Лапа стала матерью двух хрупких дочерей в 1347 году. Но слабость их тел никак не ослабило энергию их душ. Мать, не имея возможности прокормить их обеих, доверила воспитание одной из них незнакомцу. Бог пожелал, чтоб ребенок, которого она оставила себе, должен будет стать его супругом. И когда дети получили крещение, мать выбрала имя Екатерина для одной, и имя Джованна для другой. Вскоре Джованна унесла на Небеса свое имя и Благодать, полученные при крещении. Она прожила лишь несколько дней, но Екатерина выжила, чтобы в будущем спасти множество душ. Лапа утешала себя после смерти дочери тем, что проявляла тщательную заботу об оставшейся, и она часто признавала, что любит ее более трепетно, чем остальных, возможно потому, что имела возможность воспитывать ее сама, ибо это была единственная дочь из двадцати пяти детей, которыми Бог благословил её и которой она могла всецело отдать свою материнскую заботу. Екатерину воспитывали как ребенка, принадлежащего Богу. С того дня, когда она научилась ходить, её любили все, кто её видел. Её речь была настолько благоразумной, что её матери было трудно удержать дочь у себя дома – соседи и родственники часто забирали её в свои дома, чтобы послушать эти детские рассуждения и насладиться её детской милостью. Они находили столько утешения в её обществе, что называли её не Екатерина, а Евфросиния, что означает радость, удовольствие. Возможно, они не были в курсе значения сего имени, и не знали того, что я узнал позже, что Екатерина решила подражать святой Евфросинии, а также то, что среди её детских фраз были слова, похожие на слова Евфросинии, а те, кто повторил эти слова и дал ей это имя.
Её юность воплотила обещания её раннего детства: её слова обладали таинственной силой, которая влекла душу к Богу. Когда кто-либо разговаривал с ней, его печаль исчезала из сердца, беспокойства и неприятности забывались, а в душе наступал упоительный мир. И это было настолько восхитительно, словно экстаз апостолов на горе Фавор: Bonum est nos hiс esse. «Как хорошо нам быть здесь!» Ей едва исполнилось пять лет, когда она читала Ave Maria на каждой ступеньке лестницы, поднимаясь вверх и спускаясь вниз, преклоняя при этом колени. И с тех пор она уверяла меня, что пыталась отвлечься от вещей видимых и узреть невидимое. По милости Божьей, это благочестивое создание было вознаграждено чудесным видением, что источало росу небесной благодати на это растение, которому суждено было стать возвышенным и великолепным кедром.
Екатерине было шесть лет отроду, когда мать отправила её вместе с младшим братом Стефаном к дому её сестры Бонавентуры отнести что-то и кое-что узнать. После того, как поручение было выполнено, дети возвращались назад через долину, называемую Valle Fiatta. Екатерина, подняв голову вверх, увидела над крышей церкви Ордена Проповедников великолепный трон, а на нём Господа Христа, одетого в папские облачения, а Его священное чело было украшено диадемой. Вместе с ним были святые Пётр, Павел и Иоанн Богослов. Екатерина стояла в восхищении, любуясь тем, кто объявил себя ей, чем ещё более пленил её преданное сердце. Спаситель одарил её взглядом безмятежного величия, улыбнулся её с великодушной нежностью, затем протянул руку и осенил её крестным знамением, подобно епископам. Но в то время когда она лицезрела нашего Господа, её младший брат Стефан продолжал идти далее, предполагая, что сестра идёт за ним. Оглянувшись, он увидел её смотрящую в небо, и, повысив голос, крикнул ей, но она не отреагировала, пока он не подошел и не взял её за руку, сказав: «Ну, идём! Чего же ты стоишь здесь?».
Екатерина, словно проснулась от глубокого сна, взглянула на брата на мгновение и сказала: «Если бы ты видел то, что видела я, ты бы никогда не посмел отвлечь меня от столь прекрасного видения», и её взгляд вновь устремился в небо, но к её сожалению всё исчезло. Екатерина горевала, плакала и корила себя за то, что посмела опустить глаза. С этого момента, Екатерина, казалось, перестала быть ребенком, её достоинство, манеры и мысли были выше её возраста и вызывали уважение у взрослых мужчин.
Огонь божественной любви зажег её сердце и осветил её понимание. Её сила воли укрепилась, память укреплялась, и каждое её действие соответствовало правилам Евангелия. Об этом она заявила мне, утверждая, что этому научил её Святой Дух без какого-либо человеческого учения, чтения и образа жизни отцов-пустынников. Он предложил ей подражать некоторым святым, особенно святому Доминику. Она испытала настолько пламенное желание следовать их примеру, что не могла сконцентрироваться на какой-либо другой мысли и на всеобщее удивление, она пыталась скрыть своё тело ради духовной дисциплины. Она постоянно пребывала в размышлении и в молитве, пренебрегая ради этого обычными для своего возраста развлечениями. С каждым днем она больше молчала и больше ограничивала себя в еде, вопреки привычкам растущих детей. Пример Екатерины привлекал внимание других маленьких девочек, которые желали услышать её благочестивые речи и подражать её духовным практикам, насколько это возможно. Вместе с Екатериной они собирались в удаленном от дома здании, практикуя плотский аскетизм, повторяя при этом Pater Noster и Ave Maria множество раз. Это было лишь небольшой прелюдией будущих событий. Наш Господь благоволил поощрять эти практики ощутимыми благами. Её мать сообщила мне, и сама Екатерина подтвердила это, что взбираясь по лестнице вверх, она словно парила, не касаясь ступенек ногами, и двигалась она настолько быстро, что её мать испугалась, как бы она не упала. Подобное случалось с ней, когда она избегала этих небольших собраний, либо же, когда на собрании присутствовали лица другого пола. Знания о жизни отцов пустыни, которые Екатерина получила с неба, также провоцировали её уйти в отшельничество, но она не знала, как это осуществить. Поэтому Бог, который предопределил для неё иной ритм жизни, оставил эту идею лишь в её воображении.
Однажды утром она отправилась на поиски пустыни, предварительно захватив с собой буханку хлеба. Она шла в направления дома её замужней сестры, которая проживала неподалеку от одних из ворот Сиены. Впервые в своей жизни она покинула город, и как только она перешла долину и поняла, что город отдаляется все больше и больше, она, конечно же, решила, что пустыня уже совсем близко. Обнаружив своего рода грот под откосом скалы, она радостно вошла туда, убежденная, что, наконец, осталась в столь вожделенном одиночестве. Она опустилась на колени и поклонилась Тому, кто снизошел к ней и благословил её. И Бог, который принял благочестивые желания своей невесты, но имевший иные планы на её жизнь, был свидетелем того как горячо было её рвение к Нему.
Она едва начала медитацию и мало-помалу воспарила к самому склону грота, как обнаружила, что время прошло впустую, и она не сделала ничего. Полагая, что это была ловушка сатаны, чтобы отвлечь её от молитвы, Екатерина продолжила молитву с усиленным рвением. На протяжении часа, в котором Спаситель закончил свои страдания на земле, она опустилась на землю, и Бог открыл ей, что момент жертвы ещё не наступил, и она пока не должна покидать отцовский дом. Выходя из грота, она забеспокоилась, что находится так далеко от города, её испугало то, что могло твориться в сердцах членов её семьи, которые могли подумать, что она потерялась. Она доверила себя Богу и вдруг, в мгновение ока святое дитя оказалось перед воротами Сиены, откуда она быстро добралась домой и никогда не раскрывала этого обстоятельства никому, кроме её исповедников, из которых последним и недостойным являюсь я.
Перевод: Ursa Minor
Отправить комментарий