Из книги блаженного Генриха Сузо «Жизнь» (Vita), I. Глава 18.
Однажды он начал суровую практику принятия очень малого количества напитков. А чтобы не превысить назначенную себе меру, как в монастыре, так и вне его, он сам сделал для себя соответствующую чашу и выходя всегда брал ее с собою. Когда его мучила жажда, он ограничивался тем, что смачивал запекшиеся губы, подобно как это делают больному, желая принести ему облегчение во время лихорадки. Долгое время он вообще не пил вина, исключение делал только в день Пасхи, чтоб отметить этот великий праздник. Однажды, когда жажда особенно его беспокоила, а по причине большой суровости по отношению к себе он не хотел угасить ее ни водой ни вином и только жалостно возводил очи к Богу – такой услышал от Него внутренний ответ: «Смотри, я так сильно жаждал во время агонии, а мне подали только немного уксуса и желчи! А ведь Мне принадлежали все прохладные источники по всей земле».
В один из годов, перед Рождеством, когда он уже отказался от всех телесных удобств, он ввел три новые упражнения, независимо от предыдущих, уже долгое время практикуемых. Первое заключалось в том, что после утренней он становился на голом полу перед главным алтарем и оставался там до восхода. А было это в ту пору года, когда ночи были самыми долгими и на утреннюю звонили очень рано. Второе заключалось в том, что никогда, ни днем, ни ночью он не заходил в обогреваемые помещения, и не согревал свои руки над углями, которые ставили на алтаре. В то время были самые крепкие морозы, поэтому руки его распухли. После повечерья он шел озябший спать на своей лавке, а после утренней стоял до утра на каменном полу перед алтарем. Третье упражнение заключалось в отказе от всех напитков в течение дня, независимо от жажды; пил только что-нибудь утром за трапезой, когда не чувствовал жажды. Когда наступал вечер, жажда начинала его мучить до такой степени, что все его естество неистово требовало питья. Он отказывал себе, ценою невероятных мучений. Губы его были запекшимися снаружи и изнутри, как у больного мучимого лихорадкой. Язык его потрескался, до той степени, что на протяжении года не заживал. Когда же на размышлении, мучимый жаждой, а согласно с обычаем кропили святой водой, тогда он широко открывал уста и жадно вытягивал губы в сторону кропила, в надежде, что может какая-нибудь капля упадет на его иссохший язык и принесет ему хоть немного облегчения. Когда в этой пытке жаждой он смотрел, во время ужина или когда еще, на стоящее перед ним на столе вино, подносил иногда очи и говорил: «Ах, Отче небесный, прими этот прохладный напиток как жертву истекающую из моего сердца и угаси им жажду своего Сына, которая мучила Его, когда умирал на кресте». Иногда, в мучимый жаждою, он шел к колодцу, всматривался в мерцающую в оцинкованном котелке воду, а потом с сердечным вздохом возносил взгляд к Богу. Иногда, уже на грани изнеможения, взывал из глубины души: «Ах, всевышнее Благо, как же непостижимы Твои приговоры! Огромное Боденское Озеро простирается не за горами, чистый Рейн обнимает нас своими руками*, а что могу дать за один глоток воды! Как же это печально»!
Продолжалось это до того дня, в котором читается Евангелие о превращении Христом воды в вино. Вечером этого воскресенья он сидел хмурый за столом, потому что от большой жажды он потерял вкус к еде. Когда благословили трапезу, он удалился поспешно в свою часовню, поскольку страдание так уже его угнетало, что он не мог сдерживаться. Обливаясь горькими слезами, он воззвал: «О Боже, Ты единственный знаешь боль сердца и его муки, зачем же я пришел в эту долину страдания? Я ни в чем не нуждаюсь, а такие страшные испытываю умерщвления». Когда он так жаловался, в глубине души услышал голос: «Смелее! Вскоре Бог ниспошлет тебе радость и утешение, не плач уже, храбрый рыцарь. Будь здоров!» Эти слова немного укрепили его сердце. Он встал и уже так сильно не плакал. Но страдание не позволяло ему также радоваться в полноте. Когда из его очей снова потели слезы, внутри что-то заставляло его смеяться. Было это ожидание какого-то Божественного, будущего, чудесного происшествия, которое вскоре по Божьему соизволению он должен был пережить. С таким настроением он удалился на повечерье. Он пел с дрожащим голосом, но одновременно предчувствовал, что уже вскоре Бог наградит его за эти страдания. Что и случилось.
Еще той же самой ночью это и началось: В видении казалось ему, что явилась Дева Мария с милым Дитем Иисусом, который выглядел как семилетний мальчик. В руке Он держал сверкающую чашу с холодной водой, немного большую, чем те, которые использовали в монастыре. Пресвятая Дева взяла чашу и попросила, чтоб он напился. Слуга схватил ее и пил жадно, пока полностью не утолил жажду.
Однажды, когда он шел через поле, встретил приближающуюся по узкой тропинке какую-то убогую, но полную достоинства женщину. Когда она приближалась к нему, он сошел с сухого места на подмокшее, чтобы ее пропустить. Она же, обратившись к нему, сказала: «Отче, почему ты, достопочтенный священник, так смиренно уступил дорогу мне, простой женщине? – это скорее я должна была уступить»! А он на это: «Ох, дорогая госпожа, мой обычай – всем женщинам оказывать почет и уважение, из-за милейшей Матери Божьей, Госпожи небес». Женщина вознесла очи и руки к небу и так сказала: «Поскольку в Ней ты почитаешь всех женщин, я буду просить эту достопочтенную Госпожу, что бы ты, отче, не сошел с этого света, не получив от Нее какую-либо особенную благодать». Он ответил: «Пусть мне в этом поможет эта пречистая Госпожа небес!»
Богородица кормит грудью св. Бернарда
Случилось вскоре после этого, что хотя стол был заставлен всяческими напитками, он по своему обычаю отошел с высохшими губами. Ночью, когда уже лег, явилась ему некая небесная женская фигура и сказала: «Это я, Матерь, которая прошлой ночью дала тебе пить из чаши. А сейчас, поскольку ты терпишь жажду, сжалившись над тобою, я хочу снова тебя напоить». Он, весь встревоженный, сказал Ей: «Ах, Пречистая, как же Ты меня напоишь? – ведь у Тебя нет никакого сосуда!» В ответ он услышал: «Хочу напоить тебя спасительным напитком, текущим из моего сердца». Он испугался тогда до такой степени, что не мог найти ответ – так сильно чувствовал себя недостойным. Он сказала ему добродушно: «Поскольку Иисус, небесное Сокровище, с такой любовью вошел в твое сердце, а твои иссохшие губы так сильно пострадали, ты получишь от Меня это особенное утешение». И далее так говорила: «Это не телесный напиток, но спасительный, духовный и чистейший». Он больше не сопротивлялся и так подумал про себя: «Теперь пей вволю, пока не утолишь свою огромную жажду». Когда он напился этого небесного напитка, в его устах осталось нечто похожее на маленький, мягкий комочек, белый как хлеб, который сошел с неба. Он сохранял его еще долгое время в устах, в доказательство истинности этого события. Потом он разразился сердечным плачем и благодарил Бога и Его милейшую Мать, за огромную, полученную от Них благодать.
В ту же самую ночь Пресвятая Матерь явилась некой, очень благочестивой особе, жившей в другом городе, и рассказала ей, каким образом Она напоила его, а потом добавила: «Иди и скажи от меня моему Слуге, что написано о славном учителе, Иоанне Хризостоме-Златоустом. Когда он был еще учеником, однажды стоял на коленях перед алтарем, где была деревянная фигурка небесной Матери, грудью кормящей Дитя, сидящее на ее коленях. В какой-то момент Она отняла Его и позволила также упомянутому ученику испить из своего сердца. Эту самую благодать я уделила в видении также Слуге, а в доказательство правдивости этого события знай, что учение, истекающее из его уст, будет с этих пор намного более плодотворным и милым для ушей». Услышав это, он вознес руки, сердце и очи и сказал: «За этот небесный дар, будь прославлен Источник, струящийся в Боге, пусть будет также прославлена мною бедным, недостойным, сладчайшая Матерь всяческих благодатей»! Подобный рассказ можно найти также в первой части книги Викентия называемой Speculum**.
Эта благочестивая особа сказала ему: «Еще об одном я должна сказать тебе, отче. Знай, что в эту ночь явилась мне Пресвятая Матерь с милейшим Дитем. В руке Она держала украшенный сосуд с водою. Мы говорили друг другу милые слова о тебе. Вот она подала Дитю сосуд, прося его благословить. Когда произносил слова святого благословения, вода тот час же превратилась в вино. Тогда Она сказала: «Хватит уже, не хочу, чтобы брат и далее воздерживался от вина; из-за истощения своего организма, пусть с эти пор пьет его». Поэтому, получив разрешение от Бога, с тех пор он пил вино, подобно как ранее. По причине избытка умерщвлений, которым он так долго предавался, Слуга был очень истощен. Одной благочестивой подруге Бога явился тогда Христос с маленькой коробочкой в руке. Она сказала Ему: «Господи, что значит эта коробочка?» Он ответил: «С ее помощью хочу исцелить моего Слугу, который очень ослаблен». Подошел потом к Слуге и открыл ее. Была в ней святая кровь. Он растер ее сначала на сердце Слуги, пока все оно нею не покрылось, потом полил на его руки, стопы и все члены. Женщина спросила Его: «Господи мой и Боже, зачем эти знаки? Может быть Ты хочешь отпечатать на нем пять Твоих ран?» Он ответил: «Да, Я так жажду отметить символами любви его сердце и всю природу, излечить его и вернуть ему здравие; хочу сделать из него человека полностью по моему сердцу».
Частично описанную выше суровую жизнь по человеку внешнему, Слуга вел с восемнадцатого по сороковой год жизни и так разрушил этим весь свой организм, что не оставалось ему ничего, как только умереть, или отказаться от своих умерщвлений. Поэтому он от них отказался, а Бог дал ему понять, что вся эта суровость и такой образ жизни были только хорошим началом и ломкой необузданного человека. Сказал ему также, что если он хочет достичь назначенную для него цель, должен будет далее переносить страдания, но уже другого рода.
* Доминиканский монастырь в Констанце, в котором большую часть жизни пребывал Сузо, находился на островке, лежащем на юго-восточном берегу Боденского Озера, недалеко устья Рейна.
** Speculum maius («Великое Зерцало») – творение доминиканца Викентия из Бове (1190-1260). Это самая обширная энциклопедия тех времен, в которой этот необычайный эрудит хотел собрать все тогдашние знания. Мистическое переживание получения молока из груди Пресвятой Матери приписывается также известному почитателю Богородицы, св. Бернарду Клервоскому.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
комментарии: о. Веслав Шимона ОР
Отправить комментарий