Из книги блаженного Генриха Сузо «Книга Вековечной Премудрости» (Büchlein der Ewigen Weisheit), Часть II, Глава 24.
Слуга: Lauda anima mea, Dominum, laudabo Dominum in vita mea (Пс 145,1). Кто же, однако, о Боже, позволит моему сердцу перед смертью утолить распирающую его жажду прославления Тебя? Кто в дни мои позволит мне воздавать честь возлюбленному Господу, Тому, кого любит душа моя? Добрый мой Господи, если бы из моего сердца могло исторгнуться столько прекрасных звуков, сколько, когда бы то ни было, издавали их самые упоительно звучащие инструменты, сколько есть листьев и трав, и если бы все они взмыли к Тебе среди небесных воинств! Что бы я отдал за то, чтобы из моего сердца вознеслось прославление столь захватывающее и никогда неслыханное, чтобы возрадовались очи Твоего сердца и радость охватила все воинство небесное! Господи мой милый, а если я сам недостоин прославлять Тебя, душа моя жаждет, чтобы славило Тебя небо, когда в своей наиболее очаровательной красе и полной ясности горит оно блеском солнца и несчетным количеством мерцающих звезд. Пусть Тебя прославляют поля и луга красою своего простого благородства и изысканной красоты, украшенные множеством цветов. Пусть Тебя также прославляют все радостные мысли, все пламенные желания, которые когда бы то ни было, возносились к Тебе из сердец переполненных чистою любовью, погруженных в свете исходящем из Твоего Духа.
Господи, при одной мысли об этом возвышенном прославлении, сердце мое почти тает во мне, путаются мои мысли, не нахожу слов и чувствую, как меня охватывает бессилие. Когда я хочу прославлять Тебя, Благо невыразимое, в сердце моем возгорается какой-то свет незнакомый мне, который нельзя выразить словами. Ибо когда я обращаюсь к самым прекрасным твореньям, к наиболее возвышенным духам, к наичистейшим существам, я замечаю, что Ты – невыразимо более высок. Когда я потом утопаю в глубокой бездне Твоего собственного блага, исчезает тогда всяческое прославление – она кажется столь малым. Господи, когда я взираю на живые существа, образы Твоей красы и на самых милых творений, они говорят моему сердцу: «Взгляни, как мил Тот, от которого мы вышли, от которого происходит всяческая красота!» Мысленно я пробегаю небо и землю, вселенную и бездну, леса и поля, горы и долины: все вместе они звучат в моих ушах мощной симфонией Твоей бесконечной славы. Когда потом я замечаю несказанную красу и порядок, который Ты вносишь, господи, во все вещи, добрые и злые, я теряю дар речи. Однако, когда я подумаю, что Ты, Благо достойное большей славы, Тот, кого моя душа избрала превыше всех других и ради него самого, чтобы было оно единственной и возлюбленной любовью, моя жажда прославлять Тебя, Господи становится столь огромной, что сердце мое хочет разорваться.
О добрый мой Господи, взгляни на пламенную жажду моего сердца и души и научи меня, как я должен Тебя прославлять. Перед тем как я оставлю эту землю, научи меня достойно прославлять Тебя, ибо душа моя жаждет этого.
Вековечная Премудрость:Значит, ты хотел бы Меня прославлять?
Слуга: Господи, почему Ты меня дразнишь? Ведь Ты знаешь все сердца и знаешь, что мое хотело бы преобразиться в моей груди – столь огромна эта жажда Твоей славы, которую я испытывал со дней моего детства.
Вековечная Премудрость: Праведным прилично славословить (Пс 33,1)…
Слуга: К сожалению, Господи, вся моя праведность основывается на Твоем бесконечном милосердии. Милы мой Господи, даже лягушки хвалят Тебя во рвах, а поскольку не умеют петь, хотя бы квакают. Добрый мой Господи, я знаю, к сожалению, кто я, и охотно это признаю. Охотно признаю, Господи, что вместо того, чтоб прославлять, я скорее должен просить Тебя об отпущении грехов. Однако Ты – Благо бесконечное, не отвергай жажду славы этого жалкого червя, каковым я являюсь. Все херувимы и серафимы, и несчетные хоры совершенных духов прославляют Тебя, Господи, изо всех сил, а что же больше они могут сделать, чем низшее творение пред обличием Твоего бесконечного Величия, превышающего всяческое прославление? Господи, Ты не нуждаешься ни в каком творении, поэтому мы тем более исповедуем Твою бесконечную благость, поскольку Ты даешь себя без каких бы то ни было наших заслуг.
Вековечная Премудрость: Кто хочет Меня прославлять, так как Я того достоин, подобен человеку который пытается догнать ветер или схватить тень. Не смотря на это, тебе позволено, также как и всем твореньям, прославлять Меня, насколько сможешь. Ибо никогда не было и никогда не будет творения, малого или большого, доброго или злого, которое воздавало бы Мне славу или не заверяло, что Я ее достоин. А чем ближе это творение соединено со Мною, тем более достойным славы Я ему кажусь, чем больше слава твоя уподобляется вечной славе, тем более Мне нравится. А она более ей подобно тогда, когда заключает меньше привязанности к творениям, чем теснее соединена со Мною истинным благочестием. Внутреннее размышление – милее для Моего уха, чем прославление уст, а вздох, исходящий из сердца звучит красивее, чем громкое взывание.
Покорность, забывание о себе, искреннее пренебрежение собою перед Богом и перед всеми людьми, вплоть до жажды уничтожения себя – все это для Меня – мелодия, превосходящая красотою все звуки. Никогда на земле Я не казался моему Отцу равно достойным славы, как в момент смерти на кресте. Есть люди, которые прославляют Меня только красивыми словами, сердце их, однако далеко от Меня (ср. Ис 29,13); такое прославление Я не ценю высоко. Другие в свою очередь, славят Меня, когда все складывается согласно с их желаниями; когда же появляются невзгоды, их слава прекращается; также и такое прославление не нравится Мне. Слава имеет ценность в Моих Божественных очах тогда, когда ты славишь Меня сердцем, словами и поступками, с равной искренностью и в страданиях, и в радости, во всяческих переменностях судьбы, как и в полном везении, ибо тогда ты думаешь обо Мне, а не о самом себе.
Слуга: Я не требую от Тебя, господи, страдания и не хочу его также призывать. Жажду только в моем сердце полностью забыть о себе и с этой минуты жить исключительно ради Твоей славы, ибо своими собственными силами я никогда не мог придти к такому полному забвению себя. Если бы Ты решил, Господи, что я должен стать человеком наиболее презираемым на земле, я бы переносил это с любовью и ради Твоей славы. Я отдаюсь ныне на Твою милость и если бы меня обвиняли в наибольшем преступлении, какое когда бы то ни было совершил человек, а люди, видя меня, плевали бы мне в лицо, я бы охотно переносил это ради Твоей славы – только бы в Твоих очах остался невинным.
А если бы был виновным, также это хотел бы переносить ради славы Твоей достойной справедливости, уважение которой для меня в тысячу раз дороже, чем моя собственная честь. Я бы желал тогда с каждым проявлением пренебрежения соединять какое-то особенное прославление, хотел бы вместе с разбойником на кресте говорить: «Господи, я страдаю заслуженно, а что же Ты сделал? Помяни меня, Господи, в Твоем царстве» (ср. Лк 23,41-42). Если бы Ты захотел забрать меня уже сейчас с этой земли, если бы это должно было быть ради Твоей славы, я бы не оглядывался, чтобы найти отсрочку. А если бы я должен был достигнуть возраста Мафусаила, я бы жаждал, чтобы каждый год этого долгого периода, каждая неделя этих годов, каждый день этих недель, каждый час этих дней, каждая минута этих часов – приносила бы Тебе от моего имени более прекрасную славу, чем воздал бы ее Тебе какой бы то ни было святой во всем блеске своей святости, и столь неисчерпаемую, как крупицы пыли в солнечном свете, и чтобы исполняли они мою искреннюю жажду, так как я сам исполнил бы ее за все это время.
Призови же меня, Господи, к себе сейчас или же позднее, ибо такова жажда моего сердца. Еще больше скажу, Господи: если бы я должен был теперь оставить эту землю и ради Твоей славы гореть в чистилище лет пятьдесят, бросаюсь, Господи, в прославлении к Твоим стопам и ради Твоей вечной славы охотно это принимаю. Пусть блаженным станет чистилище, в котором провозглашается во мне Твоя слава! Ты, господи, а не я! О Тебя я думаю, Тебя люблю и Тебя, а не себя ищу. Ты знаешь, господи, все вещи и все сердца. Поэтому знаешь, что я думаю со всей уверенностью. Если бы я сверх того знал, что должен навсегда остаться на дне ада, не взирая на боль, которую бы чувствовало мое несчастное сердце, лишенное блаженного видения Тебя, я не хотел бы ни в чем уменьшить Твою славу. Если бы я мог вернуть время потерянное всеми людьми, воздать за их грехи и поменять на Твою славу и честь все оскорбления, которые Тебе оказали, я бы охотно это сделал. И если бы это было еще возможно, даже из глубочайшего дня ада я бы возносил к Тебе прекрасную славу, которая пронизывая ад, землю, воздух и все небеса, достигла бы Твоего Божественного лика. Но поскольку это невозможно, я хотел бы тем более прославлять Тебя на земле, чтобы тем более радоваться с Тобою в небе.
Соверши, Господи, во мне, Твоем бедном творении, то, что отвечает Твоей славе. Ибо что бы со мною не сталось, я буду петь, пока хватит мне духу. А если я потеряю голос, жажду, чтобы дрожь пальца свидетельствовала и совершала всяческую славу, которую года бы то ни было, я провозглашал. А когда и тело мое обратится в прах, жажду, чтобы из каждой частички праха безграничное прославление, пронзая твердый камень гробницы, возносилось превыше всех небес к Твоему лику, вплоть до Судного дня, когда тело соединиться с душой во славу Твою.
Вековечная Премудрость: Останься верным этой жажде до самой смерти! Такое прославление Мне нравится.
Слуга: Поскольку Ты принимаешь прославление от несчастного грешника, коим я являюсь, жажду, чтобы Ты поучил меня еще лучше, как следует Тебя восхвалять. Скажи мне, Господи, имеет ли какую-либо ценность внешняя слава, проявляющаяся в словах и воспеваниях?
Вековечная Премудрость: Она полезна, особенно тогда, когда пробуждает внутреннего человека, для которого она является действенным возбудителем, особенно у начинающих.
Слуга: Добрый мой Господи, поскольку мы охотно начинаем во времени то, что будим делать в вечности, я замечаю в себе также постоянное желание пламенного и неустанного ни на одно мгновение прославления Тебя. Именно эта жажда подсказывала мне часто такие вот слова: «Почему же вы так спешите, небеса? Зачем этот столь быстрый бег? Молю вас! Задержитесь в это мгновение и не двигайтесь, пока я не смогу, согласно жажде моего сердца, воздать славу моему единственному, благому, избранному превыше всех Господу». Когда сталось со мною, Господи, минуту не думать о Твоей славе, опомнившись, я произнес: «О Боже! Уже, наверное, тысячу лет я не думал о моем Возлюбленном!» Поэтому научи меня, милый мой Господи, как только это возможно, чтобы я – пока тело мое все еще остается соединенным с душой, прославлять Тебя неустанно и бесконечно.
Вековечная Премудрость: Кто во всем думает обо Мне, стережется греха и прилежно упражняется в добродетелях, тот славит Меня постоянно. Но если ты ищешь наивысшую Мою славу, послушай, что тебе еще скажу. Душа подобна летучему пуху, который если его ничего не держит, благодаря своей природной подвижности возносится вверх с легкостью. Когда же его что-либо отягощает, опадает на землю. Точно так обстоит и с сердцем. Если оно свободно от тяжести грехов, то благодаря своему натуральному благородству, при помощи духовного созерцания возносится к вещам небесным. Поэтому дух, освобожденный от всяческого телесного вожделения, погружается во внутреннем мире до той степени, что его мысли постоянно пребывают рядом с неизменным Благом, никогда от него не отделяясь. Такой дух возносит Мне неустанную славу. Человеческий дух, который достиг столь высокой ступени чистоты, является – если так можно выразиться – полностью погруженным, а его земные черты подвергаются преображению и становятся подобными духовным и ангельским до той степени, что то, что человек этот принимает из вне, все его действия и поступки, еда, питье, сон и бдение, не являются ничем иным, как только чистейшим прославлением.
Слуга: Ах, добрый мой Господи, как же мило это учение! Возлюбленная Премудрость, я бы очень хотел, чтобы Ты научила меня еще четырем вещам. Вот первая: Где мне найти, Господи, наилучший мотив прославления Тебя?
Вековечная Премудрость: В Первоисточнике всяческого блага, а потом в вытекающих из него ручьях*.
Слуга: Господи, Первоисточник для меня слишком возвышен и неизвестен; в Нем прославлять Тебя должны достигающие небес ливанские кедры, то есть небесные духи и ангельские природы. А ведь такой обычный чертополох, как я, также хочет возносить свое прославление к Тебе самому, чтобы видя полную немощь моей жажды, припоминали они себе о своем великом достоинстве и в своем чистом блеске ощутили желание славить Тебя всем естеством своим; так кукушка приглашает соловья, чтобы он завел свои чудесные трели. Мне более приличествует прославлять проявления Твоей благости.
Ах, Господи, когда я серьезно задумаюсь, каким я был, от чего Ты меня некогда сохранил, сколько раз, из каких опасностей и из каких капканов Ты меня вырвал! Почему, о Благо вековечное, сердце мое не сгорает полностью в Твоей славе? Ты так долго ждал меня, Господи, так мило меня принял, с такой нежностью часто тайно предупреждал меня и внутренне увещевал! Не смотря на то, что я был неблагодарным, Ты не терял терпение, пока, наконец, Ты привлек меня к себе. Разве я не должен Тебя за это прославлять? Да, Господи! Добрый мой Господи, я жажду, чтобы за все эти благодеяния возносилась пред Твоими очами изобильное прославление, подобное той радостной славе, которую воздали Тебе ангелы в первый миг, когда они узрели свою собственную верность и отвержение других; слава подобная той, которую в восторге радости возносят бедные души, когда покинув страшное заключение огня, становятся пред Тобою и впервые видят Твой лик, сияющий радостью и любовью; подобная также той бесконечной славе, которая вознесется от тысяч блаженных после Страшного Суда, когда избранные будут отделены от злых, в чувстве покоя, которое будет продолжаться без конца.
В связи с Твоей славой, я бы хотел, Господи, также узнать, каким образом я должен использовать для Твоей весной славы всяческие блага, которые я имею по природе.
Вековечная Премудрость: Поскольку никто на этом свете не может со всей уверенностью показать разницу между природой и благодатью, сколько раз ты ощутишь в душе или в теле движение удовольствия, радости или счастья – не смотря на то, происходят ли они от природы, или от благодати, обратись быстро к Богу и пожертвуй их Ему, чтобы таким образом они сгорели во славу Мне. Ибо Я – Господь и природы и благодати. Таким образом, естественное станет для тебя сверхъестественным.
Слуга: Каким образом я должен направлять к Твоей вечной славе хитрости злых духов?
Вековечная Премудрость: Когда ты услышишь хитрости злого духа, говори так: «Сколько раз тот или иной злой дух подсунет мне уродливые мысли против моей воли, я жажду, чтобы моя сознательная воля, вместо этого демона, направила к Тебе, к вечности, не имеющей конца, прекраснейшее прославление, которые направил бы тот самый злой дух в этой не имеющей предела вечности, если бы остался верным; таким образом, я замещаю этого отвергнутого в прославлении Тебя. Сколько раз он подсунет мне злые мысли, я жажду направлять к Тебе добрые».
Слуга: Сейчас я вижу, что благим все содействует ко благу (ср. Рим 8,28), даже наихудшие напасти злого духа могут превратиться для них в добро.
Скажи мне еще одно, милый мой Господи! Как я должен переводить на Твою славу все, что вижу и слышу?
Вековечная Премудрость: Сколько бы раз ты не оказывался пред огромным числом особенной красоты или огромной массы, говори в глубине сердца: «Пусть от моего имени приветствуют Тебя сегодня, о Господи, тысячи тысяч служащих Тебе ангельских духов, столько же раз и также прекрасно! Пусть Тебя с любовью славят сегодня от меня миллиарды духов стоящих пред Тобою! (ср. Дан 7,10) Пусть место моих желаний займут святые желания всех святых. Пусть вместо меня славит Тебя очаровательная краса всех творений».
Слуга: Боже мой милый, как же по-настоящему Ты оживил и обрадовал мой дух Твоею славою! Как же эта временная слава подкрепила мое сердце, а заодно наполнила мою душу тоской о вечной, бесконечной славе. Премудрость моя превыше всех избранная, когда же настанет тот ясный день, когда пробьет тот радостный час, когда полностью подготовленный я оставлю это место изгнания и пойду к Тебе, моему возлюбленному, чтобы видеть Тебя и прославлять в любовном восхищении? Воистину, Господи, я начинаю чувствовать себя несчастным, начинаю глубоко вздыхать к единственному наслаждению моего сердца. Когда же, наконец, я туда попаду? Каким же долгим мне кажется это время! Как же запаздывает минута, когда я узрю лицом к лицу радость моего сердца и буду наслаждаться Тобою, сколько только сердце пожелает! О место изгнания! Как же ты чуждо для тех, кто не имеет тут отчизны!
Ты видишь, Господи, что на земле трудно найти кого-либо, кто бы имел друга, которому мог бы доверять, кто имел бы безопасное пристанище, где мог бы остановиться на минутку. О, мой Ты единственный Единый, кого ищет и жаждет душа моя! Ты знаешь, что я тот, кто только на Тебя уповает. Все что я вижу или слышу, о Господи, является для меня мучением, если в этом я не нахожу Тебя. Всяческое человеческое общество для меня – горечь, если я не ищу его ради Тебя. Господи, что сможет наполнить меня радостью? Что сможет подкрепить?
Вековечная Премудрость: Приходи чаще в этот прекрасный сад наслаждения, в котором цветет Моя слава. Наилучшее предвкушение небесной отчизны на земле – это радостное прославление Бога. Более чем, что бы то ни было, возносит оно сердце человека, в страданиях приносит облегчение, отгоняет злых духов, рассеивает тоску. Рядом с такими людьми находится Бог, близки им ангелы; такие люди собирают заслуги. Радостное прославление назидает ближнего, веселит душу, воздает почести всем небесным воинствам.
Слуга: Милый мой Господи, моя благая Вековечная Премудрость, с той минуты как я утром открываю мио очи, жажду, чтоб открылось также мое сердце и подобно пылающему факелу – возгорелось во славу Твою самой нежной любовью сердца наиболее горячо любящего на свете, подобной самой горячей любви, которая оживляет совершеннейший дух из хора серафимов в вечности, подобной, наконец, той непостижимой любви, которой Ты, Отче небесный, любишь своего милейшего Сына в сияющей любви происходящего от Вас Духа.
Пусть это славословие раздается так сладостно в Твоем отцовском сердце, как на земле сладостные звуки самых благородных инструментов – каждого присущим ему способом – звучат в свободном сердце. Пусть от этого факела любви вознесется благоухание прославления столь сладостное, как если бы он был составлен из всех смешанных друг с другом благородных трав и корений, и из всех совершеннейших и наичистейших добродетелей. А ее вид пусть будет таким прекрасным, так украшенным цветами благодати, что никакой май в своем цветочном одеянии никогда не был столь украшенным, чтобы обрадовал Твои Божественные очи и очи всех небесных воинств. Жажду также, чтобы этот любовный факел исходил из моих уст каждый раз во всех моих молитвах, в пении, мыслях, словах и поступках. Чтобы изгнал из ни всех врагов. Чтобы смыл все мои грехи. Вымолил для меня благодать Твою и выпросил блаженную смерть. Чтобы конец земной славы был началом славы вековечной. Аминь.
* То есть в Боге и в творениях.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Отправить комментарий