Из трактата «Житие св. Фомы Аквинского, Ангелического Доктора, монаха Ордена Проповедников», брата Вильгельм из Токо OP. Глава IV. Какие он написал книги. Как опровергал ошибки. Как он обратил двух иудеев, 18.
Вступив в магистратуру сей Доктор начал вести диспуты и лекции, и такое множество студентов посещало его занятия, что помещение едва вмещало тех, кого влекла учёность дивного магистра, побуждая к усерднейшим занятиям. Благодаря прозрачному и ясному учению сего Доктора, а также сжатому и удобному способу его изложения, многие его ученики из иноческого и светского чина стали магистрами. И дабы стали известны сокровища знания, какие таил в своём сердце сей Доктор, Бог внушил ему изложить их в многочисленных письменных трудах.
Ибо помимо труда о четырёх книгах «Сентенций» он написал «Сумму», разделённую на отдельные книги, рассматриваемые в которых предметы он расположил иначе, чем в «Сентенциях», а многочисленные вопросы обогатил тонкими рассуждениями с опорой на суждения Святых отцов. Написал он также книгу, озаглавленную «Против язычников», отличающуюся простотой стиля, новизной рассуждений и проникновенной глубиной. В ней он дивным образом явил то, до чего дошёл собственным умом и что обрёл от Бога, возносясь духом в молитве. Сим трудом он доступно излагает не принявшим веры язычникам* истины христианства. Ведь хоть сие вероучение превосходит разум человеческий и не может быть доказано по причине своей возвышенности, с помощью естественных доводов разума его всё же можно правдоподобно обосновать, дабы неверующие, узнав о вере из книги, осмысленность которой они не отрицают, поняли, что нет таких разумных доводов против нашей веры, на которые её защитники не могли бы ответить своими разумными доводами. А когда он писал сию книгу, его часто видели в состоянии полной отрешённости, ибо всё это время он созерцал божественные откровения.
Также оный Доктор написал толкование на Четвероевангелие, в котором дивным образом сцепил высказывания святых отцов** и так расположил их по последовательности евангельского повествования, что всё казалось комментарием как бы одного-единственного учителя. Говорят, с этой книгой Бог явил дивное чудо: ибо Фома, путешествуя по разным монастырям и читая разные сборники Святых отцов, удерживал в памяти их высказывания, которые потом приводил в толковании. Будучи побуждаем тем же Духом, что и Святые отцы, он накопленное при чтении сохранил в писании.
Кроме того, он создал Комментарий на Евангелие блаженного Иоанна, в котором показал, какой высоты может достичь его ум при содействии благодати в постижении тайн сей книги, которую объяснил с помощью высказываний Святых отцов. Написал он толкование и на все послания Павла, чем он, после Евангелий, больше всего занимался; и, говорят, когда он работал над ним в Париже, сам апостол являлся ему. Истолковал он и книгу Исайи, а когда, наткнувшись на трудный текст, он долго и слёзно молился, ему, говорят, явились блаженные апостолы Пётр и Павел и наставили его. Истолковал он значительную часть Псалтыри. И дал буквальное толкование книги Иова, чего никто из учителей Церкви не пытался делать по причине глубины её буквального смысла, в который никто не может проникнуть. В этой книге он выступил как бы мировым судьёй между Иовом и его друзьями и так отвечал то одной стороне, то другой, предлагая возражать, словно кто-либо из них мог говорить вслух. Кроме того, он написал несколько больших томов о потенции, об истине и о зле. Написал он ещё книгу, которую назвал «Компендиумом теологии» и работы, посвящённые самым разным вопросам: о совершенстве духовной жизни, об отдельных сущностях, о душе; комментарии на книгу Дионисия «О Божественных именах» и на книги Боэция «О Троице» и «О седмицах»; и ещё много малых сочинений на теологические темы. Кроме того, он составил 20 писем различным знатным и духовным особам, на сомнения которых давал ответы, будучи просвещаем Истиной свыше; и не было такого сокровенного сомнения в человеческом разуме, которое бы он не рассеял божественным светом. Ещё по приказу Папы Урбана он к торжеству Тела Христова написал службу, в которой совместил древние образы и те истины, которые вновь открылись по благодати.
Также он написал комментарий к книге «О причинах» и компиляциям из Прокла, а также к «Физике», «Этике» и «Метафизике», получив новые переводы этих книг, в которых мысль Аристотеля была выражена чётче и вернее, ко множеству его малых трудов о природе; и кое-что написал о «Логике» – ибо всё, что ему довелось прочесть, он с помощью света Божия мог и объяснить.
Этим Бог показал, что Фома был предназначен для углублённых поисков истины, и просветил его паче всех прочих в этой деятельности, ибо Он никогда не ставил препятствий в проповеди тому, кто, взыскуя истины, молился Ему.
Уже одно то было явным Божиим чудом, что сей Доктор за столь малое время, что ему довелось прожить (от его вступления в звание магистра и до кончины прошло всего 20 лет, причём он дважды покидал Париж и возвращался в Италию), успел надиктовать и отредактировать записи стольких книг, столько провести основательных диспутов по различным вопросам, прочесть столько лекций на новые темы, и при этом, казалось, он не был занят всё время ничем, кроме размышлений о Священных Писаниях; ведь во время еды, прогулок и прочих занятий он, судя по всему, не мог предаваться созерцанию и размышлениям, разве что только после трапезы у него была возможность писать или диктовать.
Однако Бог удивительным образом дал понять, как Фома смог создать столько книг за столь краткое время. Ибо согласно подлинному сообщению, достоверно записанному со слов его спутника и студента, сей Доктор, внимая Святому Духу, диктовал в своей комнате различные тексты трём, а порой и четырём писцам одновременно, из чего явствовало, что Бог сообщал его разуму сразу множество истин, которые он чудесным образом сразу и излагал. И очевидно, что Доктор не намеревался утаивать сии дивные истины, но делиться теми сокровищами многоразличной премудрости Духа, что чудом накопил в своей памяти, ибо учёность сего Доктора представлялась как бы полноводной рекой священной науки, берущей исток от Премудрости Божией и растекающейся по различным книгам, словно по ручьям.
Писец его, некий бретонец Эвен Гарвит из епархии Трегье рассказывал, что, когда Доктор после диктовки ему и двум другим писцам, утомившись, делал перерыв и располагался как бы на отдых, то и во сне ещё диктовал. И то, что сей писец слышал из уст спящего, продолжало прежнюю мысль, которую он уже записал, так что разумная душа его казалась отрешённой от бремени плоти и вправе была сказать: «Я сплю, а сердце мое бодрствует» (Песн. 5:2), ведь она тоже, почивая сном, бодрствовала в созерцании Бога.
* gentibus – досл. «народам»; Фома ориентировал свои доказательства, в основном, на полемику с иудеями и мусульманами, – прим. пер.
** «Катена ауреа» – «Золотая цепь» в традиционном жанре катен, – прим. пер.
Отправить комментарий