Письмо CCXXXIX, св. Екатерины Сиенской Григорию XI
Авиньон, папский дворец
Во имя Иисуса Христа Распятого и сладостной Марии.
Достойнейший и дражайший Отче Святой, Отче мой во Христе, сладостном Иисусе, твоя недостойная и жалкая дочерь, Екатерина, слуга и невольница слуг Иисуса Христа, пишет Вашему Святейшеству в драгоценной Крови Его, жаждая узреть тебя сильным, стоящим столь твердо в благом и святом намерении, что не отведет тебя от него никакой противный ветер, ни сатана, ни творение.
Кажется, что неприятели хотят прийти к тебе в овечьей шкуре – как говорит наш сладостный Спаситель в своей святой Евангелии – притворяясь агнцами, в то время как они хищные волки (ср. Мф 7,15). Спаситель наш говорит, что мы должны быть осторожны. Мне кажется, милый Отче Святой, что начинают они уже приходить к тебе с письмами, а кроме того пророчат некое событие, говоря, что придет оно к твоим дверям, и ты даже не будешь знать когда*. Звучит это весьма смиренно, когда говорят: «Если ты откроешь мне, я войду, а потом будем вместе думать о том, что делать». Но говорящий эти слова облачается в ризы смирения, чтобы ему легче поверили. Как же славна эта добродетель, в которую облачается гордыня!
Согласно тому, что я поняла, человек, который написал Вашему Святейшеству, поступил как сатана, подающий душе яд под видом добродетели и сочувствия. Использует же он эту хитрость прежде всего против слуг Божьих, ибо видит, что одним только обращением к их слабости не доведет их до погибели. Именно так действует и этот воплощенный дьявол, который написал тебе, Отче Святой, как будто с сочувствием и в тоне святости, чтобы выглядело, как будто это письмо написано человеком святым и праведным. В то время как происходит он от людей неправых, советников сатаны, клевещущих на Церковь, растрачивающих блага всей общины христианской и противящихся реформе святой Церкви, а также любящих только самых себя и заботящихся только о собственной пользе. Уже вскоре, Отче Святой, ты узнаешь, написано ли это письмо человеком правым или нет. Думаю, что ради славы Божьей ты должен это как можно быстрее выяснить. На основании того, что я могу заметить, и со слов того человека совершенно не следует, что он является слугой Божьим. Несмотря на это, я считаю, что он не знает хорошо искусства маскировки и должен еще учиться, ибо умеет меньше, чем малое дитя.
Он прикоснулся к слабейшей стороне каждого человека, а особенно людей весьма нежных и податливых к чувственной любви, а также жалеющих свое тело. Такие люди слишком привязаны к жизни. Поэтому то этот человек пишет тебе, Отче Святой, прежде всего об опасности утраты жизни. Я все-таки уповаю, что благодаря Божьей благости ты будешь более обращать внимание на Его славу и спасение твоих овечек, чем на самого себя, как приличествует доброму пастырю, который должен отдать жизнь за своих овец. Этот человек пропитанный злым ядом, с одной стороны делает вид, что поддерживает твое прибытие, называя его благим и святым, а с другой стороны говорит, что для тебя уже приготовили яд. Он советует, чтобы Ваше Святейшество выслало вперед доверенных людей, которые бы убрали яд с накрытых уже столов. Наверно он имеет в виду бутылки, которые стоят на столе, и ежедневно, на протяжении месяца или даже года, в них наливают отравленное вино. Я признаю, что такое вино с таким же успехом можно найти на столах в Авиньоне, как и в Риме и можно пить его на протяжении месяца или года, или как долго захочется покупающему. Отраву можно найти повсюду. Я вижу, как ловко поступил этот человек: если сейчас послать вперед людей, чтобы проверили вино, это бы надолго задержало твой приезд. Посему он убеждает тебя подождать, пока Божья кара падет на бесчестных людей, которые – согласно тому, что он говорит – хотят тебя отравить. Если бы этот человек был немного мудрее, то ожидал бы смерти самому себе, поскольку он подает яд, которого давно уже не видели в святой Церкви. Ибо он хочет помешать тебе в свершении того, что Бог от тебя требует и что ты должен сделать незамедлительно. Знаешь ли ты, Отче Святой, когда разлилась бы отрава? Тогда, если бы ты не отправился, а послал других так, как советовал тебе этот человек. Ибо тогда бы оказалось, что в тебе, который занимаешь место Истины, сокрыт обман, чтобы вызвало огромный соблазн и бунт, как духовный, так и телесный. Ведь ты сам объявил и решил, что прибудешь. И если бы ты этого не сделал, то есть если бы ты не прибыл, произошел бы огромный скандал и возникло бы огромное замешательство и неуверенность в людских сердцах. Этот человек прав, когда напоминает высказывание Каиафы, который говорил: «…лучше бы, чтобы один человек умер за весь народ» (ср. Ин 18,14). Однако он сам не знал, что говорит, но знал это Дух Святой, который изрек истину его устами, хотя сатана приказал ему говорить с иным намерением. А теперь этот человек хочет быть вторым Каиафой. Предрекает, что, если ты пошлешь, Отче, людей, найдут они яд. В действительности есть так, что если бы ты тяжко согрешил, оставаясь здесь, где находишься, а посылая иных людей, то твои посланники подтвердили бы, что вливают яд в бутылки их сердец. Но не хватит дня, но нужен целый месяц, или даже год, чтобы его переварить. Я весьма удивляюсь словам этого человека, который сперва требует от тебя совершить добрый и святой поступок, а потом хочет, чтобы его не совершали из-за плотского страха. Не в обычае слуг Божьих, чтобы оставляли они духовные действия и поступки из страха перед каким бы то ни было уроном телесным, временным, или даже из страха перед утратой жизни. Если бы они так поступали, никогда бы не достигли своей цели. Ибо вознаграждаются стойкость в святой и благой жажде (а не колебания), и добрые дела.
Поэтому я сказала это, достопочтенный Отче Святой, что жажду узреть тебя стойким и непоколебимым в твоем святом намерении (по исполнении его настанет мир с твоими взбунтовавшимися сынами). Жажду также, чтобы ты исполнил желание слуг Божьих, которые хотели бы увидеть штандарт святого Креста, развивающийся над головами неверных. Тогда ты сможешь также и бедным неверным уделять Кровь Агнца, ведь ты имеешь ключи от погреба, в котором эта Кровь хранится.
Ой, горе мне, горе! Умоляю тебя, Отче Святой, ради любви Христа Распятого, поддержи это намерение силой своей власти и прибывай немедленно, ибо без тебя нельзя здесь ничего сделать. Не советую тебе, милый мой Отче, покидать своих детей, питающихся у груди Невесты Христовой, ради детей с неправедного ложа, которые еще не были признаны, поскольку не приняли до сих пор святого крещения. Однако я уповаю на Божью благость, что, когда ты пойдешь к своим рожденным детям с авторитетом, Божьей силой, мечем святого слова, а также силой и добродетелью человеческой, они вернутся к матери, святой Церкви, а ты признаешь их и приласкаешь. Уверена, что принесет это славу Богу, пользу тебе, а сладостной Невесте Христовой – славу и величие. Наверняка лучше так сделать, чем послушать совет этого злого человека, который говорит, что как Ваше Святейшество, так и остальные правители Церкви Божьей были бы в большей безопасности среди неверных сарацин, чем среди жителей Рима или Италии.
Мне нравится его добрая жажда спасение неверных, но не нравится мне то, что он хочет отобрать отца у детей с правого ложа, а пастыря – у овец, собранных в овчарне. Мне кажется, что он хочет, чтобы ты, Отче Святой, поступил как матерь, которая хочет отучить дитя от груди. Так прикладывает она на грудь что-то горькое, чтобы дитя, прежде чем начнет сосать молоко, почувствовало горечь и из отвращения к ней оставило молоко; дитя легче всего обмануть при помощи чего-то горького. Именно так и поступает с тобой этот человек, говоря тебе прежде всего о горечи яда и множественных гонениях, чтобы обмануть детскую чувственную любовь, которая от страха перед горечью заставит тебя бросить сладостное молоко благодати, которое проистечет после твоего прибытия. А я тебя прошу, Отче Святой, во имя Христа Распятого, не будь боязливым ребенком, но отважным мужчиной. Открой пошире рот и проглоти горечь с мыслью о сладости. Не приличествует Вашему Святейшеству оставить сладкое молоко из-за горечи. Я надеюсь, что, если ты только захочешь, безмерная и бесконечная благость Божья одарит тебя благодатью и сделает тебя таким сильным и решительным человеком, что ты не согнешься под веянием ни ветра, ни искушений сатаны, ни советов воплощенного дьявола, но храбро последуешь за волей Бога, своей благой жаждой и за советом слуг Иисуса Христа Распятого.
Больше ничего уже не скажу. Заканчивая, скажу только, что письмо Вашему Святейшеству не написал тот слуга Божий, о котором говорили**, и прислали его не издалека, а – как я уверенна – из недалека, и написали его эти слуги сатаны, которые не боятся Бога. Если бы я знала, что письмо это действительно написал этот человек, я бы не называла его слугой Божьим, даже если бы больше ничего о нем не знала. Прости мне, дорогой Отче Святой, мою дерзкую речь. Покорно прошу тебя, чтобы ты все мне простил и уделил свое благословение.
Выстой в святой и благой любви Божьей. Я прошу Его бесконечную благость, чтобы как можно быстрее уделил мне эту благодать, и чтобы я уже вскоре могла узреть, как – ради славы Божьей и успокоения души и тела – выставишь ногу за порог комнаты. Также прошу тебя, милый мой Отче, удели мне аудиенцию, когда только соблаговолит Ваше Святейшество. Прежде чем я покину этот мир, я бы хотела еще предстать перед твоим обличьем. Время коротко, посему я бы хотела, чтобы произошло это как можно быстрее и там, где соблаговолишь. Иисусе сладостный, Иисусе любви.
Немногим ранее 13 сентября 1376 г.
* В Авиньоне распускали слухи, будто бы в Италии уже приготовили яд для папы. Он также получил анонимное письмо, якобы написанное святым человеком, который предупреждал папу о готовящемся заговоре. Св. Екатерина, диктуя нынешнее письмо, скорее всего ознакомилась с содержанием этого анонимного послания, и старается по очереди опровергать содержащиеся в нем аргументы.
** Папе говорили, что это письмо написал брат Пьетро Арагонский, францисканец, которому Григорий XI доверял.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Отправить комментарий