Когда вышеназванная Лапа, словно плодовитая пчела, часто производя потомство, наполняла, как было сказано выше, улей мужа своего Якопо сыновьями и дочерями, случилось по вышнему устроению так, что на Новый год* она родила двойняшек или близняшек, коих по вечному предопределению подобало представить пред ликом Божиим, что впоследствии и подтвердилось на деле. Итак, родила она двух чад пола слабого, но ещё более слабых, как оказалось, телесным сложением, однако же сильных в очах вышнего Величия. Когда Лапа внимательнее рассмотрела тех, кого произвела на свет, то, понимая, что обеим её молока на прокорм не хватит, решила одну доверить кормилице, а другую оставить и кормить своим молоком. Случилось же по Господню попущению так, что она избрала себе на кормление ту, которую Господь от века избрал в невесты Себе.
Итак, та и другая прияли благодать святого крещения, и, хотя обе они были в числе избранных, однако избранная для более высокой участи получила имя Екатерина, а другую назвали Джованной. Сия последняя, получив вместе с благодатью крещения имя Благодати**, в благодати оной воспарила на небеса, ибо же вскоре приял её [Бог], а Екатерина осталась у материнской груди, дабы в конце концов потянуть на небо цепь душ. Тогда Лапа стала с тем большим вниманием пестовать выжившую дочь, чем больше приходила к убеждению, что ей было предназначено одной остаться при ней после кончины сестры, а поэтому вышло так – часто повторяла она мне, – что полюбила она Екатерину паче всех сыновей и дочерей своих. Рассказывала она также, что по причине частых беременностей не могла ни одного из детей кормить своим молоком, а эту дочь выкормила, поскольку до окончания время вскармливания не беременела снова, явно ради того, чтобы получить передышку от родов и подготовиться к завершению плодоношения благодаря той дочери, которой предстояло достичь и стяжать вершины совершенства, словно бы в ней было [её материнское] предназначение. Ведь известно, что исполнитель приводит в действие изначальный замысел [своего господина] в последнюю очередь. Ну а Лапа сия, произведя на свет Екатерину, родила затем ещё один раз – некую Джованну, которая заменила почившую спутницу Екатерины, и на том, после рождения двадцати пяти чад, был положен предел её плодоношению.
Итак, Бог взращивал помянутую сию девочку, и, когда, перейдя с молочной пищи на хлеб, она научилась ходить самостоятельно, так стала всем видевшим её мила и такие разумные молвила речи, что мать едва могла удержать её дома, ведь каждый из соседей и родственников норовил умыкнуть её и отвести к себе домой, чтобы послушать её разумных речей и с превеликим удовольствием приобщиться её детской веселости. За таковую особую весёлость её, доставлявшую чрезвычайное утешение, её стали, несмотря на собственное имя, звать вместо Екатерины Евфросинией***. Кому это пришло в голову, не знаю; но она сама не раз усматривала тут таинственное знамение, ведь, как ниже будет поведано, впоследствии она возымела намерение подражать св. Евфросинии****. Я же думаю, что дитя сие в детской своей болтовне то и дело употребляла какие-то словечки, которые были похожи или созвучны со этим словом – Евфросиния, из-за чего, повторяя её словечки, так и называли её саму. Что бы то ни было, ещё когда она была малюткой, по первым росткам было заметно, какие плоды она принесёт во взрослых летах. Притом её смышлёность и разумность в речах, равно как и усладу, приносимую святыми беседами с нею, нелегко было бы выразить ни в слове, ни на письме; познали сие только те, кто лично испытал. И от избытка сердца моего принужден упомянуть здесь, что благодаря невесть откуда взявшейся мощи она не только могла растрогать своим живым голоском, но и убедить в беседе, отчего людские умы настолько бывали увлечены к добру и обретали услаждение в Боге, что всякие печали покидали сердца беседовавших с нею, а всякое душевное томление изгонялась и всякое воспоминание о любом бедствии отступало, за чем наступало столь глубокое и необыкновенное душевное спокойствие, что каждый, дивясь самому себе, радовался невиданным радованием и восклицал в душе: «Хорошо нам здесь быть.., сделаем здесь три кущи (ср. Мф. 17:4), чтобы остаться подольше». Что неудивительно, ведь там, незримо скрываясь в сердце невесты Своей, несомненно присутствовал Тот, Кто, преобразившись на горе, побудил Петра воскликнуть подобными словами.
Так, возвращаюсь к тому месту рассказа, откуда сделал отступление. Девочка возрастала и укреплялась Духом (ср. Лк. 1:80) Святым и Премудростью Божией быстро наполнялась. Когда же ей было пять лет или около того, она, выучив Ангельское приветствие Преславной Девы, часто повторяла его и, вдохновлённая свыше, начала, поднимаясь и спускаясь по лестнице, на каждой ступени коленопреклонённо Пресвятую Деву приветствовать (о чём сама призналась мне на тайной исповеди, когда зашла речь на эту тему). И получилось так, что, как прежде она произносила слова, угодные людям, так теперь она начала чаще и благоговейно произносить угодные Богу слова, по-своему взбираясь от видимого к невидимому. И вот, поскольку она начинала и сопровождала всякий день такими благоговейными деяниями, Всемилостивый Господь пожелал начатки её благочестия украсить неким благодатным и чудным видением, дабы, призывая её к «дарам большим» (ср. 1 Кор. 12:31), вместе с тем показать, что намерен из сего малого росточка образовать высокий кедр (ср. Иез. 17:23) и вырастить его, орошая Святым Духом.
Случилось же так, что когда девочке сей было около шести лет, пошла с отроком Стефано, братом своим, который был её немного старше, в гости к Бонавентуре, сестре их, упоминавшейся выше, бывшей замужем за неким Никколо, чтобы, скорее всего, по поручению общей родительницы их Лапы, поведать да потолковать о том о сём; таков уж обычай матерей семейств – навещать своих замужних дочерей и узнавать лично или через кого-нибудь другого, всё ли у них в порядке. Когда же, исполнившие приказание дети, возвращаясь от вышеназванной сестры к себе домой, проходили через некую низину под названием Валле-Пьятта, преподобная девочка, подняв взор, увидела напротив, в воздухе над куполом церкви Братьев Проповедников, несравненно прекрасный брачный чертог, посреди коего Спаситель мира Господь Иисус Христос восседал на царском троне, облачённый в архиерейские одеяния, а на главе у него была тиара, то есть митра как у самодержца и папы. И были при Нём князья апостольские Пётр и Павел, а также блаженнейший евангелист Иоанн. Когда она с изумлением это рассмотрела, то, став как вкопанная, воззрилась, не сводя глаз, на Спасителя своего и обоих мужей взором, полным любви. А Он, явившийся так чудесно с тем, чтобы по милосердию Своему привлечь её любовью к Себе, устремив на неё очи славы (ср. Ис. 3:8), прелюбезно улыбаясь, простёр над нею десницу и, сотворив по образу иерархов спасительное знамение креста, милостиво уделил ей дар благословения Своего вечного.
Сей дар благодати оказался настолько действен, что тотчас же, восхищенная умом и преображённая в Того, на Кого она с любовью взирала, девочка, позабыв не только путь, но и как бы самоё себя, стала на большой дороге, по которой в великом множестве двигались люди и лошади, в естественном испуге, но с вознесённым взором и неподвижной головой. И стояла бы она там без сомнения неизменно, пока длилось то видение, если бы кто-нибудь не подтолкнул её и не повлёк за собой. Пока же творилось такое от Господа, сопровождавший её брат, отрок Стефано, прошёл, когда она остановилась, ещё какое-то расстояние по низине, думая, что она идёт за ним. Но когда он вскоре обратил внимание, что она не следует за ним и что её нет поблизости, вернулся и увидел, что сестра его, сильно отстав, стоит как вкопанная и всматривается ввысь. Возвысив голосом, он позвал её. Затем, поскольку она не ответила и не обратила на него внимания, он обратился назад и, приближаясь к ней, продолжал звать. Но когда и это ничуть не помогло, он потянул её руками, говоря:
- Что ты творишь? Почему не идешь?
Она же, словно бы пробудившись от глубокого сна, опустив на миг взор, сказала:
- О, если бы ты видел то, что видела я, ты бы ни за что не стал мешать мне, пробуждая от сего сладостного видения.
И сие сказав, она снова обратила взор в высь, но видение, исчезнув, уже совершенно прекратилось, ибо такова была воля Явившегося. И она, не в силах снести сего без острой скорби, со слезами стала винить саму себя, горюя, что отвела глаза.
И с того часа девочка начала взрослеть, взрастая в добродетелях и нравах да в дивном разумении, так что поступки её казались не детскими и даже не юношескими, но, скорее, умудрёнными старостью. Ибо ведь уже тогда возгорелся в её сердце огонь любви Божией, силой коего просвещался её разум, оживлялась воля, укреплялась память, а внешние поступки во всём следовали правилам закона Божия. Согласно тому, что она мне, недостойнейшему, смиренно поведала наедине, в то время она изучила жития и уразумела поучения Отцов египетских, а также и деяния некоторых святых (а прежде всего – бл. Доминика), причём никто из людей ей того не советовал и ни разу перед тем она не слышала чтения вслух [этих книг], но [получилось так] исключительно по действию Святого Духа. И сердце её целиком было охвачено пылким рвением подражать их житию и делам, так что ни о чём другом она не могла и помышлять. Отсюда происходит то множество небывалых достоинств юной преподобной, что всех взиравших приводило в изумление. Ибо она искала укрытых мест и втайне бичевала какой-то веревочкой своё тельце. Совершенно оставив забавы, она постоянно стремилась к молитве и размышлениям. День ото дня она вопреки детским нравам становилась всё молчаливее и меньше, чем обычно, вкушала телесной пищи, хотя с растущими детьми обычно происходит как раз обратное. Привлекаемые сим примером, множества её сверстниц собирались вокруг неё в горячем желании слушать её спасительные речи и подражать её святым трудам по мере своих скромных сил. Поэтому и стало так, что все они вместе с нею тайно собрались в каком-то из помещений её дома, и подобно ей бичевали себя, а также повторяли указанное ею число раз Молитвы Господней и Ангельского приветствия. Однако всё это, как увидим ниже, было лишь предвестием будущих свершений.
Этими подвигами великие деяния Божии не ограничились. Ибо (как мне неоднократно повторяла её мать, да и сама она не смогла отрицать, когда я втайне спросил её) весьма часто, если не в большинстве случаев, когда Екатерина в отчем доме поднималась или спускалась по лестнице, она, казалось, переносилась по воздуху, не касаясь ступеней ногами, так что мать по собственному признанию часто пугалась, видя, как быстро та движется. Случалось же сие преимущественно тогда, когда она стремилась избежать общения с другими, и особенно –мужчинами. Впрочем, я думаю, сие необычайное чудо на подъёме и спуске с лестницы вызвано было тем, что (как было сказано выше) прежде на каждой ступени она, поднимаясь и спускаясь, любила произносить Ангельское Приветствие.
Затем, в заключение этой главы [вспомним], что, узнав исключительно благодаря откровению Божию, как было сказано выше, о деяниях и житии святых египетских Отцов, она возгорелась величайшим рвением подражать им изо всех сил. Поэтому, как она сама признавалась мне, в ранние свои годочки невероятно горячо алкала пустыни, но никак не могла измыслить способ исполнить свою мечту. А поскольку ей не было определения свыше обитать в пустыне, она остановилась на том, что позволяла её немощь собственного естества, и не смогла придумать тут ничего больше того, что дала ей детская смекалка. Ибо же случилось так, что когда после борьбы мечты с хрупкостью детства, мечта вроде бы победила, но не одержала полной победы. Так, однажды утром, вдохновлённая мечтой, она, думая отправиться на поиски пустыни, в меру детского соображения запаслась всего лишь одним куском хлеба и, добравшись в одиночку до дома своей замужней сестры, расположенного недалеко от городских ворот, известных как Ворота св. Ансана*****, и вышла через них, чего никогда раньше не делала. Проследовав оттуда вниз по какому-то спуску и, не видя рядов зданий, как в городе, она подумала, что пустыня уже близко. Пройдя немного дальше, она в итоге обнаружила под скалой некую пещеру, которая ей понравилась. С радостью вступив внутрь, она решила, что наконец-то нашла желанную пустыню. Тот, Кто уже давно являл ей Свою благосклонность и благословение, – Бог, исполняющий истинные устремления святых, – хотя и не предопределил для невесты Своей такого жития всё же не допустил, чтобы оное деяние прошло без знамения его милости. Ибо вскоре после усердной молитвы она, потихоньку оторвавшись от земли, вознеслась настолько, насколько позволяла высота пещеры, и оставалась до девятого часа. Она ж сама тогда думала, что это происходит с нею из-за козней врага, который будто бы обманом хочет воспрепятствовать её молитве и отшельничеству, а потому старалась молиться еще сосредоточеннее и ревностнее.
Наконец, около часа, когда Сын Божий, подвешенный на кресте, свершил наше спасение, она, как взошла, так и сошла (ср. Прит. 30:4; Ин. 3:13; Еф. 4:9-10). И уразумела по Господню вдохновению, что ещё не то время, когда ей ради Господа подобает сокрушать свое тельце, и что не хочет Господь, чтобы она покинула отчий дом таким образом. По этой причине в том же Духе, что вёл её, она отправилась обратно. Однако, выйдя и осмотревшись, она поняла, что находится в одиночестве, а путь до городских ворот показался ей чрезвычайно долог для её слабых сил. И перепугавшись, что родители сочтут её погибшей, она в молитве вверила себя Господу. Ну а затем (как она поведала Лизе – некоей своей родственнице) по прошествии краткого времени Господь, перенеся её по воздуху, поставил в городских вратах, отчего она не понесла никакого вреда. Тут уж, поспешив, она возвратилась в свой дом. Поскольку же родители полагали, что она вернулась от замужней сестры, всё случившееся осталось в тайне, пока она сама, уже в зрелом возрасте, не поведала сие своим духовникам, в числе коих не по достоинству оказался и я, «последний по призванию», равно как и по заслугам******.
Почти всё, что содержится в этой главе, я узнал по большей части от Лапы, матери её. Какую-то же часть [сведений], а особенно то, что здесь приводятся под конец, нам сообщила сама святая дева и вышеупомянутая Лиза, как я уже говорил. Впрочем, обо всём вышесказанном, кроме последнего [события], я собрал множество свидетельств как от первого её духовника, который с детства воспитывался в доме родителей её, так и от ряда достойных веры дам: соседок и родственниц семейства девы сей святой.
* Который праздновался в средневековой Сиене на Благовещение – 25 марта. – прим. пер.
** Иоанн в пер. с др. евр. – «Благодать Божия». – прим. пер.
*** Одна из трёх мифических граций, чьё имя в переводе с греческого и означает, собственно, «веселье». – прим. пер.
**** Св. Евфросиния Александрийская, согласно легенде, 38 лет жила в монастыре как подвижница, переодевшись мужчиной, в уединении от других монахов. Память ее Католическая Церковь отмечает 16 января.
***** Позднее – ворота св. Марка, разрушенные в XIX в; св. мч. Ансан Сиенский – покровитель города, память 1 декабря. – прим. пер.
****** Аллюзия на антифон в праздник обращения ап. Павла. – прим. пер.
Перевод: Константин Чарухин
Отправить комментарий