Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть II. Глава 11c.
Правда, я не в силах промолчать об одном случае, произошедшем со мною уже после её преставления на небеса, и тут у меня столько же свидетелей, сколько было в то время братьев в сиенской обители. Я был в оной обители почти пять лет назад, поскольку по совету врачей мне нужно было посещать горячие источники, находившиеся там рядом; тогда по настоянию сынов и дочерей Екатерины я начал писать это житие. И вспомнил я, что её священная глава, которую я перенёс туда из Города и по мере своих убогих возможностей украсил, всё ещё не была выставлена на общее обозрение, да и не было никаких торжеств в связи с её прибытием, хотя даже погребальные носилки мирских людей при перенесении с места на место как правило и народ, и духовенство встречает зажжёнными свечами и торжественными молитвами. И вот я подумал (а может быть, и не совсем от меня была та мысль), что надо бы в какой-нибудь день устроить с братией торжественную встречу вышеупомянутой главе, как бы прибывающей издалека, с песнопениями – обычными, впрочем, потому что гимны, посвящённые ей самой, петь не подобает, пока Римский понтифик не внесёт её в святцы. Что однажды утром и свершилось на радость братии и народа, а особенно – её духовных сынов и дочерей. По этому случаю я пригласил всех её ближайших воспитанников на обед, распорядившись также, чтобы для монастырской братии отдельно подготовили постное.
Итак, по окончании богослужения, когда уже пора было садиться за стол, брат-келарь пошёл к приору и сокрушённо посетовал, что хлеба в кладовой не хватит даже половине братии к первому блюду, не говоря уже о том, что нечего дать приглашённым гостям, которых было около двадцати. Услышав такое, приор первым делом захотел увидеть это сам, а убедившись, что всё так и есть, тотчас же послал того же брата с братом Фомою, первым духовником девы, по домам особо близких друзей Ордена, чтобы доставить от них достаточно хлеба. Те сильно задержались в дороге, и приор распорядился подать вдосталь хлеба гостям, что были со мною, дабы им не пришлось дольше ждать; так что хлеба в погребе осталось совсем мало. Но поскольку упомянутые братья, посланные им, всё ещё задерживались, он повелел братии сесть за стол и начать с той малости хлеба. Короче говоря, то ли в кладовой, то ли на столе, то ли где-то ещё те хлебы по заступничеству преподобной девы чудесным образом так умножились, что всем собравшимся хватило тех немногих хлебов, как к первому блюду, так и ко второму, да ещё и остатки снесли в кладовую, хотя хватить должно было от силы на пятерых, а присутствовало там пятьдесят братьев или около того. Ну а к тому часу, когда собравшиеся поели, вернулись упомянутые братья с хлебом, и было сказано им, чтобы они отложили его их на другой раз, потому что Господь уже вполне позаботился о слугах Своих.
Итак, когда после обеда я сидел с гостями и вёл долгую речь о добродетелях сей девы, посреди нашего разговора явился приор с несколькими братьями и поведал во всеуслышание о вышеописанном чуде. Выслушав сие, я обратился к приглашённым чадам её и прибавил к его словам:
- Преподобная дева в день торжества своего не пожелала оставить нас без того чуда, которое на земле было весьма ей свойственно; ибо при жизни она вновь и вновь совершала его, бывая с нами. И сего ради, желая показать, что сегодня она приняла служение наше и доселе с нами пребывает, вновь повторила чудо, за что Всемогущему Богу и ей воздадим благодарение!
После ж того мне пришло мне на ум, возможно, по Божию вдохновению, что, поскольку блаженнейший Доминик дважды при жизни повторил чудо с хлебами, то сия дева, как его несравненная и совершенная дочь, явила подобие отца во всех деяниях его.
Перевод: Константин Чарухин
Отправить комментарий