Из книги брата Жерара де Фрашет «ЖИТИЯ БРАТЬЕВ», Часть II. Легенда о святом Доминике, Глава XXXIV.
В монастыре святой Марии Магдалины в Триполи, что в Сирии, была юная высокородная монахиня по имени Мария де Бомон, женщина великой душевной чистоты и простого нрава. Она много страдала от различных болезней, и в конце концов ее одолели нестерпимые боли в правом боку, так что на протяжении пяти месяцев она не могла ни пошевелиться, ни выносить чужих прикосновений; все это время она только неподвижно лежала на спине. Даже одежда причиняла ей множество страданий самим тем, что прикасалась к ее плоти, на которой открывались и гнили раны. В течение первых трех из пяти месяцев у нее были настолько сильные боли, что прочие сестры содрогались от ее ужасных стенаний. Больная дошла до такой глубины страданий, что на протяжении семи суток не могла ни есть, ни пить от изнеможения. Казалось, любой миг может стать для нее последним – особенно когда она почти перестала подавать признаки жизни, смертельно побледнела и лежала без чувств и без движения. По прошествии семи дней несчастная снова потихоньку начала дышать, но одна сторона ее тела оставалась полностью парализованной, и последующие два месяца она почти целиком провела в забытьи, недвижная, как мраморная статуя.
По совету врача мать больной решила забрать ее из обители домой ради лучшего ухода и лечения и наконец добилась надобного разрешения от визитатора монастыря. Но когда монахиня услышала об этом, она наотрез отказалась вернуться к жизни среди мирян, противоречащей уставам и обычаям ее Ордена, не желая, чтобы ее носили по городским улицам к ваннам и что-либо могло повредить ее невинности. Родные сурово попрекали и ругали ее за это, а единокровная сестра насмешливо добавила: «Раз ты стала такой святой, несомненно, Бог немедля исцелит тебя и без нашей людской помощи». В подобном тоне говорила и ее мать, утверждая, что давно миновали добрые старые времена, когда Бог совершал знамения и чудеса. Отказ монахини так рассердил родичей, что вечером они ушли в гневе и оставили ее одну. Боясь, что назавтра они вернутся и вопреки ее воле заберут ее с собой, как намеревались, больная всецело предалась молитве, с пылом сердечным и многими слезами кротко и смиренно умоляя Господа: «Господь и Бог мой, я недостойна просить тебя о какой-либо благодати и не заслужила, чтобы Ты слушал меня; но я прошу святого Доминика, моего отца и Твоего слугу, быть посредником между нами! Отче, твоими заслугами и молитвами да возвратит мне Бог дар здоровья!» С такой горячностью и рыданиями она взывала к святому Доминику, которого всегда особенно любила, потому что ее отец при жизни посвятил Доминику свою семью и все, чем владел, - что в конце концов уверилась сердцем, что получит желанное исцеление.
Пробудившись после краткого сна, сестра не ощутила в своем состоянии какого-либо изменения и начала скорбеть и корить святого Доминика, что он отвратил слух от ее молитв. Вновь и вновь одолевала она его своими просьбами, не менее пылкими, чем прежде. Тут больная была как бы восхúщена и увидела, что к ней входит святой Доминик с двумя спутниками; сестра тут же начала еще горячее молить его вернуть ей здоровье. На его вопрос, отчего она так стремится к этому, она отвечала, что более всего хочет иметь возможность лучше послужить Господу в грядущие дни – если только здоровье послужит ко благу ее души. Тогда святой Доминик вынул из-под плаща склянку с редкостной благоухающей мазью и помазал ее больную плоть, которая тут же исцелилась. «Эта мазь, - сказал святой отец своей дочери, - бесценна и благоуханна, и ее очень трудно хранить. Она бесценна, будучи знамением и образом святой любви Божией, с которой не сравнится никакое земное богатство и даже ни один из даров Божиих; она благоуханна, потому что любовь слаще и желаннее всего на свете; и, наконец, ее нелегко хранить – ведь ничто не утрачивается так легко, как любовь, если ее не беречь подобающим образом». После чего, призвав ее всегда оставаться верной возлюбленной Господу и верной дочерью ему самому, святой отец спросил, как она собирается объявить о своем исцелении; монахиня же из смирения попросила его самого рассказать о случившемся ее сестре. В тот самый час ее сестра во сне увидела, что входит в храм; первым же, на что упал ее взор, была фреска на стене, изображавшая святого Доминика. Фигура святого словно бы отделилась от камня и шагнула вперед, подобно живому человеку, подзывая женщину приблизиться. Та подошла, простерлась у ног святого и начала молить его исцелить ее больную сестру. «Я уже исцелил ее», - отвечал тот, и видение окончилось. Женщина пробудилась и, не доверяя сну, отправилась навестить сестру, которую нашла здоровой и счастливой. Они послали за своей матерью и, поделившись друг с другом пережитым, начали вместе воздавать сердечную хвалу Богу и святому Доминику.
Когда же помянутая монахиня только пробудилась от своего видения, она ощупала бок и ощутила, что плоть ее впрямь помазана некоей осязаемой мазью; собрав часть снадобья лоскутом ткани, сестра бережно спрятала его от людских глаз, чтобы не искушаться суетной славой и избежать знаков внимания со стороны других. Но наконец почтение перед реликвией победило, и она показала ткань матери, а по ее наущению – и своему исповеднику, брату Григорию Венгерскому из Проповедников, чтобы он посоветовал, как ей распорядиться чудесной мазью, которую она столь благочестиво сохранила. Сестра так и сделала; к тому времени ткань уже совершенно высохла, но всякий, кто видел ее, тут же чувствовал исходящее от нее благоухание, с которым не сравнится никакой земной аромат. Истинность вышеизложенного подтверждают четверо помянутых очевидцев, достойных всякого доверия; добрая монахиня как исцелилась телесно от помазания, так и с новой силой преисполнилась от его аромата любви Божией, образом и знамением которой, по словам нашего святого отца, являлось чудесное снадобье. Это событие было со всеми подробностями изложено вышеназванному брату Григорию, который впоследствии порешил его записать. Чудо произошло во время Великого Поста в году благодати 1254-м.
* Эта история изложена братом Иво Бретонским, провинциалом Святой Земли, который был другом короля Людовика IX Святого и его супруги во время их пребывания за морем. Ср. Quetif I, стр. 131.
Перевод: Антон А. Дубинин ОPs.
Отправить комментарий