Из книги брата Жерара де Фрашет «ЖИТИЯ БРАТЬЕВ», Часть IV. Развитие Ордена, Глава XII.
Иаков, некогда бывший приором в Болонье, часто рассказывал, как один богатый и знаменитый правовед договорился со своим другом, что тот из них, кто умрет первым, в течение тридцати дней явится второму. И вот друг умер, и, впрямь явившись на тридцатый день, был спрошен правоведом, какова его нынешняя участь. Покойный ответил, что он находится в чистилище, и жар тамошних мучений так велик, что с ним не сравнился бы жар всех гор и городов земли, если бы они разом загорелись. Живой друг спросил усопшего, можно ли как-либо облегчить его страдания – и получил ответ: «Порой мы имеем утешение, но его ужасно мало. Души страждут, потому что им не хватает молитв – люди мало молятся из-за войн между Папой и императором, идущих сейчас на земле*. За нас читают недостаточно служб по вине папского указа – а ведь в этот самый час множество душ могло бы освободиться, если бы за них служили долженствующие мессы!» На вопрос правоведа, скоро ли восстановится мир, покойный ответил: «Не жди мира, потому что люди сами навлекли на себя бедствие грехами». «А что ты можешь сказать о моем образе жизни?» - спросил живой. «Ты в дурном положении, друг». - «Что же мне делать?» - «Оставь мир» - ответил отошедший дух. «Куда мне идти?» - «Иди к Братьям Проповедникам», - и с этими словами видение исчезло. Правовед был весьма им обеспокоен и отправился к брату Иакову, приору, которому и рассказал все. После чего, уладив мирские дела, он вступил в монастырь.
Декан Анжерский, муж из знатной семьи, богатый и ученый, был сражен тяжелой болезнью и начал думать о спасении души, помыслив в сердце своем: «Господи Боже, что мне делать, чтобы спастись? Кто поможет мне? Господи Боже, просвети мою душу!» Эта мысль так одолевала его, что с того часа он не мог ни говорить, ни думать о чем-либо другом. Проведя почти всю ночь в подобных размышлениях и горестных восклицаниях, он вдруг увидел Господа Иисуса Христа подле своего ложа, и Господь сказал ему: «Если хочешь быть спасен, иди к тем, кто следует за мной». Декан спросил, кто эти люди и где их найти, и Спаситель ответил: «Ступай, отыщи Братьев Проповедников». Когда пришло утро, больной попросил священника принести ему Тело Христово, и все близкие собрались у его постели, плача, что от них уходит друг, которого они так любили во плоти. Когда же священник собирался причастить его в их присутствии, декан обратился к друзьям: «Я просил принести Тело Христово, чтобы в присутствии Того, перед Кем никто не посмел бы лгать, поведать вам, что случилось со мною прошлой ночью». Рассказав им о видении, он добавил: «Коли Христос позвал меня – я не буду медлить», и тут же послал за братьями, которых просил без промедления дать ему хабит их Ордена. Осознав, что он задумал, друзья и родичи подняли шум и всеми способами пытались отговорить его, но декан твердым голосом отослал их прочь: «Мало вы, - сказал он, - заботитесь о человеке, зато радеете о его останках». Он потребовал отнести себя в монастырь, где принял хабит и через некоторое время почил в Господе, окруженный братьями, возносившими за него пламенные молитвы. Все они были утешены его благой смертью в монастыре, потому что все недолгое время, когда он жил с ними, от него не видели ничего, кроме добра. Так декан явил собой пример истинного обращения и оставил братьям в наследство много ценных книг, которых им сильно недоставало.
Известный правовед из Амьена, ведший дурную жизнь, в конце концов оказался на смертном одре. Он потребовал принести всю его дорогую посуду и книги и сложить возле кровати, после чего забылся сном. Каноники с деканом во главе, бывшие при том, терпеливо ждали, когда он пробудится, подкрепленный отдыхом. Внезапно он проснулся с громким криком: «Скорей, скорей, подтяните лодку к берегу!» Присутствующие постарались его успокоить, продолжить прежнюю беседу – но он перебил их, поведав о своем сновидении: «Снилось мне, что я был совсем один в утлой лодочке посреди океана, где в волнах ныряли свиновидные черные твари и пытались утопить меня. Но я воззвал ко Господу и увидел на берегу двух людей, одетых в белые хабиты с черными плащами. Я стал кричать, прося их спасти меня, и они ответили: «Иди к нам и не бойся!» Они как раз принялись мою вытягивать лодку к побережью, когда я проснулся с криком». Друзья, желая приободрить умирающего, говорили ему, что этот сон к добру, но он, напротив же, утверждал, что это был вовсе не сон, но предвестие ужасного события, которое вот-вот случится. «Пойдите, приведите Братьев Проповедников, пусть они примут меня к себе», - со слезами восклицал он, - тогда я избегну опасностей, окружающих мою душу здесь, в миру». Он еще не закончил речи, как в комнату вошли двое наших братьев. Больной при виде их возликовал, умоляюще стиснул руки и просил незамедлительно принять его в Орден. Посоветовавшись с приором, братья приняли его, больной прожил среди них несколько дней и отошел, исполнен веры в Божие милосердие и укреплен хорошей исповедью.
Брат Генрих Германский, ревностный монашествующий, очень любимый паствой, оставил нам следующий рассказ о своем призвании. Дядя его, солдат по роду занятий, заменил ему отца; дядя этот жил на Монмартре, вырастил племянника, дал ему начальное образование и оплачивал его учебу в Париже. Он умер в дороге, когда возвращался в Германию, и, явившись вскоре своему племяннику, сказал ему: «Если хочешь избавить меня от нынешних страданий, прими крест и отправляйся за Море, а по возвращении из Иерусалима обнаружишь здесь, в Париже, только что основанный Орден, в который ты должен вступить**. Пусть тебя не смутит ни их нищета, ни малочисленность: однажды они вырастут в великий народ многим во спасение». Юноша принял крест, как ему было сказано, исполнил крестоносный обет и вернулся в Париж, где обнаружил нескольких братьев, только что прибывших из Тулузы и совсем недавно нашедших себе место обитания. Без промедления он присоединился к ним, и вскоре после того дядя снова явился ему – на этот раз радостным, благодаря племянника за свое освобождение из чистилища.
Не менее замечательным было призвание брата Петра из Обенаса, одного из лекторов провинции Прованс, чья святая жизнь увенчалась блаженной кончиной. Он всегда был расположен к братьям, однако в миру занимался медициной и вращался в кругах лионских вальденсов, которые завели его душу так далеко, что он не знал, какой «Символ веры» исповедовать. Вальденсы более привлекали его, так как внешне выказывали больше благочестия, но в то же время счастливые лица и скромная жизнь братьев также о многом говорили его сердцу. В таком состоянии души, не зная, какой путь избрать, он искренне и со многими слезами просил Бога направить его на путь истинный. Задремав после молитв, он увидел во сне, что идет по незнакомой дороге; по правую руку от него рос лес, и в лесу он увидел множество вальденсов – те уныло блуждали меж деревьев компаниями по несколько человек; а по правую сторону дороги тянулась высокая стена. Наконец в стене показались ворота, и Петр, заглянув в них, увидел, что за ними простирается прекрасный луг с цветами и деревьями, на котором в кругу стоят Братья Проповедники. Их радостные лица были обращены к небесам, кое-кто держал в воздетых руках Святые Дары. Восхищенный Петр хотел присоединиться к ним, но ангел, охранявший врата, запретил ему, говоря: «Ты пока не можешь войти». На этом месте он проснулся и обнаружил, что горько плачет; однако сердце Петра освободилось от всех прежних тревог, и он уже через несколько дней принял хабит. Я сам слышал от него эту историю наравне с другими братьями.
В диоцезе Флоренции, что в Тоскане, жил юноша, с детства помышлявший посвятить себя служению Господу. Однако, будучи прост и доверчив по натуре, он позволил еретикам заманить себя в секту, прельстившись их внешней святостью. Случилось так, что с несколькими товарищами он как-то стоял и грелся на солнце, и знакомый еретик, достигший ранга Совершенного***, сказал ему: «Смотри, друг Флоримон, как Люцифер изливает на нас свое тепло!» «Что ты говоришь?» – вскричал юноша, на которого внезапно сошло осознание. «Разве ты не знаешь, - стал поучать еретик, - что весь зримый мир сотворен дьяволом?» Пораженный таким ответом, юноша созвал столько еретиков, сколько смог найти, и обратился к ним: «Я провел среди вас двенадцать лет, и до сих пор никто не смел говорить мне, что наш мир сотворен дьяволом. Если сможете, докажите мне свою доктрину, и я с охотой приму ее и исповедаю. Но если я смогу доказать вам обратное, тогда признайте свои ошибки и обратите слух к истине». Меж ними состоялся долгий диспут, но альбигойцы, не сумев подкрепить свое учение весомыми аргументами, вскоре в смятении отступили. После чего юноша затворился в своей комнате и дал выход чувствам в обильных слезах, которые, в конце концов, всегда находят благоволение в глазах Господа. После пылких молитв о наставлении юноше пришло в голову взять Новый Завет и в нем искать пути спасения. Прочитав «Отче наш», он наугад вложил в Новый Завет нож и во имя Христово открыл книгу. Кончик ножа указывал на слова: «Оставьте их: они – слепые вожди слепых» (Мф 15,14). Из чего юноша благодаря Божественному вдохновению понял, что должен оставить своих слепых вождей, не знающих истинного пути ко спасению. Но так как в нем еще было живо сомнение, он стал молиться далее: «Услышь меня, Господи – Ты указал мне, чего нужно избегать, теперь же научи меня, к чему обратиться: ведь иудеи, сарацины, вальденсы и Римская Церковь равно возглашают, что знают истинный путь к жизни вечной». Он долго молился подобным образом и наконец, еще раз вложил нож в книгу, и она открылась на словах: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте» (Мф 23,2). Поняв, что более всего эти слова подходят к Римской Церкви, исполнившей иудейские обетования, он обратился в истинную веру, а позже направил стопы в Орден, где много и усердно трудился ради защиты веры, проповедью укрепляя католиков и обращая еретиков.
Школяру из Тосканы, желавшему вступить в Орден, не позволял сделать этого отец, который пытался разубедить младшего сына, напоминая, какую великую скорбь ему год назад причинил старший своим уходом к братьям. Сострадая отцу, юноша искренне молился, вопрошая Бога, что Ему более угодно: исполнение родительской воли или вступление в Орден. Той же ночью он увидел во сне дом, у которого не было крыши, кроме небес; и в центре его начиналась великая лестница, ведущая в высоту. Души, предназначенные ко спасению, направлялись к дверям того дома, и среди прочих юноша заметил своего брата. Видя, как все они, и брат в том числе, восходят по лестнице в небо, он хотел пойти с ними - но не мог сдвинуться с места. Проснувшись в слезах, юноша вскричал: «О, если бы я только вступил в Орден Проповедников! Я бы сейчас уже поднимался в небеса вместе со своим братом!» С горьким плачем повторяя эти слова, он осознал, что Бог таким образом призывает его последовать братскому примеру; и так, оставив отца и все, что имел на земле, он отдал себя Ордену.
В году 1252 некий доктор из Саламанки**** воскресным утром отправился в компании школяров в нашу церковь послушать проповедь. Вскоре начался ливень, и так как слушатели не могли уйти домой, субприор уговорил их остаться с ними на ужин, а потом одолжил доктору плащ одного из братьев, чтобы дождь не испортил его одежды. Когда доктор надел плащ, субприор весело заметил в зале капитула в присутствии всех братьев: «Торжественно заявляю и зову вас в свидетели, что магистр Николай сегодня принял хабит нашего Ордена». Магистр с улыбкой согласился с ним и шутки ради носил плащ до конца дня – как на улице, так и дома среди учеников. Среди ночи его внезапно охватила горячка, да такая сильная, что доктора и он сам уже думали – приближается смертный час. Испугавшись смерти, он пытался молиться и во время молитвы услышал громкий голос: «Ты не думал, что Мне угодно почтительное отношение не только к Братьям Проповедникам, но и к самому их монашескому одеянию? Ты надел его в насмешку, так знай же, что не можешь носить его без надлежащего наказания!» Три раза он слышал эти слова – не во сне, но бодрствуя, что позже торжественно подтвердил под присягой. В страхе доктор послал за братьями – и к славе Божией, на благо своей души и к научению многих благоговейно и почтительно принял от них хабит, который до того носил ради развлечения, а потом послал подробный рассказ об этом Магистру Ордена.
* 1239 год и далее.
** Св. Доминик послал братьев в Париж в 1216 г. Монастырь был основан в 1217 г. Другая датировка т.н. рассеяния братьев Домиником – Успение (15 августа) 1217 г., капитул в Пруйле. В 1218-м уже был основан монастырь св. Иакова.
*** То есть принадлежавший к катарскому священству, принявший посвящение – «таинство утешения», заменявшее в этой секте крещение и рукоположение.
**** Монастырь в Саламанке основан в 1225 или 1226 г.
Перевод: Антон А. Дубинин ОPs.
Отправить комментарий