Из книги Мари-Умбер Викера «Доминик и его братья-проповедники», Духовные крестового похода, V.
Завершая, следовало бы отвести немного места для заметок о присутствии многих других духовных лиц, более или менее сотрудничавших с крестовым походом, о присутствии, например, проповедников похода на северо-западе Европы. Нельзя их смешивать с проповедниками похода, о которых мы уже говорили. Речь идет о тех, кто официально и добровольно вербовали рыцарей и собирали материальные средства на ведение священной войны.
Были это как влиятельные прелаты Юга, например Фулько из Тулузы, деятельность которых распространялась даже до Льежа, как и другие высшие сановники, среди них будущий кардинал Жак де Витри или Вильгельм Парижский, который провозглашал крестовый поход против альбигойцев на севере Франции, или также аббат Ги из Премонтре, действовавший в Германии. Аббат Ги из Во-де-Серне в это время потрудился, особенно на территории Иль-де-Франса, где подобно Симону де Монфор имел хорошие связи. Каждый из этих крупных организаторов руководил группой меньших проповедников. Когда после битвы у Мюре настало определенное затишье, легат Роберт де Курсон, на которого была возложена обязанность приготовления крестового похода в Святую Землю, который должен был выступить сразу по завершении IV Латеранского Собора, пользовался помощью именно этих проповедников. Однако же в следующем году, когда сам направил свою деятельность к Югу, он передал их на нужды предыдущей миссии.
Значительная часть этих проповедников происходила подобно как Фулько и Ги из Во-де-Серне, из ордена цистерцианцев. Или цистерцианский аббат из Боннваль (недалеко от Шатодён), который в 1212 году провозглашал крестовый поход в одном из замков, делал это как официальный проповедник похода, или же из чувства солидарности с легатами из своего ордена? Поскольку часовня была очень маленькой, толпа слушателей собралась перед входом, откуда говорил этот аббат. Когда он так призывал к выступлению против альбигойских еретиков, неожиданно очам всех собравшихся явился в воздухе крест и, как казалось, указывал в сторону Тулузы.
Нельзя забывать о нотариусах, архивистах и летописцах этого предприятия. Недавно Ив Доссат представил труды и умонастроения самых выдающихся из них: Петра из Во-де-Серне и Вильгельма из Тюдель. Наконец нельзя забывать обо всех тех священниках, монахах, членов рыцарских орденов, конверсах, которые во всех предприятиях, связанных со священной войной, служили гостеприимством, помощью, советом, коммуникацией. Вспомним, например, монахов из Он, которым граф де Фуа поручил помогать легатам в Сен-Жиль, которые на обратном пути были жестоко убиты родственником графа, Вильгельмом де Рокфор.
Отсюда видно, как много людей, духовных и светских, вобрал в себя крестовый поход. Ничего удивительного. Крестовый поход был не только проявлением общественного кризиса. Неожиданным и стремительным образом он вырос из двух движений, которые уже на протяжении полтора веков по инициативе духовенства возмущали западное общество, особенно юг Франции: из движения за реформы и во имя мира. Оба движения были глубоко связаны с разными эпизодами похода, особенно во время синодов, которые определяли их основные этапы. Однако не все духовные принимали в этом участие.
Особенно удивляет отсутствие Доминика среди этого огромного скопления духовенства Юга и других сторон, каждый из которых нашел для себя место в священной войне. Разве он не должен был оказаться среди них? Ведь с 1206 года он постоянно перебывал в этой стране и был тесно связан с цистерцианскими легатами. От Арнольда из Сито он получил пост проповедника против ереси. С 1207 года пребывал в Пруйле, у подножия замка Фанжо, который в 1209 году занял Симон де Монфор. С этим предводителем и сопутствующими ему крестоносцами Доминика вскоре свяжут тесные взаимоотношения. В 1210-1211 гг. он проповедовал Слово Божье в Тулузе и перестал это делать только пред обличьем угрозы осады, оставив город вместе со всеми духовными. Тогда он вернулся в Каркассон и Пруйль. Дороги войны за веру постоянно пересекались с путями его апостольских странствий. И в то же время Вильгельм из Тюдель никогда о нем не упоминает. Петр из Во-де-Серне, который лично встречал Доминика и слушал его доверительные признания, знает его и представляет только как проповедующего веру. Как «мужа огромной святости», ведущего горячие диспуты с еретиками. Он показывает нам его во время одной из таких вечерних дискуссий, когда в духе истинного диалога подал своим противникам, чтобы они могли лучше поразмыслить, лист, на котором выписал свои «авторитеты», то есть слова из Святого Писания, поддерживающие его аргументацию. В подобном свете представляет Доминика также Вильгельм из Пюилоран (в главе VIII), как вместе с епископом Осмы он атаковал ересь, «в полном смирении, воздержанности и терпении; странствующего от города к городу без эскорта и сопровождения всадников».
Точно так представляют его доминиканские источники с момента его прибытия в окрестности Лораже. После смерти Диего из Осмы и Рауля из Фонфруад, Доминик в 1208 году остался сам и далее проповедовал веру. «Когда дошли слухи о смерти этого мужа Божьего – пишет Иордан Саксонский – все, кто сопутствовал ему до сих пор в окрестностях Тулузы, разошлись по домам. Остался только брат Доминик и неустанно далее занимался своим проповедничеством».
Когда погиб также и Петр де Кастельно, Арнольд, единственный из оставшихся цистерцианских легатов, и прелаты Юга вместе с папой занялись подготовкой вооруженного похода. Ги из Во-де-Серне в Иль-де-Франс занимался вербовкой крестоносцев, в том числе Симона де Монфор. Вскоре разбушевалась война: «Во время, когда в стране уже пребывали крестоносцы, вплоть до смерти графа де Монфор – снова пишет Иордан – брат Доминик исполнял свою миссию проповедника Слова Божьего. Одновременно летописец информирует нас, что Доминик решительно отвергал предложения занять какую-либо епископскую столицу Юга: «Он был полон решимости, скорее убежать в ночи только с посохом странника, чем принять епископство или иное церковное достоинство».
Как во время священной войны, так и в 1215 году, когда основывал Орден Проповедников с целью «евангелизации Словом Божьим», Доминик сохранил добытое в 1206 году убеждение, что существенна только одна обязанность: «оставить любую другую деятельность, чтобы с еще большим, чем до сих пор рвением проповедовать Слово Божье».
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Отправить комментарий