3 сентября

Вспоминаем бл. Гуалу Бергамского, епископа

В 1217 или 1218 году, во время одного из своих путешествий, святой Доминик побывал в городе Бергамо, проповедуя Слово Божье, а также разыскивая новые призвания к монашеской жизни в недавно созданном им Ордене. Одними из первых, кто откликнулись на его призыв и приняли из его рук монашеское облачение были Гуала де Ронис, которому было в то время уже тридцать лет и его брат – Руджеро. Гуала, судя по имени, был лангобардского происхождения, родился в знатной семье, по словам его биографов, примерно в 1180 году, и в то время, когда встретил Доминика, был уже священником, вероятно каноником местного собора. Какое образование он мог получить до этого? Историки предполагают, что он не учился в университете, поскольку ранние доминиканские источники не именуют его ни доктором, ни магистром, а только братом. Однако, он должен был приобрести необходимые знания не только в области теологии, но и в области права, поскольку в будущем ему предстояло выполнять весьма деликатные миссии, возложенные на него Святым Престолом.

Вскоре Доминик вызвал его в Болонью, назначив одним из четырех братьев, коим поручил строительство монастыря Святой Агнессы для доминиканских монахинь. Но этот проект потерпел временную неудачу из-за противодействия родителей Дианы д’Андало. Эта неудача заставила его вернуться в Бергамо, а потом стал первым настоятелем недавно основанного доминиканского монастыря в Брешии.

Гуала был еще настоятелем в Брешии, когда 6 августа 1221 года, Доминик отошел к Господу, испытав тогда мистическое видение. Иордан Саксонский описывает это такими словами:

В этот же день и в тот самый час его смерти, брат Гуала, приор в Брешии, будущий епископ этого города, почивал погруженным в легком сне под колокольней братьев в Брешии, и узрел как бы отверстие в небе, через которое ниспускалась белоснежная лестница. Один из ее уровней держал Христос, а другой – Его Матерь. По ней, восходя и нисходя, двигались ангелы. Внизу, посреди лестницы стоял стул, а на нем восседал некий брат-монах, лицо которого заслонял капюшон, в соответствии с обычаем, по которому мы хороним наших умерших. Христос и Его Матерь медленно тянули лестницу вверх, пока тот, кто находился внизу, не достиг самой вершины. Когда же, наконец, с великим почетом и в сопровождении ангельских песнопений его приняли в небе, закрылось отверстие в небе необычайной яркости и уже ничто более не показалось. Брат, который это видел, хотя был очень больной и слабый, быстро собрался с силами и тот час же отправился в Болонью, где узнал, что в тот самый день и тот самый час почил слуга Христов, Доминик. Позднее он сам мне об этом рассказывал.

Об этом событии повествует антифон, прославляющий святого Доминика: Scala cado prominens fratri revelatur, per quam pater transiens sursum ferebatur (Видение лестницы, спускающейся с неба, явилось брату, по которой наш умирающий отец был взят на небо). Когда этот антифон был впервые исполнен, после канонизации святого Доминика в 1234 году, брат Гуала присутствовал в хоре монастыря в Болонье, и лично воспевал его.

После смерти святого Доминика, уже в 1226 году Гуалу избирают приором монастыря св. Николая в Болонье, который вскоре будет переименован в Сан-Доменико. Но его пребывание на этом посту не было долгим. Болонья в ту пору соперничала с Мантуей и напряжение между ними возрастало. Тогда папа Гонорий III (1216-1227) назначил его своим легатом в обоих городах, чтобы он смог договориться о перемирии между враждующими. Ему удалось привести стороны к мирному договору. Затем, новый папа Григорий IX (1227-1241) послал его в качестве своего легата к императору Фридриху II, чтобы побудить его сдержать свое часто нарушаемое обещание отправиться в крестовый поход. 20 июля 1225 года в Кассино, Гуала наблюдал за успешным подписанием Сан-Джерманского договора, который положил конец т.н. Войне Ключей (1228—1230) и на некоторое время (на 8 лет, если быть точным) установил, хотя и не очень стабильный, мир между императором и Святым Престолом. После заключения этого договора в аббатство Мотекассино снова вернулись изгнанные императором насельники, туда же прибыл на обучение 5-летний Фома Аквинский.

В конфликте между папством и империей Гуала поддерживал умеренную политическую линию, направленную на посредничество и баланс сил, часто вступая в противоречие с непримиримой и воинственной линией, которую проводил папский легат Грегорио да Монтелонго. Эта последняя линия, в конце концов, возобладает, и Гуала больше не будет получать дипломатических назначений. Позднее, когда он уже был епископом, папа призвал его быть посредником в установлении мира между Тревизо и Падуей, а 2 декабря 1229 года он присутствовал в качестве папского легата на конференции Ломбардской лиги, созванной в архиепископстве Милана. В истории Италии тех смутных времен монах Гуала, прекраснейший проповедник, фигурирует как ведущая фигура, особенно из-за личных отношений, которые он имел с папой Григорием IX и императором Фридрихом II.

Григорий IX назначает его инквизитором, но об этой его деятельности известно немного. На этом посту он действовал в согласии с тогдашним епископом – Альберто да Реджо, и вместе им удалось убедить городские власти, принять законы против еретиков.

старый кафедральный собор Брешии

В 1229 году, когда епископ Альберто стал патриархом Антиохии, папа Григорий назначил Гуалу его преемником на этом посту, который, безусловно, не был простым. Гуала пытался отказаться, но с великим смирением принял это назначение. Брешия была разделена на политические и церковные партии. В течение пяти лет ему пришлось держаться подальше от раздираемого фракциями города. В 1234 году он предпринял непопулярную акцию реформирования местного духовенства, моральные и духовные нравы которого оставляли желать лучшего. Главным бедствием была беспринципная гонка за церковными благами. Гуала отвечал на враждебные действия твердостью, благоразумием и мягкостью одновременно. Он восставал против привилегий капитула, желая реорганизовать капитул, да и все епархиальное духовенство согласно новым уставам. В его реформаторской деятельности ему помогал его брат Руджеро, который позже стал его секретарем. Он добился инициации многих реформ среди духовенства, монастырей и в жизни простых людей. Заставил город присоединиться к второй Ломбардской лиге против против властного и беспринципного императора Фридриха II. Он проводил тщательную и энергичную административную реорганизацию обширных владений епископства, особенно в отношении епископских инвеститур в Валькамонике. Он также считается основателем церкви Сан-Филастрио-ди-Таверноле. Он также был организатором благотворительных консорциумов в некоторых приходах и за свою большую благотворительность получил прозвище «Отец убогих». При его епископстве муниципалитет купил землю и помог доминиканцам построить новый монастырь в соседнем пригороде Сан-Лоренцо, недалеко от реки Гарса, который был завершен в 1255 году.

Будучи епископом, он также активизировал свою деятельность в качестве религиозного дипломата, участвуя в многочисленных миротворческих миссиях и длительных переговорах с Фридрихом II, ради которых он предпринимал долгие и утомительные путешествия. Он также глубоко интересовался политическими вопросами Ломбардии, особенно в отношении вмешательства маркиза Монферрато и Эццелино да Романо. В этих выступлениях он сотрудничал с фра Джованни да Виченца, известным проповедником мира. Гуала был кроток и полон смирения, спокойный и вдумчивый темперамент, он старался повсюду принести мир и согласие, убрать угловатость и приглушить слишком яркие краски полемики и борьбы между церковью и империей, между гвельфами и гибеллинами, между католиками и еретиками, с прямотой намерений и тактической осмотрительностью. Ему не всегда это удавалось, но он многого добился в различных городах, с которыми он примирился, например, здесь, в Брешии, где он жил в своей обычной резиденции и где он был окружен почитанием. В 1232-1235 годах много заботились о Бергамо, который из-за преобладания фракции гибеллинов вступил в открытый конфликт с папским легатом и был наказан интердиктом. Гуала убедил муниципалитет отменить постановления и статуты, противоречащие церковным иммунитетам, получив от Григория IX задачу снять интердикт. В Бергамо 21 августа 1244 года по поручению епископа Альберто де Терцо он освятил первый камень новой церкви Сан-Стефано, возведенной в доминиканском монастыре Бергамо. В начале 1238 года, приближаясь к опасности осады города Фридрихом II, он перевез в Бергамо, в сокровищницу капитула собора, все свои личные вещи, облачения и бумаги, которые содержали титулы епископской собственности и которые будут возвращены его преемником в 1245 году. Это послужило поводом для новых гонений со стороны муниципалитета Брешии, стремившегося завладеть имуществом епископа, и духовенства, которое хотело узаконить его злоупотребления.

Жесткое столкновение с местными властителями, ревниво относившимися к своим прерогативам и экономическим интересам, привело к изгнанию епископа из города в 1239 году при пособничестве муниципалитета, который издал запрет со специально составленными обвинительными заключениями. На посту епископа Гуалу временно заменил Элия Роберто, также монах-доминиканец (неясно, была ли замена указана самим Гуалой), назначение которого так и не было принято Святым Престолом (на самом деле Элия Роберто, ставший впоследствии патриархом Антиохии, не фигурирует в официальном перечне епископов Брешии).

Монастырь в Астино

Наконец, в 1242 году он удалился в монастырь валломброзианского ордена в Астино, недалеко от Бергамо, где оставался гостем более года, пребывая в молитве и созерцании. Несмотря на это его уединение, люди все еще стекались, чтобы увидеть его и получить от него мудрый совет.

После многочисленных вмешательств папы Иннокентия IV он, наконец, был восстановлен в правах епископа Брешии в 1244 году и триумфально принят в Валь-Камонике, где народ избрал его подестой. 11 августа того же года, возможно, уже тяжело больной, он благословил закладку первого камня в фундамент новой церкви Санто-Стефано-ди-Бергамо. Последний год своей жизни он провел в Валь-Камонике, там он и почил 3 сентября 1244 года. В 1245 году останки были привезены в Астино, а сегодня реликвии его почитаются в доминиканском монастыре Matris Domini в Бергамо.

Хотя святость Гуалы была признана сразу после его смерти, так, например, на образе, хранящимся в церкви Сан-Доменико в Брешии (ныне разрушена), он был изображен с нимбом, официально его культ был подтвержден только в 1868 году папой Пием IX (1846-1878).

Один из его современников оставил о нем такое свидетельство: «Был он человеком весьма благоразумным, хорошо знакомым с миром и непревзойденным в манерах. Он управлял вверенной ему епархией с такой святостью, что при его жизни и после смерти его заступничеством Бог совершил множество чудес». Он выделался глубоким мистицизмом и молитвой, которые он совмещал со своей пастырской деятельностью. Гуала был светочем не только для своих собратьев, но и для граждан Брешии, которых любил и уважал. Более всего он заботился о бедных, но посвящал себя благу всех граждан.