Из книги «Удивительное житие и драгоценная смерть досточтимой сестры Розы Святой Марии из Лимы», авторства о. Леонхарда Хансена ОР. Глава Х, Чудесное обручение со Христом по примеру св. Екатерины Сиенской, 139-141.
При сих словах она вдруг увидела, как Царица Небесная склонилась радостным ликом, обращаясь к маленькому Сыну (коего держала на руках), а затем, словно бы получив добрый знак, нежнее прежнего взглянула на Розу, которая, проникнувшись несказанной радостью, возвела взор на Малыша и заметила, что Он тоже ей улыбается. И с ответным пылом блуждал [взор] Розы меж двух сих медоточивых ликов, и когда [взгляд её] перебегал с одного лица на другое, всякий раз встречал усладительное зрелище, а когда поскорее возвращался обратно, встречал ещё более ласковое выражение. Розу при молитве многократно утешал нежный облик сего священного изваяния (как будет рассказано ниже), но никогда не бывало такого избытка услады, такого веяния сердечности и милости, столь необычайного блистания искреннего благоволения – отчего в глубине души своей ощутила, что ныне с ней творится нечто великое и что Каменотёс её недалеко от неё. То были чувства, коим убогое недоумие смертных пока не изобрело наименования.
И что же? В итоге младенчик Иисус нараспев произнёс сию реплику: «Роза сердца Моего! будь нареченной невестою!» Сии слова потрясли Розу до глубины души, и она, словно бы от неожиданного удара, сжалась, затаив дыхание, и в краткой борьбе со смятением чувств одновременно и разрывалась ввиду бездны своего ничтожества, и утопала в возвышенном волнении радости, однако, сражённый столь дивной честью, дух её не находил даже что сказать в ответ, пока не прибег к словам чистейшего смирения: «Се, раба Господня. Се служанка, се достояние Твоё, о Царь вечного величия; Твоя есмь, Твоей Ты меня назвал, Твоей буду». Она многое готова была сказать, но её умилённая душа в трезвом своём упоении немедля вновь обращалась всё к тому же речению и в младенческой любви, неспособной к красноречию, издавала лепет. Поистине не ошибся тот, «кто бы он ни был, кто любовь изобразил в образе дитяти»*.
Но Дева-Матерь, что некогда на свадьбе в Кане Галилейской прорекла слово, здесь отнюдь не промолчала, и прежде всего потому, что на сем бракосочетании Она была единственной дружкой невесты, единственная могла Розу подвести к Сыну и просить за неё. Итак, сама Она и к новобрачной обратилась, молвив: «Посмотри, о Роза, на исключительную милость, оказанную тебе Сыном Моим!» То была брачная песнь, прозвучавшая не от лиры Давидовой, но из собственных уст Матери Жениха. Роза изнемогала под бременем радости и сама собой не владела, испытав на себе, что воистину верно сказано: «Пускай любовь и считают огнём, вес нелёгок её». Дева пылала и мучилась, уже позабыв о пальмовой ветви, вместо коей обрела Лилию долин, столь прекрасную, столь драгоценную. Наконец возвеселилась она чрезвычайно, оттого что в один день да на том же месте и без пальмы осталась, и без Розы – ибо ведь после сего бракосочетания она более не принадлежала себе. Затем последовали свадебные дары от Жениха, ибо (как она была вынуждена признаться на допросе, о котором ниже – в гл. XIV) из глубинной сокровищницы благодати на Розу снизошло некое невиданное пылание серафической любви, повлекши за собою длинную вереницу неисчислимых богатств всяческого благословения, кои душу невесты обогатили, просветили, украсили. Так обильны были великолепные подношения благородного Жениха, так неописуемы человеческими словами ожерелья и драгоценности в залог обета верности, что когда допросчик настойчивее стал расспрашивать о них Розу, она, хоть отпираться и не смела, простодушнейше оправдывалась только нехваткой слов.
* Проперций. Элегии. II-12. – прим. пер.
Перевод: Константин Чарухин.
Отправить комментарий