Из книги блаженного Генриха Сузо «Жизнь» (Vita), II. Глава 51.
Добрая дочерь сказала: «Узнала я уже, что Бог существует; теперь хотела бы узнать, где Он».
Слуга: Слушай же, что я тебе скажу. Учителя говорят, что к Богу не применимо никакое «где», что Он весь во всем. Открой же сейчас внутренние уши своей души и слушай хорошо(1). Эти же самые учителя, в науке называемой логикой, утверждают также, что к познанию предмета приводит иногда его название. Один из учителей учит, что первым именем Бога является «Сущий». Обрати свои очи на Сущее в его чистой простоте, опуская «то и другое» бытия участвующего. Взгляни только на бытие само в себе, свободное от примеси небытия; ибо как небытие является отрицанием всяческого бытия, так точно бытие само в себе является отрицанием всяческого небытия. Предмет, который только должен появиться, или уже был, не имеет в этот миг актуальности бытия. Так вот, сложное бытие и небытие нельзя хорошо познать без познания всеобщего бытия(2). Это не конкретное бытие того или иного творения, ибо таковые бытия заключают примеси чуждого элемента, а именно возможность принятия чего-либо. По этой причине безымянное бытие Божие должно быть бытием всеобъемлющим, которое своим присутствием поддерживает все бытия участвующие. Удивительно это ослепление людского разума, по причине которого нельзя исследовать то, без чего нельзя ни познавать и не видеть. Так точно обстоит с оком: когда оно хочет различать множество цветов, тогда не обращает внимания на свет, благодаря которому видит все иное, и если его даже и видит, не обращает на него внимание. Подобно происходит и с оком нашего духа: когда оно смотрит на предмет тот или иной, не обращает тогда внимание на Бытие абсолютно чистое и простое, благодаря которому различает все остальные; не замечет его. Поэтому один мудрый учитель говорит, что по причине своей слабости, око нашего познания по отношению к Сущему, которое само в себе наиболее познаваемо, ведет себя подобно как око нетопыря по отношению к солнечному свету. Конкретные предметы рассеивают и ослепляют разум, в результате чего нельзя увидеть Божественную темноту, которая сама в себе является наиярчайшим светом.
Поэтому открой свои внутренние глаза и, если можешь, рассматривай Бытие, взятое в его чистой простоте. Быстро увидишь, что он ни от кого не зависит, не имеет ни «перед», ни «после», не может быть поддано никакому изменению, ни изнутри, ни снаружи; попросту является Сущим. Тогда узришь, что он наиболее действителен, наиболее настоящим и наиболее совершенный, что нет в нем никакого недостатка или различия, ибо в своей простой наготе он единственный – Един. Для просвещенного разума эта истина столь очевидна, что иной не в состоянии понять, ибо одно вносит и обосновывает другое. По этой причине, будучи попросту Сущим, должен быть также первым, ни от кого независящим, вечным, а будучи первым, вечным и простым, должен также быть наиболее настоящим. Пребывает он в своем наивысшем совершенстве и наибольшей простоте, которой ничего нельзя прибавить или отнять.
Если сможешь постичь, что я тебе сказал о нагом Божестве, проникнешь довольно глубоко в непостижимый свет Божественной, укрытой Истины. Это простое и чистое Бытие является первой и наивысшей причиной всех производных, а по причине своего постоянного присутствия, заключает в себе все существующее во времени, как начало и предел всяческих вещей. Он весь в каждой вещи, и одновременно остается по отношении к ним полностью внешним. Поэтому один из учителей говорит: «Бога можно сравнить с шаром, центр которого находится всюду, а сферы нет нигде»(3).
Дочерь сказала: «Да будет слава Богу! Я узнала, насколько это для меня возможно, чем является Бог и где Он. А сейчас хотела бы узнать, почему так происходит, что хотя Он простой, одновременно тройственный».
Он так начал ей объяснять: «Каждое сущность, чем проще она сама в себе, тем более сложна в своей силе и возможностях. То чего что-либо не имеет само, того не может давать; кто имеет много, может много дать. Так вот, выше речь шла о доброте Блага, которое изобильно уделяет себя, каковым является Бог сам в себе. Его бесконечная сверхъестественная доброта склоняет Его к тому, чтоб не удерживать это благо в себе; хочет его давать, свободно, в себе и вне себя. Так вот, необходимо, чтобы наивысшее Благо разливало(4) само себя наивысшим и наиболее внутренним образом. Это должно быть излияние актуальное, внутреннее, субстанциальное, персональное, нейтральное и обязательное, но без принуждения, бесконечное и совершенное. Любое другое, происходящее во времени в творениях, является только отражением предвечного излияния бесконечной Божьей доброты. Учителя говорят также, что в происхождении творений от Первоисточника, предел является возвращением к началу, происходящим по кругу. Ибо как происхождение Лиц в Боге является образцом для происхождения творений, так точно оно является образом возвращения творений к Богу(5).
Обрати также внимание на различия, которые существуют между излиянием творений и в самом Боге. Поскольку творение – это конкретное существо, то, что оно дает и изливает, является частичным и измеримым. Человек, являющийся отцом, посредством рождения дает сыну какую-то часть своего бытия, но не все, чем он является, так как сам он является благом конкретным. Очевидно, что давание себя должно быть пропорциональным к величине бытия. Поскольку же Благо, которым является Бог, бесконечно превышает все иные, также Его излияние должно быть более внутренним и благородным. Не могло бы оно отвечать совершенству Его бытия, если бы не было даванием всей сущности, согласно с личными качествами.
Если ты сейчас взглянешь очищенным оком и будешь созерцать чистейшее Благо бесконечного, которое в своей сущности является беспрерывно действующим Источником натуральной и добровольной любви к себе самому, узришь тогда невыразимое, сверхъестественное исхождение Слова из Отца, в рождении и произношении которого произносятся и даются все предметы. Видишь также, что наивысшее Благо и его совершеннейшее давание себя обязательно дают начало Святой Троице: Отцу, Сыну и Духу Святому. А поскольку наивысшее давание себя имеет источник в наивысшем, сущностном благе, в происхождении Святой Троицы должна существовать наивысшая и наиболее внутренняя единосущность, наивысшее равенство и тождество в бытии, которые имеют Особы в неустанном давании себя, в неделимой субстанции и всесилии трех Лиц в Боге».
Дочерь сказала: «Ах, я возношусь в Божестве, как ангел в небесах!»
Слуга так продолжал далее: «То, каким образом Троица Особ могут существовать в единстве сущности, никто не может выразить в словах. Но – насколько можно об этом что-либо сказать – святой Августин говорит, что Отец является началом всей божественности Сына и Духа, как Особы, так и сущности(6). Дионисий говорит, что в Отце находится истечение или источник Божества, а этот источник переливается натуральным образом в истекающее из него Слово, которое является Его натуральным Сыном(7). Разливается оно также в полной сладостной любви воли, то есть в Святом Духе.
Милейший святой Фома, ясный свет и учитель, следующим образом указывает и объясняет укрытый смысл этой действительности: В происхождении Слова из сердца и разума Отца, Бог вместе со своим ясным познанием должен взирать на себя актом рефлексии над своею сущностью. Ибо если бы предметом разума Отца не была Божия сущность, тогда рожденное Слово не могло бы быть Богом, но было бы твореньем – что, несомненно, является ложным(8). Согласно с тем, что только что было сказано, по самой своей сущности является Оно Божьей сущностью. А созерцание Божьей сущности в разуме Отца должно совершаться так, чтобы появлялось равенство в природе, ибо в противном случае Слово не было бы Сыном. Имеем здесь единство сущности, и различие Особ. Орел высокого полета, святой Иоанн, чтоб подчеркнуть это различие, так сказал: «Слово было в начале у Отца» (Ин 1,1).
В связи с происхождением Святого Духа, следует знать, что субстанция Божьего разума является познанием, поэтому согласно с формой принятой в разуме должна иметь также склонность к своей цели. Эта склонность – это воля, обращенная к исканию блага. Заметь, что – в отличие от предмета разума в свете познания – возлюбленный предмет не находится в любящем по образу подобия натуральной формы. Слово вытекает из созерцания Отца, как Его натуральная форма, приняв во внимание персональное различие, и поэтому происхождение от Отца называется рождением. Происхождение на пути воли и любви – другого рода. Третья Особа, та, которая происходит из любви Отца, также как и из любви воспроизведенного Образа, происходящего из бездонной пропасти Отца, не может называться ни Сыном, ни Рожденным. А поскольку любовь находится в воле по образу мысленному или духовному, как склонность или узы любви в любящем к предмету его любви, правильно, что третья Особа, происходящая как раз по образу воли, называется Духом. Здесь человек преображается Божественным светом в тайне, которую никто не может познать, если ее сам не испытает».
Дочерь: «Ах, Учитель, как же возвышенно это христианское учение! Но ведь можно встретить людей, ведущих внутреннюю жизнь, которые отвергают все то, что было сказано о Боге и выражают убеждение, что для того, кто хочет достичь наивысшей ступени, Бог создал препятствие. Человек, как они говорят, должен освободится от Бога, как и от духа, отбросить всяческие видения и обратится исключительно к просвещающей его истине, которой является он сам»(9).
Слуга: Такие суждения, согласно с всеобщим убеждением, ложны. Поэтому не обращай на них внимания, и слушай, как осуждает их христианская истина. Согласно с обычным способом изложения, в Боге мы видим Господа всего мироздания, который не оставляет без наказания ни одного прегрешения, и ни одного благого деяния не оставляет без награды. Поэтому, для того кто грешит, Бог является Богом ужасным – согласно словам Иова: «ибо страшно для меня наказание от Бога: пред величием Его не устоял бы я» (Иов 31,23). И точно также тот, кто, ожидая великой награды, служит Богу, обретает в Нем Бога великого, который может его обильно вознаградить. Но человек хорошо испытанный, такой, кто благодаря различным умерщвлениям, избавился от грешных, ненавистных Богу поступков, который непрерывно и с горячей любовью Ему служит – такой в своем сердце не думает о Нем упомянутым выше образом; от такого Бога он освободился, для него Бог – это Любовь, которая любит всем своим сердцем, ибо как говорит святой Павел, рабский страх исчез (Рим 8,15). Так вот для человека соединенного с Богом, Он остается действительно Богом и Господом, однако, тем не менее, он освободился от Бога столь несовершенно понимаемого, поскольку вознесся выше.
А сейчас послушай, каким образом человек должен освободиться от духа. Когда начинающий начинает понимать, что он является твореньем, сложенным из тела и души, и что тело смертно, а душа является духом вековечным(10), тогда он отрекается от тела и всей его животной натуры и связывается с духом, тело подчиняет духу, а все его внутреннее действие, все его размышления стремятся к Духу сверхъестественному, для того, чтоб Его найти, схватить и соединить с Ним свой дух. Такие люди зовутся духовными, святыми. Когда после долгих упражнений человек приходит в такое состояние, что Дух сверхъестественный неустанно витает пред ним, хотя и остается неуловимым, тогда дух сотворенный начинает понимать свое собственное бессилие. Поэтому, избавляясь постепенно от своего собственного я, он полностью опускается в вековечную силу Божью; забывая о своем собственном я, отворачивается от самого себя, и направляется к Богу, к бесконечности всевышнего Бытия. В этом погружении дух доходит до того, что как бы забывает о себе и теряется, согласно словам святого Павла: «Живу, но уже не живу» (Гал 2,20) и словами Христа: «Блаженны убогие духом» (Мф 5,3). Таким образом, дух в сущности своей остается таким, как был, но освобожденным от себя как имеющего собственное я.
Научу тебя также, как в том, что познаешь, можешь отличить чистую правду от видений сомнительной ценности. Непосредственное созерцание нагого Божества является, несомненно, честной и чистой правдой, и чем больше какое-либо видение свободно от чувств и образов, чем ближе оно к этому чистому созерцанию, тем благороднее. Некоторые пророки, Иеремия например, имели образные видения. Такие видения Бог дает иногда еще своим ближайшим друзьям, наяву или во сне, в тишине и спокойствии, когда останавливается действие внешних чувств. Некий учитель(11) говорит, что присутствие ангелов некоторые переживают чаще во сне, чем наяву, поскольку во время сна, в большей степени, чем наяву утихает разнообразная внешняя деятельность.
Когда же видение дано человеку во сне, может и должно называться пророческим (такие случались в Ветхом Завете – примером тут может послужить видение, которое во сне имел царь фараон, который увидел семь коров тощих и семь жирных, а также множество других снов, о которых упомянуто в Святом Писании), а также каким образом можно придти к тому, чтоб отличить правду (ибо сны обычно обманчивы, и только некоторые говорят несомненную истину) – об этом научает святой Августин в рассказе о своей благочестивой матери. Сказала она ему, что когда Бог являл ей что-либо во сне или в полусне, одновременно давал ей внутренний дар распознавания, так что она могла познать, имела ли она дело с обычным сном, которому не следовало уделять внимание, или это было образное видение, с которым нужно было считаться(12). Кто получил от Бога именно такой дар, тот сам может лучше всего разобраться в этом деле. Никто тут не может ничего объяснить другому словами, понимает это только тот, кто сам это испытал».
(1) Объяснения, заключенные в этой главе в значительной степени зачерпнуты из I главы Itinerarium mentis in Deum св. Бонавентуры. Кроме того в этом учении о Боге Сузо существенно придерживается учения св. Фомы Аквинского.
(2) По мнению некоторых комментаторов, различия между манускриптами можно объяснить тем, что Сузо первоначально принимал тезис францисканской школы о Боге как о primum cognitum и принципе познания условных предметов, позднее, однако, приводя свои тезисы в соответствие с генеральной линией своего ордена, сделал поправки и согласовал с учением св. Фомы.
(3) Это изречение, часто повторяемое средневековыми авторами, в том числе и св. Фомою, приписывали Эмпедоклу, или Гермесу Трисмегисту.
(4) Entgiessung и Ausgiessung – термины, которые использует тут Сузо для обозначения происхождения в Боге и от Бога, являются переводом латинского diffusio.
(5) Творения имеют свой первоисточник в Боге, к Нему также стремятся и возвращаются, как к своей окончательной цели. Источником и примером этого выхода-возвращения творений являются вечные происхождения в Боге, в которые Особа Бога остается в той, от которой происходит и всей своей действительностью обращена к Ней.
(6) De Trinitate IV.
(7) De divinis nominibus II,7.
(8) Contra Gentiles 4,11.
(9) Аллюзия к осужденным Церковью учениям братьев вольного духа.
(10) Т.е. бессмертным.
(11) Святой Фома в Сумме Теологии (S.Th 2-2,172,1 ad2).
(12) Исповедь VI,13.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Комментарии: о. Веслав Шимона ОР
Отправить комментарий