XIV век был одним из самых парадоксальных столетий в истории человечества. Он отмечен многими трагическими событиями: почти не прекращавшимися войнами, экономическим упадком немалого числа европейских городов, опустошительными эпидемиями чумы, прозванной «чёрной смертью», которая не щадила ни богатых и знатных, ни бедняков. Одновременно, именно в эти времена происходит небывалый расцвет готического искусства и архитектуры, став своего рода эталоном готики, её «золотым веком». В этом парадоксе отражается извечное стремление человека к горнему, светлому – ко всему тому, что позволяет ему сохранять свою человечность вопреки трагичным жизненным обстоятельствам. И стремление это тем ярче, чем темнее и драматичнее окружавшая человека безысходность. В какой-то мере можно сказать, что искусство тех времён было «побегом» в мир мечты – в идеальный мир, где всё подчинялось Божественной гармонии и совершенству. Оно влекло к созерцанию столь желанного горнего мира, обретаемого праведниками в Вечности и, в то же время, вдохновляло и украшало жизнь человека в его земном странствии.
«Я видел то, перед чем все мои писания - как солома»
Из книги Г. К. Честертона, «Святой Фома Аквинский», Глава V, Истинная жизнь святого Фомы, d.
В его жизни было меньше чудес, чем в жизни других святых, но все они почти полностью достоверны, ибо он был человеком известным и, что еще важнее, у него было много врагов, которые тут же изобличили бы ложный слух. Видимо, он исцелил женщину, которая коснулась его одежд. Было несколько случаев, которые могут оказаться вариантами чуда о Распятии. Один из этих случаев очень ясно показывает нам его частную жизнь, его частные чувства - то, что он выражал в поэзии. Однажды ученые Сорбонны спросили его о природе пресуществления хлеба и вина, и он принялся, как всегда, подробно, излагать свое мнение. При всей своей простоте он чувствовал, как серьезна его задача и не без оснований волновался больше обычного. Он молился дольше, чем всегда, а потом бросил свой труд к ногам Распятого и снова опустился на колени. Но братья наблюдали за ним, и они утверждают, что Христос сошел с креста перед их смертными очами и сказал: "Фома, ты написал хорошо о таинстве Моего Тела". По преданию, именно после этого он чудесным образом поднялся в воздух.
Quid, dilecte mi
Из «Книги Любви» блаженного Генриха Сузо, Глава 3, Любовный диалог души с Женихом, Христом снятым с креста, 33-38.
Что ж еще, Возлюбленный мой, что ж еще? Исполнение всех моих желаний, что же еще я могу Тебе сказать, возлюбленный Господь, когда любовь отнимает у меня дар речи? Мое сердце полно любовных слов – если бы еще язык смог их вымолвить! Непостижимо мое чувство, безгранична любовь; поэтому мои мысли не могут облечься в слова. Ты – мой Царь, Ты – мой Господь, Ты – моя любовь, мое веселье и мой час радости. Ты – мой радостный день и все, что может полюбить мое сердце. Поэтому, Возлюбленный мой, что же еще можно тут сказать?
Ты мой, поэтому я – Твой и так уже должно остаться! (ср. Песнь 2,16).
Как долго мой язык должен хранить молчание, когда столь звучно кричит все мое нутро? Должен ли я молчать только потому, что моего Возлюбленного не могу иметь рядом в телесном образе? Нет, никогда! Хотя так скрыт Тот, кого любит душа моя, ведь видят же Его очи моего сердца, всматриваются в Него, созерцают. Вижу моего Возлюбленного, отдыхающего под дикой яблоней (Песнь 8,5) – обессилив от ран, нанесенных ему любовью, Он не может устоять на ногах; положил голову на своем возлюбленном, поддерживают Его цветы Божества, окружает Его воинство полных достоинства юношей.
Свойства Солнца
Из книги «Диалог о Божьем Провидении или книга Божественного Учения» св. Екатерины Сиенской, Мистическое тело святой Церкви, CХIХа.
Чтобы немного утешить тебя и смягчить скорбь, которую ты испытываешь из-за невежества несчастных грешников, скажу тебе сейчас о святой жизни моих священников, которые имеют, как Я тебе сказал, свойства солнца. Благоухание их добродетелей останавливает заразу греха, свет их рассеивает тьму преступлений. Также благодаря этому свету ты лучше познаешь невежество и заблуждения моих нечестивых священников. Открой же око разума и взгляни на Меня, Солнце праведности. Узришь там, что славные мои священники, которые занимались Солнцем, приобрели в этой службе свойства Солнца.
То, что Я рассказал тебе о Петре, князе апостолов, который получил ключи царства небесного, Я говорю также о других, которые в саду святой Церкви раздавали свет, Тело и Кровь Единородного Сына моего – Солнца всегда соединенного со Мной и никогда от Меня не отделенного – со всеми таинствами святой Церкви, которые имеют ценность и дают жизнь только силою крови. Все, в разной степени и каждый согласно своему стану, имеют от Меня власть раздавать благодать Святого Духа. Как раздают её? Благодаря свету благодати, который зачерпнули в истинном Свете.
Отвержение Я
Проповедь Иоганна Таулера.
И выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские (Мф. 15, 21).
Евангелии от Матфея сказано, что «оттуда Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские». Из тех же мест выйдя, женщина хананеянка кричала Ему и просила помочь ее дочери, одержимой злым духом. Но Иисус не отвечал. Женщина кричала все громче, и ученики показывали Ему на нее (См. Мф. 15—22, 23).
...Но он отослал ее, сказав, что послан к детям Израилевым. «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф. 15, 26).
Когда женщина услышала эти слова, которые должны были испытать ее готовность к самоотречению, она ответила: «Так, Господи: но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их». Тогда Иисус сказал ей в ответ: «О, женщина, велика твоя вера: да будет тебе по желанию твоему». И исцелилась дочь ее в тот же час (Ср. Мф. 15, 27—28).
Этот евангельский рассказ указывает нам пример величайшего самоотречения и отвержения Я, которых можно достичь в бренном мире и без которых не поможет ничто из предпринимаемого человеком для своего исцеления. Однако начнем с первых слов: «Иисус, выйдя оттуда». Откуда? Начало Евангелия говорит нам: от книжников и фарисеев (См. Мф. 15, 1), т. е. от ученых, которые держатся за свою человеческую мудрость, и от фарисеев, которые горды своей духовностью и прилепились к своим приемам и обычаям.
