Письмо CLXXXV, св. Екатерины Сиенской Григорию XI*
Папский дворец в Авиньоне
Во имя Иисуса Христа Распятого и сладостной Марии.
Достойнейший и дражайший Отче в Иисусе Христе. Твоя недостойная, бедная и жалкая дочерь, Екатерина, слуга и невольница слуг Иисуса Христа, пишет тебе в драгоценной Крови Его, жаждая узреть тебя как древо, сгибающееся под тяжестью сладких и приятных плодов, древо, укорененное в плодородной земле (ибо вырванное из земли высохло бы и не принесло плодов), то есть в земле истинного познания себя. Душа, которая знает себя, смиренна, ибо видит, что ей нечем гордится. Она принимает неизмеримую благость Бога и взращивает в себе сладостный плод горячей любви, признавая, что сама по себе не существует, и все свое существование жертвует Тому, Кто Есть. Посему, кажется, что душа является как бы вынуждена любить то, что Бог любит, и ненавидеть то, что Бог ненавидит.
О, благое и истинное познание! Ты несешь с собой меч ненависти и заставляешь руку святой жажды протянуться и убить червя себялюбия. Этот червь подтачивает и уничтожает корень нашего древа, посему не может оно принести никакого плода, но высыхает и теряет свои листья. Ибо тот, кто любит себя, живет только порочной гордыней, которая является началом и правилом всяческого зла, не обращая внимание на то, какое кто занимает положение, будь он прелат, или обычный верный. Если же человек любит только себя самого, то есть любит себя ради себя, а не – ради Бога, то не может делать добро, а только одно зло. В таком человеке умирает всякая добродетель и он – как женщина, рождающая в мир мертвых детей. И действительно он таков, поскольку в таком человеке нет жизни любви, и не заботится он совсем о славе имени Божьего, но только о собственной гордости и славе. Посему говорю: если такой человек является прелатом, то делает зло, ибо из страха, что впадет в немилость творений и по шепоту себялюбия, которая делает его бессильным из-за любви к самому себе, умирает в нем святая справедливость. Я думаю, что хотя он видит ошибки и пороки своих подчиненных, то делает вид, что ничего не видит и не увещевает их, а если даже их порицает, то делает это так холодно, с таким безразличием сердечным, что ничего не меняет, прикрывая только человеческие слабости и ошибки. Человек такой всегда боится, что кому-то это не понравится или попадет в конфликт. А происходит так потому, что любит он только самого себя и все хотел бы решить по-дружески. Я же говорю, что это – самая большая жестокость. Ибо если рану не прижечь раскаленным железом тогда, когда нужно, если не разрезать ее ножом, но помазать мазью, то не только рана не исцелится, но заразится весь организм, часто причиняя смерть.
Ой, горе нам, горе! Милейший мой Отче! Вот почему все твои подданные заражены блудом и бесправием. Ой, Боже мой, Боже, плача и сетуя говорю: сколь же опасен червь, который не убивает пастыря, а становится причиной болезни и смерти овец. Почему же, однако пастырь постоянно налагает столько мази? Потому, что это ему выгодно. Ибо, налагая мазь, он не впадает в чью-то немилость и не подвергает себя неприязни. Конечно, он не делает этого против воли больного, который хочет, чтобы ему наложили мазь. Ох, людская нищета! Слепец тот больной и не знает он своей нужды. Слепец также и пастырь, который не видит и ни о чем не заботится кроме собственного удовольствия и пользы. В страхе перед бунтом больного, он не использует ни ножа справедливости, ни огня горячей любви. Вот и происходит так, как говорит Христос: когда «слепой слепого ведет, оба упадут в яму» (Мф 15,14). Вот поэтому, как больной, так и лекарь идут в ад. Пастырь, который так лечит, в действительности – продажный наемник, ибо не только не вырывает своих овец из пасти волка, но и сам их пожирает. Причиной такого порядка является то, что он любит себя без Бога, а посему не подражает сладостному Иисусу, истинному Пастырю, который отдал жизнь за своих овец. Это коварное себялюбие весьма опасно для пастыря и для других, посему было бы лучше убежать от него, ибо причиняет оно много зла в каждом людском поколении.
Достопочтенный мой Отче, уповаю на Божью благость, что ты подавишь в себе это чувство и не будешь любить самого себя ради себя, ни ближнего, ни даже Бога ради себя самого, но будешь Его любить потому, что Он – всевышняя и вечная Благость и что Он достоин любви. Уповаю, что также и ближнего будешь любить ради славы и прославления сладостного Имени Иисуса. Посему хочу, Отче, чтобы ты был истинным и добрым пастырем, который, если бы сто тысяч раз дана была жизнь, каждый раз отдал бы ее ради славы Бога и ради спасения творений. Ах, Отче мой сладостный, милый Христос на земле, всегда подражай прославленному Григорию, чтобы стало возможным для тебя то, что оказалось возможным для него, он ведь имел такое же самое тело, как ты, а в его время был тот сам Бог, что и теперь. У нас ни в чем нет недостатка, только в добродетели и в жажде спасения душ. Но и для этого есть решение, Отче, нужно возбуждать в нас и в каждом человеке любовь, о которой я говорила прежде. Не будем заботиться ни о друзьях, ни о родственниках, ни о каких бы то ни было временных нуждах, только лишь – о добродетели и совершенстве духа. Ибо нельзя заботится о делах временных, не пренебрегая делами духовными.
Хотим ли мы иметь эту прекрасную и славную жажду, которой жили святые и истинные пастыри в прошлом? Хотим ли мы погасить в себе огонь себялюбия? Сделаем же так как они, гася огонь огнем. Огонь непостижимой, пламенной любви, горящий в их сердцах и душах быль столь велик, что они постоянно жаждали и алкали благ духовных, постоянно наслаждались пищей душ и прямо-таки их пожирали. О, благой и славный огонь, имеющий такую силу, что гасишь огонь всяческой неупорядоченной любви, наслаждения и себялюбия! Благодаря тебе себялюбие моментально исчезает, как капля воды в распаленной печи. Если бы меня кто-либо спросил, как святые добыли этот благой огонь и эту славную жажду (хотя, будучи людьми, были дикими ветвями не приносящими плодов), я бы ответила так: привились они к плодоносному, благородному древу святейшего, сладостного креста, на котором замученный Агнец пылает столь великим огнем любви и чувствует столь огромную жажду нашего спасения, что как кажется, ее невозможно утолить. И еще взывает: жажду! Это так, как бы говорил: пламенно жажду и огромно алчу вашего спасения, жажду его более, чем являю это своими страстями. О, сладостный и благой Иисусе! Пусть же не стыдятся папы, священники и все творения своего невежества, гордыни и похоти, взирая на такую щедрость, благость и безмерную любовь нашего Творца. Он явил себя нашим очам в человеческом образе, но является Древом Жизни, сгибающимся под тяжестью сладких и благих плодов. Хочет Он, чтобы мы, дикие ветви, привились на Нем. Любящий Григорий, а также другие добрые пастыри сделали это, зная, что нельзя жить без добродетели. Сперва они хорошо всмотрелись в Слово, Древо Жизни, а потом привились к Нему, привязанные и обездвиженные узами любви. Ибо когда око увидит нечто красивое и благое – наслаждается ним. Именно таким способом увидели эти святые пастыри, а когда увидели – так привязались и слились, что не видели уже себя, но видели каждую вещь и наслаждались нею в Боге. Потом уже никакая сила, ни ветер, ни град, ни сатана, ни какое-либо творение не могло препятствовать рождению добрых и вкусных плодов, ибо они были привиты к самой сердцевине нашего Древа Жизни, Иисуса Христа. Всегда приносили плоды со сладкой мякотью любви, с которой были соединены. И не могло быть иначе.
Отче Святой, таким я жажду узреть тебя! Если до сих пор ты не был достаточно силен, прошу тебя и требую, чтобы ты принял во внимание время, которое у тебя еще осталось, и чтобы ты начал поступать мужественно, как человек отважный, подражающий Христу, наместником которого ты являешься. Не страшись, Отче, ничего, что приносят бурные ветры, посему, не страшись испорченных членов Церкви, восстающих против тебя. Однако, позаботься о делах духовных, позаботься о добрых пастырях и управляющих городами, ибо по вине злых пастырей и управляющих произошел бунт против тебя**. Положи этому конец, укрепись в Иисусе Христе и не страшись ничего. Прежде всего с истинной и святой ревностью соверши, Отче, то, что постановил в святом намерении – твой приход*** и святое паломничество. Не откладывай, ибо твое сомнение принесло уже достаточно проблем. Сатана восстал и далее восстает, чтобы в этом помешать, ибо предвидит большой урон для себя. А посему, живее, вставай, Отче Святой, хватит уже медлить! Подними высоко вверх штандарт святейшего креста, и с его помощью добьешься мира. Прошу тебя, Отче, предложи мир взбунтовавшимся городам, чтобы вся война могла обратится против неверных. Я уповаю на бесконечную благость Бога, что быстро пошлет тебе свою помощь. Укрепись, воспрянь духом и приди, приди утешить бедных слуг Божьих, твоих детей. Мы ждем тебя с любовью и пламенной жаждой.
Прости меня, Отче Святой, что так много говорю. Ведь ты знаешь, что язык говорит от избытка сердца (ср. Мф 12,34; Лк 6,45). Я уверена, что ничто тебе не помешает, если ты только будешь таким древом, какое я жажду узреть.
Прошу тебя, Отче, отправь послов в Лукку и Пизу с отцовским словом****, которое тебе Бог подскажет. Помоги им, если это возможно, а также проси их, чтобы были отважными и стойкими. Я была в Пизе и Лукке и умоляла, как только могла, жителей этих городов, чтобы не присоединялись к лиге испорченных членов Церкви, взбунтовавшихся против тебя. Однако, я должна сказать, что они обеспокоены, поскольку не имеют никакой поддержки с твоей стороны, а враги безустанно пугают их и призывают вступить в лигу. Пока они еще не согласились. Прошу тебя, Отче, напиши достопочтенному синьору Петру***** и сделай это побыстрее, ни минуты не сомневайся. Больше ничего уже не скажу.
Я тут узнала, что ты назначил новых кардиналов******. Думаю, что было бы лучше для славы Божьей и для нас назначать всегда людей добродетельных. Если будет иначе, это станет причиной оскорбления Бога и испорченности Церкви. И нечего потом удивляться, что Бог посылает на нас кары и болезни, ибо мы того заслуживаем. Прошу тебя, Отче Святой, делай отважно и со страхом Божьим то, что должен делать.
Я слышала, что Ваше Святейшество возвести к высшему достоинству Магистра нашего Ордена*******. Если это правда, то умоляю тебя милостью Христа Распятого, дай нам благого и добродетельного Магистра, ибо Орден, который стал одичавшим стадом, весьма в этом нуждается. Можешь попросить совет в этом деле магистра Николая из Осимо и архиепископа Отранто. Я им напишу.
Отче Святой, выстой в святой и благой любви Божьей. Смиренно прошу твоего благословения. Прости мою дерзость. Извини, что осмелилась написать тебе. Иисусе сладостный, Иисусе любви.
Январь 1376 г.
* Григорий XI, Пьер Роже (1329-1378), сын барона Гильома Бофорта, в возрасте 18 лет был назначен кардиналом, своим дядей – Климентом VI. Изучал право в Перуджи. Папой был избран 30 декабря 1370 года. Вернул папский престол из Авиньона в Рим в 1377 году. Однако ему не удалось установить мир в Италии, а также прекратить англо-французскую войну. Умер в Риме 27 марта 1378 года.
** Жители Флоренции взбунтовались против папы кроме прочего из-за того, что кардинал Гийом Нуэлле, папский легат в Болонье, назначенный также викарием Рима и многих других итальянских территорий, отказался предоставить гражданам Болоньи продовольственную помощь во время неурожая. Он также подстрекал к мятежу против Флоренции жителей Прато. Взбунтовавшиеся флорентийцы выслали в города, подчиненные папе, письмо, призывающее их к участию в антипапской лиге, а также штандарт с надписью: Libertas.
*** Возвращение в Рим.
**** Пиза в это время уже присоединилась к лиге и была покарана интердиктом, в то время как Лукка еще оставалась верной папе, что было в большой мере заслугой св. Екатерины. Ср. письмо CLXVIII.
***** Петру Гамбакорти, ср. письмо CXLIX.
****** На консистории, 20 декабря 1375 года, Григорий XI назначил 10 кардиналов: 7 французов, 1 итальянца и 1 испанца (Педро де Луна, который позже станет антипапой Бенедиктом XIII). Шестеро из французских кардиналов были родственниками папы.
******* Генеральным Магистром Доминиканского Ордена с 1367 года был брат Илия из Тулузы. Папа не реализовал своего намерения, о котором тут идет речь, поскольку Илия оставался Магистром до 1380 года, когда был смещен с должности папой Урбаном VI за то, что стал на сторону антипапы. Его преемником стал Раймонд Капуанский.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Отправить комментарий