Из книги Libellus de principiis Ord. Praedicatorum бл. Иордана Саксонского (86-91).
Лета Господнего 1220 состоялся в Болонье первый генеральный капитул Ордена*. Я также принимал в нем участие, будучи посланным из Парижа вместе с тремя братьями, так как мастер Доминик письменно распорядился, чтоб из парижского монастыря на капитул в Болонью было послано четверых братьев. Во время, когда я был там послан, я находился в Ордене всего лишь не полные два месяца.
Именно на этом капитуле, по согласию всех братьев, постановили в будущем проводить генеральные капитулы один год в Болонье, другой – в Париже, с тем, однако, чтоб ближайший капитул в следующем году произошел в Болонье. Тогда также распорядились, чтобы наши братья не имели собственности или доходов, и даже, чтоб отказались от тех, которые уже получили в окрестностях Тулузы. Приняли там также множество других распоряжений, которые и до сего дня соблюдаются.
Лета Господнего 1221 на генеральном капитуле в Болонье братьям показалось правильным обременить меня обязанностями первого настоятеля Провинции Ломбардии, хотя минул всего лишь год моей жизни в Ордене, и я еще не пустил в нем корни так глубоко, как следовало бы. И так я был установлен, чтоб руководить другими, прежде чем сам научился руководить собственным несовершенством. На этом же капитуле отправили в Англию общину братьев с братом Гильбертом в качестве приора. Я сам не принимал участие в этом капитуле.
В Париже в это время вступил в Орден брат Эверард, архидиакон из Лангра, муж наделенный множеством добродетелей, умелый в действиях, благоразумный в совете, а поскольку он пользовался необычайным уважением и был известен в миру - многих людей вдохновил примером взятой на себя бедности.
Жаждал он увидеть мастера Доминика и отправился в путь в Ломбардию, куда и я имел намерение идти. Мне казалось, что он питал ко мне искреннее чувство. Во всех частях Галлии и Бургундии, через которые он вместе со мною прошел и где некогда он был известен, проповедовал убогого Христа, нося его в своем теле (2 Кор 4,10). Болезнь настигла его, в конце концов, в Лозанне, где некогда его выбрали епископом, но он не принял избрания, и вскоре быстро и счастливо окончил эту несчастную и печальную жизнь.
Незадолго перед своею смертью, когда лекари определили, что она неизбежно наступит, но укрывали это от него, он сказал мне: Если, по мнению лекарей, я должен умереть, почему мне об этом не говорят? Пусть утаивают смерть от тех, для кого упоминание о смерти является горестным. Я смерти не боюсь. Тот, кто ожидает жилища нерукотворного, но вечного в небе (2 Кор 5,1), утешается от такой счастливой перемены, когда разрушается земное жилище этого несчастного тела. Так и умер, отдав свое тело тамошней земле, а дух – Творцу. А славным знамением его счастливой смерти был для меня факт, что когда он испускал дух и я ожидал, что меня охватит сердечная боль, а мой дух затрепещет, я был наполнен чем-то совсем противоположным – набожностью и приятной радостью. Свидетельство собственной совести утвердило меня, что совершенно не следует оплакивать того, кто входит в радость.
* Начался он 20 мая.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Отправить комментарий