Из книги брата Жерара де Фрашет «ЖИТИЯ БРАТЬЕВ», Часть III. Легенда об Иордане Саксонском, Глава XXXI.
Некий мирянин как-то задал ему вопрос: «Магистр, ответьте, равна ли ценность молитвы «Отче наш» из уст простеца вроде меня, не понимающего ее значения в полноте, и из уст ученых клириков, постигших все, что в ней сказано?» На что Магистр ответил: «Несомненно, равна; так и драгоценный камень одинаково дорог, будь он в руках того, кто не знает его истинной цены, или в руках знатока».
Беседуя однажды с императором Фридрихом II (2), Магистр держался дружелюбно, и, не меняя учтивого тона, осмелился так упрекнуть его: «Сир, - сказал он, - дивлюсь, что вы никогда не расспрашиваете меня о новостях из разных земель, в которых я бываю, посещая дома своего Ордена». «Что мне за нужда в новостях, - воскликнул монарх, - покуда у меня есть верные соглядатаи в каждой провинции, при каждом дворе! От них я узнаю все, что происходит на свете». «Быть может, вы и правы, - отвечал Магистр Иордан, - однако вспомните - сам Господь наш Иисус Христос, будучи Богом всеведущим, все-таки спрашивал апостолов: «За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» (Мф 16,13). Вы же, сир, всего лишь человек и можете не ведать многого, что говорится в мире о вас и ваших деяниях, хотя вам не повредило бы об этом узнать. Ведь порой люди говорят даже, что вы угнетаете Церковь и презираете ее законы, о да, и что вы советуетесь с гадальщиками и предпочитаете слушать иудеев и сарацинов, не обращая внимания на советников, заслуживающих доверия. Более того, ходят слухи, что вы не чтите Викария Христова, преемника святого Петра, вашего истинного сеньора, что, разумеется, весьма умаляет ваше величие». В такой учтивой манере Магистр старался влиять на императора, чтобы уговорить того изменить свои дурные обычаи.
Будучи однажды спрошен, по какому уставу он живет, Магистр ответил: «Ни по чему иному, кроме правила Ордена Проповедников, которое таково: жить в святости, учиться в смирении и учить. О тех же трех дарах молился Давид, восклицая в псалме: «Доброму разумению и ведению научи меня» (Пс. 188:66)(3).
Рассказывают, что некий крестьянин спросил его в своей простоте: «Скажите, Магистр, как же так получается, что мы, трудовые люди, замечаем меж собой в последнее время – с тех пор, как вы, Проповедующие, и Меньшие братья вслед за вами стали приходить в наши края, земля не сделалась благодатнее, напротив, даже меньше плодоносит в сравнении с прежними годами?» «Я мог бы оспорить твое утверждение, имей я таковое желание, - заметил Магистр, - и еще я могу без труда доказать тебе обратное. Однако, даже принимая твои слова как данность, я могу показать, что тяготы достаются вам по справедливости. За время нашего прибытия мы разъяснили вам очевидность многих зол, о которых вы раньше и не подозревали; следовательно, если люди и теперь не оставят этих грехов, тяжесть их многократно возрастает, потому что грех, совершаемый сознательно, куда тяжелее неосознанного. Следовательно, совершенно ясно, что Господь карает эту землю бесплодием из-за возрастания грехов здешнего народа, согласно словам пророка: «А земля та будет пустынею за вину жителей ее» (Мих 7,13); вот по какой причине Господь посылает вам трудные времена и плохую погоду. Более того, ныне я предостерегу вас: если не измените своих путей, коль скоро вам известна разница меж добром и злом и ваш долг известен, падут на вас еще бóльшие беды – ведь Тот, кто не знает лжи, говорит в Евангелии: «Раб же, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал и сделал достойное наказания, бит будет меньше» (Лк 12, 47-48).
Когда брат Иоанн из Виченцы (4) с огромным успехом проповедовал в Болонье, побуждая народ к покаянию и собирая вокруг себя красноречием и чудесами почти что всю Ломбардию, к Магистру Иордану, заседавшему на Генеральном Капитуле (5), прибыли посланники из Болоньи – по большей части доктора наук и люди ученые. Они просили Магистра ради благосостояния всего края не удалять из их города брата Иоанна, одной из основных причин называя то, что в Болонье этот брат обильно сеет слово Божье, и было бы обидно не дождаться плодов, а так может случиться, если проповедник их покинет. Магистр похвалил послов за добрую волю и за благочестивую любовь к его братьям, однако дал им следующий разумный ответ: «Добрые господа, резоны, которые вы приводите в пользу пребывания брата Иоанна среди вас – мол, он обильно сеет слово, и посев может не дать плода, если проповедник вас покинет – эти резоны движут мною не в последнюю очередь. Когда сеятель засеял все поле, обычно он не приносит на поле свою кровать, чтобы отдыхать близ семян до тех пор, пока они не произведут всходов. Напротив же, он продолжает путь и засевает иные поля, поручив первое промыслу Божьему. Также и брат Иоанн должен теперь пойти в другую землю, чтобы с пользой сеять там слово Божие, как сказал наш Спаситель: «И другим городам благовествовать Я должен Царствие Божие» (Лк 4:43). Однако из любви, которую мы питаем к вашему городу, мы посоветуемся с диффиниторами касательно того, как удовлетворить вашу просьбу, и с Божьей помощью сделаем, что возможно, чтобы вы остались довольны» (6).
Как-то раз, когда Магистр Иордан был в одном цистерцианском аббатстве, несколько монахов собралось вокруг него, спрашивая: «Магистр, объясните, как может выжить ваш Орден? Ведь вы не имеете постоянного дохода, живя только подаянием, и вам должно быть хорошо известно, что хотя сейчас мир и любит вас, Евангелие говорит, что во многих охладеет любовь (Мф 24,12); а без подаяний вашему Ордену наступит конец». Магистр отвечал им в шутливой форме, как обычно: «Я могу логически доказать, исходя из ваших же собственных слов, что ваш Орден падет куда раньше нашего. Откройте Евангелие – и увидите, что слова «во многих охладеет любовь» относятся к тем временам, когда беззаконие возрастет и начнутся невыносимые преследования. И вы сами отлично понимаете, что в подобные времена тираны и преследователи в своей злокозненности первым делом отнимут ваше земное достояние, и нужда погубит вас, не привыкших скитаться по разным землям, прося подаяния. А наши братья тогда рассеются повсюду и принесут даже более плода, как было и с апостолами во время их рассеяния из-за преследований. Их это не смутит и не испугает, они так и будут странствовать по разным землям по двое, питаясь милостыней – как они поступали и прежде, с самого начала. Более того, хочу предупредить вас, что именно те разбойники, которые будут грабить ваших братьев, охотно поделятся своими неправедными богатствами с нашими – если, конечно, те захотят принять от них что-либо. Нам уже часто приходилось убеждаться, что воры и разбойники рады подать нам от добра, украденного у других – только бы мы не отвергали их с их дарами».
Встретив у дороги бродягу, притворявшегося больным и бедным, Магистр отдал ему свою запасную тунику, которую забулдыга тут же отнес прямиком в кабак и пропил. Братья при виде этого стали насмехаться над простотой Магистра: «Смотрите, как вы премудро распорядились своей туникой!» «И впрямь премудро, - отвечал тот, - ведь я поверил, что этот человек в нужде из-за болезни и нищеты, и помощь ему полагал актом любви. Как бы то ни было, я считаю, что лучше мне лишиться туники, чем любви».
Папа Григорий IX назначил некоторых наших братьев проинспектировать ряд монастырей (7), и они, не ведая о правильном каноническом оформлении процедуры, сместили нескольких аббатов, так как нашли, что те дурно управляют вверенными им обителями. Папа и кардиналы возмутились тому и собирались аннулировать вердикты этих братьев, однако к Папе прибыл Магистр Иордан, и, желая смягчить его, сказал: «Святой Отец, однажды я хотел попасть в некий цистерцианский монастырь. Я решил, что обычная дорога, ведущая туда, слишком длинна и извилиста, а аббатство было совсем близко – мы могли хорошо разглядеть его с того места, где стояли. Тогда мы со спутниками подумали, что ужасно тоскливо и утомительно было бы проделать долгий кружной путь, и отправились прямиком к обители через поля, и достигли ворот гораздо быстрее. Но если бы вдруг привратник стал расспрашивать, по какой дороге я добирался, и, узнав, что я шел полями, ответил бы: «Не пущу тебя, ведь ты пришел неверной дорогой; так что возвращайся и проделай обычный путь, тогда я тебе открою» - не подумали бы вы, что привратник необоснованно суров? Так и мои братья, Святой Отец – они сочли путь права слишком длинным. Если соблаговолите изучить дело сами, Вы сразу увидите, что эти аббаты воистину заслужили потерю должностей. Итак, даже если дело сделано и неподобающим образом, прошу Вас, примите свершенное, как бы оно ни было совершено».
Будучи спрошен, отчего студенты с факультетов свободных искусств куда чаще вступают в Орден, чем богословы и каноники, он дал весьма остроумный ответ: «Вы знаете, что крестьяне, привыкшие пить одну воду, быстрей пьянеют от хорошего вина, чем дворяне и рыцари, которые привычны к вину и даже от лучшего лишь слегка хмелеют. Так и студенты-артисты (8): их освежала только вода Аристотеля и философов, пока в какой-нибудь воскресной или праздничной проповеди проповедник не давал им глотнуть вина Христовых слов; и, опьяненные молодым вином Святого Духа, они становятся легки на подъем и ведомы Духом, так что с готовностью отдают себя и все свое имущество Богу. Богословы, напротив же, привыкли к чтению Слова Божьего, и оно не трогает их глубоко; так ленивый ризничий, постоянно проходя мимо алтаря, становится небрежен в коленопреклонениях и порой едва замечает этот святой жертвенник, перед которым прочие склоняются до земли».
Однажды, находясь в компании нескольких епископов, он был призван к ответу, почему так получается, что некоторые епископы, поставленные из нищенствующих орденов, не исполняют своих обязанностей в достаточной мере. Магистр в ответ сказал простую истину: «Вина за это полностью лежит на вас. Пока наши братья находятся в Ордене, мы следим за ними и порицаем их так часто, как они того заслуживают; но небрежность, на которую вы жалуетесь, проявляется в них лишь по достижении вашего чина. Более того, я могу свидетельствовать, что за долгие годы, проведенные мною в Ордене, я не припомню ни одного случая, чтобы его святейшество Папа, или его легат, или кафедральный капитул попросил меня или кого-либо из наших глав, любой Генеральный или провинциальный капитул подыскать им хорошего епископа. Напротив же, они выбирают своих собственных кандидатов, руководствуясь либо понятиями родства и связей, либо другими, еще менее духовными мотивами; так что нас в этом обвинить никак нельзя».
Будучи неспособен по причине болезни обратиться к братьям на Генеральном Капитуле, он был попрошен сказать им хотя бы несколько поучительных слов. Ответом на просьбу стала краткая речь: «Братья мои, за эту неделю нам неоднократно случалось повторять слова «И исполнились все Духа Святого». Вы знаете, что полный кувшин не может вместить больше своего объема, но если продолжить лить в него воду, она попросту хлынет наружу, достигнув краев. Так и апостолы были исполнены Духа, потому что прежде были опустошены, лишась собственного духа. О том же читаем мы и в псалмах: «Отнимешь дух их – умирают» (Пс 103:29), что означает – отнимаются у самих себя, чтобы возрасти в Тебе; «и в персть свою возвращаются». Но далее мы читаем: «Пошлешь дух Твой – созидаются»; все равно что если бы Давид сказал – «Если по благодати Твоей они опустошат себя, избавившись от собственной воли, от чувств и себялюбия, то исполнятся Духа Святого». И этим коротким поучением все присутствующие были весьма вдохновлены.
У матери Магистра Иордана украл корову некий саксонский дворянин; вскоре после того его сын был принят Магистром в Орден. Но когда друзья и челядинцы дворянина явились с жалобами и резко упрекали Магистра, что он увел сына у их господина, тот остроумно отвечал: «Вы же знаете старый добрый саксонский обычай - когда некто нанесет женщине обиду, народ не сочтет несправедливым, если ее сын причинит обидчику такой же ущерб, какой претерпела она». На это все слуги и челядинцы согласно закивали. «Так вот, - продолжал Магистр, - коли ваш господин обидел мою мать, украв у нее корову, чем я был не прав, уведя его теленка?»
Когда Магистр был за морем (9), еще не овладев французским языком, несколько рыцарей Ордена тамплиеров, все родом из Франции, попросили его прочесть им проповедь. Он решил эту задачу простым путем. Желая с самого начала дать рыцарям понять, что лишь отчасти владеет французским, но веря, что с помощью пусть даже отдельных слов своего родного языка они смогут понять всю речь, сказанную по-немецки, Магистр встал спиной к ограде высотой почти что с него самого и начал: «Братья, окажись по ту сторону стены осел, мы могли бы догадаться, что за зверь там стоит, подними он голову повыше и заметь мы из-за ограды хотя бы одно его длинное ухо, потому что мы судили бы о целом, исходя из части. Подобным же образом смысл целой фразы можно понять по одному краткому французскому слову, прозвучавшему среди множества немецких».
Однажды Магистр возвращался в свой монастырь в компании множества новоиспеченных новициев, и как-то раз, когда все они вместе читали комплеторий, одного из юношей внезапно разобрал смех. Остальные вскоре заразились его весельем и тоже стали смеяться от души. Один из старших спутников блаженного Магистра знаком приказал им умолкнуть, что только сильнее их рассмешило. Когда же комплеторий закончился и прозвучало должное благословение, Магистр повернулся к тому брату и сурово упрекнул его: «Брат, кто назначил вас их наставником? По какому праву вы им указываете?» После чего с мягкостью обратился к новициям, говоря им: «Смейтесь, сколько угодно вашим душам, дражайшие дети мои, и не слушайте этого человека. Даю на то свое полное дозволение – ведь только праведно вам смеяться, будучи освобожденными от рабства дьявола и порвав оковы, в которых он держал вас столько лет. Смейтесь же и веселитесь, сколько пожелаете, милые мои сыновья». Новиции были весьма утешены словами Магистра, но более никогда не хохотали без достойной причины.
В одной из своих парижских проповедей обличая тех, кто коснеет в смертном грехе, Магистр вспомнил, что в Писании грех называется «вратами ада» (10). Тут же он использовал это в проповеди, говоря: «Если вы придете к нам в монастырь и найдете юношу, сидящего у врат, и так сегодня, завтра и далее день за днем - разумно было бы предположить, что он собирается вступить в Орден. Должны ли мы в таком случае счесть, что люди, день за днем пребывающие у врат ада, собираются в конце концов войти?"
Далее записаны некоторые его простые слова, между делом обращавшиеся к братьям: «Подобно как каменщик, чинящий пробитую стену, вынимает наружу некоторые доселе скрытые камни и, осмотрев и обработав их, кладет обратно на потребное место - так поступает и благоразумный настоятель, рассылая своих подчиненных. Порой ему следует принудить кого-либо, желающего оставаться в тени, к более активным действиям, и удерживать иных, слишком рьяно стремящихся быть впереди».
И еще: «Если бы я отдавал какой-либо науке столько же времени и внимания, сколько я потратил на слова апостола «Для всех я сделался всем», то давно уже стал бы магистром этой дисциплины. Цель моя всегда была - приспосабливать себя к другим людям и быть с ними единым, не отделяя себя от них; к примеру, в один момент приноравливаться к солдату, в другой – к монашествующему, сегодня – к клирику, а завтра – к искушаемому».
В своем рвении вернуть некоего отступника в Орден он сперва посоветовался с братьями, но один из них никак не давал согласия принять провинившегося обратно. Тогда Магистр сказал: «Даже если этот человек виновен во множестве преступлений, он по всей вероятности совершит и худшее, если будет отвергнут». Однако брат все не хотел соглашаться, на что Магистр с большим чувством ответил: «Ах, брат, пролей ты хотя бы каплю крови за этого несчастного, за которого Христос отдал всю Свою кровь – ты имел бы иное мнение». Пристыжен столь пламенными словами, тот повергся на колени, прося прощения, и без труда дал согласие.
Некоего брата одолевали угрызения совести при мысли о том, сколь много благодеяний он принял от людей; платить за добро одной только молитвой казалось ему недостаточным. Достопочтенный отец разрешил его сомнения простыми словами: «Поскольку духовные блага бесценны в сравнении с земными, естественно предположить, что они бесконечно превосходят таковые - в степени, превышающей всякое разумение. Знай же наверняка, что за все подаяния, которые ты получал в своей жизни и еще только получишь в будущем, ты полностью расплатился бы с благодетелями, всего единожды набожно прочтя за них «Отче наш».
Порою Магистр по несколько раз читал людям одну и ту же свою старую проповедь, и когда слушатели его уличали в повторении, весело отвечал: «Представьте, что кто-нибудь из вас собрал прекрасный букет трав и сделал из них вкусный напиток. Неужели вы считаете, что, приготовив питье один раз, будет мудро выбросить еще свежие травы и немедля пойти собирать новые?»
Один брат, которого обвинили на капитуле в пожатии руки женщине, оправдывал себя тем, что это была женщина с хорошей репутацией. На что Магистр Иордан, председательствовавший на капитуле, дал короткий ответ: «Дождь хорош, и земля хороша; однако же, смешавшись, они образуют грязь. Таким же образом хороши и мужские, и женские руки, но когда они соединяются, враг может воспрянуть и воздействовать на нас мысленно и чувственно».
Другой монашествующий спросил у Магистра Иордана совета: что ему было бы полезнее – посвятить себя молитве или же изучению Библии? Магистр ответил: «Что полезнее – все время есть или все время пить? Конечно же, лучше делать и то и другое попеременно; то же самое и о твоем вопросе». Еще один брат попросил научить его самому лучшему способу молитвы. Магистр ответил: «Добрый брат, не премини использовать способ, вызывающий в тебе наибольшее благочестие. Наилучшим образом молитвы будет тот, что сильнее всего трогает твое сердце».
(1) Истории из этой главы вошли в сборник «Апофтегмата Магистра Иордана».
(2) Фридрих II Гогенштауфен, 1211 – 1250, император Священной Римской Империи с 1220 г. Трудно установить точное время и место этой встречи. Предположительно состоялась она в 1228-29 году в лагере Фридриха на побережье Адриатического моря, когда разгневанный император готовился к битве с папскими войсками. В одном из писем к Диане, Иордан упоминал о нем, как о «человеке, у которого нет уважения к мужам Церкви».
(3) В синодальном переводе здесь всего два дара - разумение и ведение, а «доброе» появляется в качестве прилагательного. В Вульгате же даров действительно три - bonitatem et disciplinam et scientiam doce me: «Благости, дисциплине и ведению научи меня».
(4) Иоанн из Виченцы – Джованни ди Скледо, уроженец Виченцы, знаменитый проповедник и чудотворец, при жизни св. Доминика бывший его учеником. Много проповедовал во время конфликта гвельфов и гиббелинов, был делегатом Папы для разрешения политических конфликтов, состоял в комиссии, собиравшей материалы для канонизации св. Антония Падуанского. При жизни и после смерти считался святым, и хотя официально он никогда не был канонизирован, в доминиканской традиции его нередко именуют блаженным (хотя по современной традиции Церкви более подошел бы титул достопочтенного). Умер не позже 1259.
(5) Имеется в виду Капитул 1223 г. Об Иоанне из Виченцы см. Bull. Ord., стр. 48-175.
(6) Шебен датирует этот случай 1233 г., когда Иоанна из Виченцы жители Болоньи в самом деле не хотели отпускать из города, что вызвало даже папское вмешательство: Папа хотел, чтобы тот продолжил миссию во Флоренции и Сиене, о чем посылал буллы, обращенные к подеста Болоньи; когда же горожане проигнорировали первую буллу, от 27 апреля, Папа был вынужден послать следующую 27 июня, упрекая болонцев, что своей неразумной привязанностью они мешают брату Иоанну в миссии, и угрожая им отлучением, если они не одумаются!
(7) Булла от 4 сентярбя 1227 г., назначение братьев Иоакима и Иордана, приоров, и брата Гандольфа для инспекции в некоторых итальянских диоцезах. Bull. Ord., стр. 23.
(8) Артистами – то есть студентами Искусств - в средние века назывались студенты с факультетов т. н. «семи свободных искусств», septem artes liberale, курсы которых делились на "тривиум" - "перекресток трех путей знания": грамматика, риторика, диалектика, и "квадривиум" - "перекресток четырех путей знания": музыка, арифметика, геометрия, астрономия. Термин «гуманитарии» был бы наиболее близким по значению, однако в число «свободных искусств» входят и отнюдь не гуманитарные дисциплины, поэтому мне показалось уместным оставить средневековое обозначение.
(9) В 1236-37 гг; именно из того своего – единственного – паломничества за Море он и не вернулся, погибнув в кораблекрушении.
(10) Интерпретация Мф 16:18.
Перевод: Антон А. Дубинин ОPs.
Отправить комментарий