Из книги брата Жерара де Фрашет «ЖИТИЯ БРАТЬЕВ», Часть IV. Развитие Ордена, Глава XXIII.
В ранние дни Ордена один ревностный новиций, молясь ночью в своей келье, увидел дьявола в образе уродливой обезьяны, скалящей зубы и рычащей: «Я им еще отомщу! Я спалю их дом и всех, кто в нем, за то, что они осмелились воевать против меня». Кроткий брат, услышав такое, во имя Божие запретил лукавому это делать; на что демон подскочил в воздух, воскликнув: «Что?! Да как ты смеешь мне приказывать – ты, кто до недавних пор был одним из наших? За это ты погибнешь первым!» - и схватил бедного брата так крепко, что тот не мог ни крикнуть, ни освободиться. Но, подумав о Пресвятой Троице, он мысленно воззвал из глубины сердечной: «Во имя Отца, и Сына, - тут он почувствовал, что язык уже шевелится, и продолжил громко: - и Святого Духа!» На чем и руки его были освобождены, так что брат смог сотворить крестное знамение. Тут дьявол бросил его и кинулся в соседнюю келью, где стал что-то писать на листке бумаги. Новиций, увидев это, не посмел погнаться за ним или позвать братьев, но стал горячо молиться «Радуйся, Мария». Единственного прочтения этой молитвы злому духу хватило, чтобы в ярости порвать зубами свою бумагу в клочки и убраться вон с ужасным шумом, сбив светильник в коридоре и перебудив весь дом.
В другой раз дьявол угрожал задушить того же новиция, но тот совершил крестное знамение и прочел «Радуйся, Мария», зная, что нет молитвы, лучше сохраняющей ото всех врагов, и лукавый бежал.
Этот же брат, прослужив Богу тридцать лет, однажды по окончании курса проповедей в некоем городе увидел Матерь Божию, которая протянула ему своего Сына словно бы в награду за службу; и такое несказанное утешение наполнило его душу, что в течение последующих восьми дней брат едва мог сдержать себя от ликования. Прочитав проповедь о тройной славе святых на праздник святого Петра Веронского, он вознесся духом после заутрени и, поднимаясь на хоры, увидел собравшимся тройной хор мучеников, исповедников и дев, посреди же стояла Матерь Божия, а рядом с ней – святой мученик Петр Веронский, и все они воспевали песнь небесного блаженства с тройным «Аллилуйя» и с антифоном «Свет вечный да светит святым Твоим, Господи». По призыву Царицы небесной брат подошел к ним и присоединился к псалмодии, после чего она взяла его за руку и подвела к своему Сыну со словами: «Сын мой, я предаю его Тебе».
В другой раз, преклонив колени перед алтарем Пресвятой Девы, он снова был восхищен и увидел, будто он подходит к Деве-Матери поцеловать стопы ее божественного Сына, которого она держит у груди, и испытал от поцелуя такую небесную сладость, подобную медовой, что по пришествии в себя долго чувствовал на губах настоящий вкус меда. Эти многочисленные и достоверные примеры были нами услышаны от того, кому сей брат лично и втайне о них поведал; свидетель утверждает, что о его товарище можно рассказать даже и больше чудесного.
В то время, когда на братьев ополчилось множество врагов и Генеральный Магистр сражался за Орден при папском дворе в Риме, парижскому брату*, доктору богословия, мужу великой славы и учености, также немало послужившему Церкви, во сне привиделось, что великое число братьев собралось вместе, и все они, глядя на небо, восклицают: «Смотрите, смотрите!» Доктор тоже поднял глаза и увидел, что на небесах сияет золотая надпись: «Спас нас Господь от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас» (Лк 1:71). В это самое время милостью Всевышнего действие булл, которые Папа Иннокентий выпустил против нищенствующих орденов, было отменено его преемником, Папой Александром.
Тот же брат во сне увидел свою покойную сестру, которая поведала, что страдает в чистилище, но через две недели будет освобождена. Когда же он спросил об их усопшем брате, сестра ответила, что тот на небесах; но на вопрос, будет ли спасен он сам, она сказала: «Если пребудешь верен, то спасешься; но ты придешь совсем иным путем, нежели мы». Через две недели ему явился и брат, заверивший, что их сестра теперь тоже на небесах. Он вновь спросил о своем собственном спасении – и услышал: «Брат, ты задаешь неподобающие вопросы – ведь ты стоишь на верном пути к жизни вечной. Держись того, чем сейчас обладаешь, и закончи так же, как начал; кроме того, знай наверняка, что никто, или, по крайней мере, почти никто из вашего Ордена не будет потерян».
Глава Парижского университета постановил**, что сказанный брат Фома должен публично защитить свои тезисы на следующий день для получения докторской степени. Ночью перед защитой брат увидел, что к нему подходит фигура с открытой книгой в руках, и в книге были слова: «Ты напояешь горы с высот Твоих, плодами дел Твоих насыщается земля» (Пс 103:13). Эти слова он и избрал для подготовки речи защиты.
Благочестивый брат из монастыря в Метце после долгих размышлений о Страстях Христовых в видении узрел перед собою изувеченное Тело Спасителя – таким, будто оно только что снято с креста. Простершись перед Господом, брат с раскаянием сердечным стал поклоняться ранам на руках Его и стопах. Потом он приник губами к глубокой ране в боку Господнем, как ребенок припадает к материнской груди, и тут на него сошел глубокий покой, и он уснул. Пробудившись, брат обнаружил, что рот его полон крови, а на шее и груди остались ее следы.
Блаженной памяти Магистр Иордан рассказывал о молодом немецком монашествующем, которому однажды в Великий Четверг преподал причастие сам Христос, а в ту же Страстную Пятницу позволил ему испытать телесно боль Своих страстей. Самое удивительное, что юноше было велено последовательно готовиться к каждому из мучений, и он претерпел одно за другим, притом не видя, кто их причиняет.
Брат Альберт Германский*** рассказывает, что когда он был провинциалом, в Орден вступил новиций слишком юных лет и без образования, зато отличавшийся духом благочестия и другими добродетелями, с избытком возмещавшими эти недостатки. Кто-то в шутку сказал ему, что провинциал подумывает, не прогнать ли его за молодость, и бедный юноша, испугавшись этого больше всего на свете, пал духом. Особенно подавлен он стал после того, как услышал слова святого Симеона, которые читаются в ночь торжества Сретения Святой Девы. Предавшись после заутрени молитве, новиций горестно размышлял над собственной жизнью, применяя к себе эти слова и восклицая: «Иисусе, думаешь ли Ты, что я еще увижу Тебя? Думаешь ли, что я останусь в Ордене?» Многократно повторив эти слова с большим пылом, он отчетливо услышал голос, сказавший в ответ: «Ты воистину Меня увидишь и пребудешь в своем Ордене».
Другой брат за время новициата так истощил свое тело постами, бдениями и другими умерщвлениями, что едва мог стоять на молитве и смиренно простирался, моля Бога с обильными слезами и великим пылом: «Господи мой Иисусе, Ты знаешь, как я заблуждался, слишком сурово бичуясь вопреки советам братьев; сам я не могу просить себе этого! Но Ты, ведая, что я стремился только угодить Тебе, призри на меня ныне милосердным оком и соделай, чтобы я снова мог исполнять свои обязанности в Ордене наряду с прочими братьями!» Поднявшись с колен, новиций обнаружил, что полностью исцелился от слабости и телесных недугов, после чего верно служил Господу в течение многих лет.
Брата из Лиможского монастыря долгое время одолевали тяжкие искушения в придачу к болезни, причинявшей ему много страданий. В его обыкновении было призывать в печали Матерь милосердия и проводить целые ночи в молитве об облегчении; и так как в каждой келье имелся образ распятого Господа, подобный открытой книге жизни или искусства любви Божией, больной брат подолгу в искренних мольбах не отрывал от него глаз плотских и духовных. Благочестие его возрастало, и сначала он целовал ноги Распятого, а потом осмеливался с любовью прижимать распятие к сердцу. Однажды ночью в подобной молитве он целовал распятие, проливая слезы сострадания, и почувствовал на губах вкус небесной росы, что слаще меда, и понял, что от образа Господа исходит аромат, равного которому нет на земле, чудесно укрепляющий его душу и тело. С тех пор брат настолько отрешился от всех земных утешений, что учение и молитва стали его единственной радостью. Как-то ночью он уснул по завершении молитв к Матери Божьей и увидел следующий сон. Ему явилась Пресвятая в сопровождении двух дев; сострадая брату в тяготах и болезнях, она дала ему три прекрасных яблока и велела отведать их: «Они укрепят тебя, придадут сил в трудах и будут совершенным лекарством ото всех твоих болезней душевных и телесных». Пробудившись, он обнаружил себя совершенно здоровым, сильным и в великолепном расположении духа, за что никогда не переставал благодарить Господа и Его святую Матерь.
Брат Петр**** из Сезанна, что во Франции, приор и лектор Ордена, оставил нам такой рассказ об обращении одного сарацина:
«В годы правления императора Иоанна мы с несколькими братьями по приказу Папы отправились в Константинополь, чтобы, если возможно, положить конец греческой схизме. Примерно в то же время туда прибыл сарацинский монах в бедном хабите – рьяный последователь традиций своих предков, муж редких достижений в аскезе, наружности простой и скромной, но совершенно лишенный духовных благ. Как-то он стоял на церковном дворе, беседуя с нашими братьями в надежде обратить их в свою веру и обрести последователей; братья послали за мной, и я вышел к ним во двор. Признаю, что красноречие сарацина меня удивило – он был речистее любого из нас; но когда в ходе беседы он сказал кощунственные слова о Господе нашем Иисусе Христе, утверждая, что Он всего лишь человек, а не Бог, я исполнился негодования, и вера возгорелась во мне, как никогда прежде. Я велел братьям замолчать и спросил сарацина, правда ли, что один из их законов велит без пощады обезглавить любого, кто кощунствовал о Магомете, буде хулитель попадет в руки сарацин. Тот подтвердил, что закон и впрямь таков, и я продолжил: «Тогда либо закон Магомета несправедлив, либо ты должен быть обезглавлен, что я тебе сейчас докажу. Если кто-либо в присутствии сарацина скажет кощунство о Магомете, который, согласно вашей вере, один из пророков Божиих, но, тем не менее, не Бог, этот человек должен по справедливости быть казнен; подобным образом христианам по справедливости надлежало бы поступать с тем, кто хулит Христа, которого мы исповедуем не просто пророком, но Богом и Господом всех пророков. Теперь ты видишь, как должен действовать закон, которым ты защищаешь Магомета». На это сарацин не нашел, что сказать. «Не бойся, - продолжал я, - мы не собираемся предавать тебя смерти, ибо закон Магомета несправедлив. Однако без наказания за богохульство ты не останешься».
C этими словами я послал записку префекту императорского двора, который прислал двух стражей, отведших богохульника в тюрьму. Запертый в камере сарацинский монах не ел и не пил ни в тот день, ни назавтра; другие заключенные свидетельствовали, что все это время он провел, неподвижно сидя в молитве. Я решил навестить его и взял с собой брата, который свободно говорил по-гречески и по-латински; вдвоем мы явились в тюрьму на рассвете. Когда мы вошли, сарацин сидел на каменной скамье, но поднялся поприветствовать нас и просил выслушать его. «До вашего прихода, - сказал он, - я спал на этом камне и будто бы увидел нашего аббата*****, который протягивал мне корку черствейшего хлеба, какой только можно представить; следом вошел ты и заставил меня принять целый каравай удивительной белизны». При этих его словах я и впрямь достал хлеб из прекрасной белой муки, который я захватил с собой без ведома товарища, и отдал сарацину, прося его подумать, как и зачем Господь исполнил его сновидение. Сарацин принял хлеб с благодарностью, и пока он ел, я толковал ему его сон. «Кусок черствого и скверного хлеба, годный в пищу только псам и свиньям, символизирует учение Магомета, которое жадно принимают люди плотского разума, воюющие против истины; ты увидел таковой хлеб в руке своего аббата, от которого и принял это дурное учение. Белый хлеб, напротив же, олицетворяет Господа нашего Иисуса Христа, который питает и вскармливает своих истиной и премудростью, потому что Он – «Хлеб живой, сшедший с небес» (Ин 6:33). Это наш хлеб небесный, «сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр 1:3), едомый и ломимый всеми и притом остающийся живым, единым и неделимым. Того, кого ты только вчера хулил, мы ныне приносим тебе, чтобы ты поверил в Него и полюбил Его».
После чего мы со спутником ушли, а сарацин вскоре был освобожден из узилища по нашей просьбе и отправился за наставлениями к братьям-миноритам******, которые отослали его обратно к нам. Наши братья тщательно наставляли его, и после сорока дней молитвы и уединения в старой греческой церкви, стоявшей у нас в саду, он захотел научиться Символу веры и молитве Господней. Он отрекся от своих заблуждений и был крещен в праздник Апостола Павла, чье имя принял в купели, после чего много лет благочестиво и смиренно прослужил Господу. Благословен Бог вовеки. Аминь».
Некий брат как-то ночью испугался и поднял такой шум в дормитории, что приор и прочие, проснувшись, поспешили к нему на помощь. Когда принесли свет, приор спросил брата, что с ним случилось, но тот, перепуганный, не мог отвести глаз от угла кельи. Так прошла ночь; на рассвете приор, проспав несколько часов, снова навестил его – и тот рассказал, что видел дьявола и устрашился его ужасного вида. Будучи спрошен, какую форму принял злой дух, брат ответил: «Воистину, я не могу его описать; но уверяю вас, будь у меня выбор - броситься в горящую печь или еще раз увидеть это ужасное лицо, я бы, не медля ни мига, кинулся в огонь».
Когда дофин Людовик, сын Людовика, короля Франции, лежал больной в Париже*******, один из наших парижских братьев, не знавший о его болезни, увидел следующий сон: король, стоя на возвышении, держал в руках корону Франции, а по правую и левую руку были его сыновья, Людовик и Филипп. И король, вместо того чтобы возложить диадему на голову старшему, Людовику, короновал Филиппа. Когда же приор на капитуле препоручил братским молитвам больного отрока, сновидец сразу вспомнил, что ему было открыто; через некоторое время дофин умер, и его младший брат унаследовал корону.
Однажды на праздник Невинноубиенных, когда прозвонил колокол к заутрене, некий брат не хотел вставать, думая, не пропустить ли ему заутреню и не выспаться ли. Вдруг он услышал голос, рекший сверху: «Вставай немедля, если хочешь услышать глас небесный». Он тут же поднялся и поспешил на заутреню с радостью и изумлением, понимая, что желающий услышать глас небесный должен оставить ложе плотского отдыха, как сделал Августин, услышав слова «Я есмь хлеб сильных». Такие послания не приходят людям, живущим покойно, но лишь тем, кто готов встать вместе с Невестой и пойти «по городу, по улицам и площадям, и искать того, которого любит душа моя» (Песн 3:2).
На следующий день, в праздник святого Фомы Кентерберийского, тот же брат, простершись, молился в храме после заутрени. В молитве его охватил сон, и он увидел себя простершимся у алтаря, с которого сошел дивный Младенец Иисус, лет будто бы двух от роду, и преклонил голову рядом с ним. Едва Тот соблаговолил коснуться своими прекрасными ногами земли, по которой ходим мы, смертные, брат в святой радости возопил, как апостол Фома: «Господь мой и Бог мой! Ты – Иисус, мой Господь!» И, приняв в ладони Его правую стопу, брат с любовью покрыл ее поцелуями, со слезами повторяя все те же слова.
* Брат Фома Аквинский. Он преподавал в Париже 1253–54 гг. Буллы были отозваны Александром IV 22 декабря 1254 г. (Ср. Denifle, Cart., там же, стр. 267.)
** В феврале 1256 г.
*** Брат Альберт Великий, бывший провинциалом 1254-59, беатифицирован Григорием XV (Quetif, 162b).
**** Он был послан в эту миссию вместе с братьями Гугоном и Петром из Ордена Проповедников и братьями Аймоном и Ральфом из Ордена Братьев Меньших Григорием IX, 18 мая 1233 г. (Bull., там же, 50, №77.)
***** В латинском оригинале – abbas, аббат; мне показалось важным передать эту колоритную черту средневекового восприятия (раз сарацинский монах, значит, у него есть сарацинский аббат!) Притом что понятно, что у этого… дервиша? Скорее всего, дервиша! – был некий старший, которого он, скорее всего, сам, скорее всего, называл перед доминиканцами именно этим словом. В других переводах это слово передают как «шейх».
****** И Проповедники, и Минориты в 1232 г. имели по монастырю в Константинополе – но: ср. Analecta, там же, стр. 565.
******* В 1259 г.
Перевод: Антон А. Дубинин ОPs.
Отправить комментарий