можно сказать, что их сторонники действуют так, словно их и нет или не действуют вообще. Ни один скептик не относится скептически к своим трудам, ни один фаталист не бросает их на произвол судьбы - все подразумевают, что можно принять на практике то, во что верить нельзя. Материалист, для которого сознание слеплено из праха, крови и наследственности, полагается на свое сознание. Скептик, для которого истина субъективна, бестрепетно доверяется ей.

Путь совершенства

Начало проповеди блаженного Генриха Сузо Exivi a Patre et veni in mundum, itero relinquo mundum, 1.

Exivi a Patre et veni in mundum, itero relinquo mundum.

Наш милейший Господь, Иисус Христос, сказал: «Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу» (Ин 16,28). А св. Павел говорит: «Христос воскрес из мертвых славою Отца, чтобы мы ходили в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения» (Рим 6,4-5).

Дети, это – чистейшее и истинное учение, какое только можно найти. Как бы на него не взглянуть – это самая верная дорога, кратчайшая, вернейшая и простейшая. Идите прочь все голоса! Если мы хотим дойти туда, где наш возлюбленный Господь и с Ним в полноте соединиться, мы должны идти тем же самым путем, который Он прошел. Он вышел из сердца Отца, из Его лона, пришел в мир и всю жизнь страдал более всякой меры; никогда не познал ни удобства, ни радости, предали Его на мучения, убили и погребли. Потом Он воскрес в полном настоящем бесстрастии, ясности и бессмертии и вернулся к своему Отцу, в полном, истинном, равном Ему блаженстве.

Грехи Содома

Из книги «Диалог о Божьем Провидении или книга Божественного Учения» св. Екатерины Сиенской, Мистическое тело святой Церкви, CХХІV.

Объявляю тебе, дражайшая дочерь, что Я требую от вас и от моих священников, в принятии этого Таинства, такой огромной чистоты, к какой человек не способен в этой жизни. Что касается вас, вы должны непрерывно прилагать всяческие усилия, чтобы достичь её. Вы должны думать, что если бы ангельская природа могла стать еще более чистой, сами ангелы должны бы были очистить себя для этого таинства. Но это невозможно: ангелы не нуждаются в очищении, ибо яд греха не может их коснуться. Хочу только, чтобы ты знала, какой чистоты Я требую от вас и от них, а особенно от них, в этом Таинстве. Но они поступают наоборот. Запятнанные приступают к этому таинству, и не только из-за нечистоты, к которой вы склонны из-за слабости вашей природы (хотя разум, когда свободная воля хочет этого, может подавить этот бунт), однако эти несчастные не только не обуздывают эту склонность, но поступают еще хуже, совершая проклятый грех против природы. Как слепцы и безумцы! Свет их разума гаснет, и они не видят уже гнили и мерзости, в которую погружены. Грех этот настолько мерзостен для Меня – наивысшей и вечной чистоты, что из-за этого единственного греха Я уничтожил пять городов по приговору моей божественной справедливости (ср. Прем 10,6; Быт 19,24-25; Ис 13,19; Рим 9,29), которая не могла его стерпеть. Таким мерзким был дня Меня этот грех. И не только для Меня, но и для самих дьяволов (которых эти несчастные избрали своими хозяевами). Не потому, что они чувствуют отвращение к злу: они не любят блага, а по причине своей природы, которая была природой ангельской, отвращает их вид этого ужасного греха, совершаемого ныне. Правда, пускают они отравленную стрелу вожделения, но когда доходит до самого греха, убегают по причине, о которой Я сказал тебе.

Реальность и ее постижение

Из книги Г. К. Честертона, «Святой Фома Аквинский», Глава VIII, Чему учит нас святой Фома, a.

Нередко говорят, что святой Фома в отличие от святого Франциска не допускал в своем труде того, что нельзя описать; того, что называют поэзией, - скажем, он почти не радуется цветам и плодам реальной жизни, вечно возясь с ее корнями. Однако когда я читаю его, меня посещает странное, сильное ощущение, очень похожее на то, что бывает при чтении стихов. Может быть, точнее сказать, что так бывает, когда смотришь на картины; читая его, я чувствую то самое, что чувствуешь, глядя на полотна лучших современных художников, направляющих странный, резкий свет на прямоугольные предметы и сотрясающих самые подпоры подсознания. Вероятно, это потому, что у него есть какая-то изначальность (не говорю "примитивность", ибо это слово употребляют в неверном смысле). Как бы то ни было, он доставляет радость не только уму, но и воображению.

Быть может, дело тут в том, что художник обращается к вещам, минуя слова. Он серьезно пишет мощные округлости свиньи, не помышляя о ее смешном названии. Нет мыслителя, который так прямо и непосредственно мыслит о вещах, как Фома. Слова не мешают и не помогают ему. В этом он резко отличается, скажем, от Августина, который ко всему прочему был чрезвычайно красноречив. Августина назвали бы сейчас поэтом в прозе; он владел атмосферой и эмоциональной насыщенностью слов, и книги его изобилуют красотами, которые звучат как музыка - например, illi in vos saeviant или незабвенный вопль: "Поздно возлюбил я тебя, о, древняя красота!" Действительно, у святого Фомы ничего этого нет, он не властен над чистой магией слов, зато и не знает той болезненной, чернейшей магии, которой тешатся себялюбивые поборники чувства. Сравните его с погруженным в себя интеллектуалом, и вы увидите то, что я пытаюсь и не могу описать. Очень простая, примитивная, изначальная поэзия просвечивает во всех его мыслях, особенно в той, с которой начинается его философия - в здравом соответствии разума и внеположного ему мира.

Польза страданий

Окончание проповеди блаженного Генриха Сузо, Lectulus noster floridus, 3.

Если Святое Писание уверяет нас, что в этой материи нет ни одного греха, то возникает вопрос, почему милосердный Бог испытывает этих людей столь жестокими страданиями; ибо вообще, они бы ведь согласились вместо них перенести всяческие телесные страдания. Они сами, как и некоторые другие, лишенные знаний и жизненного опыта, в своей простоте воображают себе, что единственной причиной этого являются какие-то прегрешения. Но это не так. Не возникает сомнения, что с такими искушениями ведут борьбу многие святые, мы видим это каждый день, такие примеры дает нам Святое Писание – в то время как злые, никчемные люди свободны от них. Кроме того, некоторые переживают их в детстве, то есть в период, когда они не могут совершать тяжкие прегрешения.

Однако, в тех случаях, когда в действительности или только в чьем-либо представлении, такие страдания, такое суровое покаяние являются следствием собственных грехов, пусть тогда человек всем сердцем прославляет Бога, поскольку согласно Святому Писанию, одно из наибольших проявлений любви Бога следует видеть в том, что Он позволяет быстро искупить грех уже на земле, перенося страдания, которыми От его испытывает*. Почему же Бог испытывает их такими, а не иными страданиями, это остается укрытой в Нем тайной. Пусть примут их таким вот образом: Бог, который лучше – и снаружи и изнутри – знает сердце, дух и характер человека, каждому дает как мудрый лекарь и верный отец то, о чем только Он один знает, что для него является наилучшим.