Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть II. Глава 11d.
Помимо же всего вышеописанного, Господь ещё много чего дивного творил через Свою невесту с неодушевленными предметами: то с цветами, кои святую и цветущую деву весьма радовали; то с пропавшей или сломанной домашней утварью; то с теми, то с другими безделками, что я ради краткости опускаю.
Но об одном событии умолчать не могу, потому что я не один узнал о нём, но наряду со мною было ещё около двадцати надёжных свидетелей обоего пола; впрочем, слух о том прошёл по всему городу Пизе. Как упоминалось выше в главе о духе пророчества, в 1375 году от Рождества Христова преподобная дева посещала город Пизу, а едва прибыла в названный город, принята была вместе со спутниками на постой в доме некоего пизанского гражданина, которого звали Герардо деи Б[уонконти]. В то время как они находились там, однажды от чрезмерного исступления ума тельце её объяли немощи, которые, как нам казалось, доведут её до последнего издыхания. По этой причине я, боясь, как бы она не была отнята у нас слишком скоро, обдумывал, как бы нам её тело подкормить или подкрепить, ведь к мясу, или яйцам, или вину она испытывала такое отвращение, что не было надежды заставить её съесть что-нибудь из этого, впрочем, ещё с меньшей вероятностью поела бы она питательной похлёбки. Поэтому я попросил её позволить хотя бы подмешать немножко сахару к холодной воде, которую она пила. На что она мне тут же ответила:
- Вы хотите совсем угасить ту малую толику жизни, что осталась в сем теле, ведь любая сладость стала для меня смертоносна.
Тогда мы с упомянутым Герардо начали вместе думать, какое можно изыскать средство от этих немощей. Мне пришло в голову, что я часто видел в таких случаях, как места на руках и висках, где бьётся пульс, омывают или смазывают вином «верначча», и немощные от этого укрепляются. И сказал упомянутому Герардо:
- Раз мы не можем дать ничего внутрь, применим, по крайней мере, наружное средство.
Выслушав меня, он тотчас же ответил:
- Есть у меня здесь один друг по соседству, у которого обычно имеется бочонок такого вина; я прямо сейчас пошлю к нему и уверен, что он охотно поделится.
И пошёл посыльный, и рассказал ему о болезни девы, и от имени Герардо попросил кувшин «верначчи». Сосед, имени которого я не припомню, ответил:
- Право же, дражайший, я бы с радостью дал тебе и целый бочонок для моего друга, но вот уже три месяца, как вино в бочонке совершенно закончилось, и в доме моем нет ни капли «верначчи», о чём я изрядно сожалею. Но чтобы ты мог воочию убедиться и засвидетельствовать это моему другу, зайди и посмотри.
И, хотя тот отнекивался, провёл его в свой винный погреб и показал вышеупомянутый бочонок, который, как отчётливо распознал по некоторым внешним признакам посыльный, давно стоял нетронутым. Хозяин же, дабы окончательно убедить его, что внутри пусто, подступил к сосуду и из некоего отверстия, находившегося примерно посередине, вытянул ту деревянную затычку, через которую обыкновенно выпускают вино из винной бочки, желая наглядно показать, что внутри нет никакой жидкости. Но как только он это делал, тут же хлынула самая настоящая «верначча» и обильно увлажнила пол вокруг. А он изумился и, безмерно удивляясь, заткнул отверстие и созвал всех своих домочадцев обоего пола и усердно расспросил каждого, не знает ли, что в тот сосуд налито вино. Все клялись, что, как им достоверно известно, вина в том сосудце не было уже три месяца, и невозможно, чтобы без их всех ведома в него залили какую-нибудь жидкость.
Сие событие стало известно остальным соседям, и каждый приписывал его божественному чуду. Посыльный же, придя к нам счастливый и изумленный, принёс кувшин, полный вина, и рассказал всё, что произошло, от чего все чада святой девы возликовали о Господе и возблагодарили Жениха девы, творящего чудеса (ср. Пс. 76:15). Но весь город так наполнился такой молвой, что через несколько дней, когда дева выздоровела и направилась к некоему патриарху, нунцию апостольскому, только что прибывшему в тот же город, всё пришло в движение, и даже все ремесленники, оставив свои занятия, бежали посмотреть на неё со словами: «Какова она, что вина не пьёт, а пустой сосуд смогла наполнить чудесным вином?» Дева же преподобная от сего стечения народу испытала глубокую сердечную скорбь, а узнав о причине стечения оного, как она впоследствии признавалась мне втайне, печально и горестно прибегла, как обычно, к молитве, скорее мысленно, чем вслух, произнеся примерно такие слова:
- По что, Господи, изволил ты меня, ничтожнейшую рабу Твою, поразить таким сердечным мучением, чтобы я сделалась посмеянием для всех? (ср. Иез. 22:4) Все остальные слуги Твои могут жить среди людей, кроме меня. Кто просил вина у милости Твоей? Я по вдохновению благодати твоей давно лишила вина тело своё, а ныне из-за вина я стала посмешищем для всего народа (ср. Плач. 3:14). Ради всего милосердия Твоего, заклинаю Тебя любовью Твоей сделать так, чтобы вино то исчезло таким образом, чтобы молва, разошедшаяся среди сих людей, прекратилась!
Короче говоря, услышал Господь голос (3 Цар. 17:22) её и, словно бы не в силах снести её сокрушения, прибавил к первому чуду второе, которое, по моему суждению, было не менее замечательно, а даже более. Ибо после того, как пустой сосуд наполнился почти доверху оным чудесным вином, многие граждане из чистого благоговения отпивали из него, а в сосуде при этом не убывало, но внезапно всё вино превратилось в осадки, и то, что прежде было сугубо вкусно, стало тогда нестерпимо из-за гущи осадков. Поэтому-то хозяину того винного погреба и тем, кто приходит испить, пришлось умолкнуть. Устыдились вместе с ними и мы, чада преподобной девы, услыхав сие, зато сама дева, совершенно радостная и весёлая, возносила благодарение Жениху своему, избавившему её от всеобщей похвалы людской.
Здесь, читатель, ради всего святого, замедли шаг и поразмысли о дивных делах Божиих, коих человек несмысленный не знает, и невежда никак не может уразуметь (ср. Пс. 91:6-7). Без просьбы сей девы, более того, без её ведома Господь совершил столь для всех явное и столь великое чудо, а в итоге по её просьбе, как видно, разрушил то, что сделал. Почему так вышло? Какова цель этих двух противоположных действий? Неужели, как тогда, вероятно, говорили или, по крайней мере, бормотали клеветники, первое чудо исходило от вражьего обмана, что затем и выявилось, когда напиток испортился? Но даже если бы всё это и было правдой, то всё равно из [утверждения] вышеупомянутых ничего против святости девы следует. Ведь о первом чуде она попросту не знала, и оно было устроено [врагом] или совершено [Богом] в её отсутствие; следовательно, если там и явился обман, то не могло то случиться ни по её вине, ни от чего-либо ею сказанного или сделанного, и если Господь впоследствии открыл сие по её молитвам, то явный это был признак божественного благоволения и любви, ведь Бог не позволил врагу прельстить обманом невесту Свою. Поэтому, куда бы ни обратился клеветник, придётся ему признать святость сей девы.
Ну а мы, со всем жаром отвергнув клеветнические наущения фарисеев, коими они очерняли явные чудеса Господа Иисуса Христа, давайте посмотрим, не сможем ли принести больше славы Создателю нашему, исследуя постановления и свидетельства Его, которые, по моему убогому мнению, более чем глубоки. Ведь, если я не ошибаюсь, Всевышний хотел показать, как сильно любит невесту Свою, когда то, что не нашлось для неё, чудесным образом произвел даже без её ведома, так что она могла бы молвить народу слова Жениха своего, когда узнала об этом: «Не для Меня был глас сей, но для вас» (ср. Ин. 12:30), то есть не меня, а вас Господь хотел сим знамением известить, как сильно любит меня; мне самой, для того чтобы знать это, не требуется никакого чуда, а вам стоило узнать, чтобы, увидев сие знамение, вы усерднее взыскали спасения душ ваших. Но поскольку при жизни мне надлежит постоянно страшиться, как бы величие даров и откровений, или знамений не превознесло меня, я умолила Господа моего удалить это зрелищное явление, и не презрел Господь молитв моих, позаботившись одновременно о вас и обо мне: о вас – в знамении первом, обо мне – в последнем».
Так что если кто захочет доказать, что второе знамение сводит к нулю первое, пускай скажет, откуда и с чьей помощью то жидкое вещество, пускай сколь угодно мутное, попало в совершенно пустой сосуд? Мы знаем, что невозможно сказать, будто это ничто; отнюдь, это как раз было нечто – оказавшееся там, где прежде не было никакой жидкости. Кто это свершил или чьим воздействием сие свершилось? Если по повелению всемогущего Бога, то это причина паче Его восхвалить; если же Велиалу припишут подражатели его дело Божие, то, поскольку было два знамения, одно из которых свершилось без ведома преподобной девы, а другое – по просьбе её, то ни в одном из этих двух случаев клеветник не сможет очернить её, так как в первом она ничего не делала, а во втором получила то, чего просила. Но мне лично кажется, что в первом случае Господь показывает, насколько Екатерина была Ему угодна, а во втором – насколько она была ему по глубокому своему смирению покорна; в первом даёт нам повод её почитать, во втором – ей подражать; в первом указывает, какой она была благодатью украшена, во втором – какой мудрости научена, ибо со смиренными – мудрость (ср. Прит. 11:2). Потом, если блаженный Григорий [Двоеслов] добродетель терпения почитает большей, чем знамения и чудеса, о чём он свидетельствует в первой книге своих «Собеседований», то как не понять, что добродетель смирения, без которой не бывает мудрости и которая послужила причиной второго знамения, несравненно превосходит знамение предыдущее? Но животный человек никак не может сего постичь; и это не удивительно, ведь, по словам блаженного апостола, плотские помышления Богу не покоряются и покориться не могут (ср. Рим. 8:7).
Однако, если бы мы попытались подробно написать об остальных знамениях над неодушевленными вещами, которые Господь явил чрез Свою невесту, нам пришлось бы составить много книг. Посему, краткости ради не будем утомлять читателей, а положим конец этой главе.
Перевод: Константин Чарухин
Отправить комментарий