Из творения сестры Елизаветы Штагель Житие 33 сестёр-доминиканок монастыря Тёсс, Глава 5.
Была у нас также очень милая и блаженная сестра, которую звали Мецци Зидвибрин.
(Мецци — сокращённый вариант имени Маргрет. Невозможно сказать, к какому роду принадлежала монахиня, потому как её фамилия не относится к известным. Однако «Sidwibrin» переводится с немецкого — «ткач шелка». Можно предположить, что женщина относилась к семье ремесленников)
Мецци была в почтенном возрасте, когда пришла в обитель Тёсс, однако и в миру, до ухода в монастырь, вела жизнь самую добродетельную. Из-за преклонного возраста монахиня была беспомощной во многих бытовых делах, однако духовные силы не покидали Меции, а сердце женщины переполнялось любовью к Богу. Об этом свидетельствовал ее образ жизни, как в словах, так и на деле.
Душа Мецци была всегда исполнена божественной благодатью, потому многие сестры замечали то, что монахиня необычная, не такая, как все. Особое духовное состояние Мецци можно видеть в нескольких событиях из её жизни.
У монахини было особое обыкновение, состоявшее в том, что во время богослужений она распростералась в хоре перед образом нашей Владычицы Богородицы. Сестра Мецци в подобном положении могла провести немало времени: она лежала и смотрела лишь перед собой, подобно человеку, которого за исключением Бога ничего не волнует в этом мире.
Насельницы обители удивлялись такому поведению Мецци и часто спрашивали у нее, отчего она долго остается перед изображением Девы Марии? Не вступала ли Богоролица с ней когда-либо в беседу? Монахиня с детской простотой отвечала: «Она со мной нередко беседует и улыбается мне. Да и с Сыночком ее у меня немало имеется дел».
Необычным поведением отличалась сестра Мецци и во время вечерней монашеской молитвы, когда насельницы пели гимн Деве Марии — Salve Regina. Тогда монахиня начинала бегать, словно дитя, по хору, где возносили молитвы сестры, и легонько бить их, подгоняя их в праведной ревности пения гимна и говоря: «Пойте, пойте, Матерь Божия здесь!» Насельницы обители, видя подобные поступки Мецци, склонялись к тому, что Богородица являлась ей, о чем свидетельствовало и необычное выражение лица монахини во время молитвы.
Монахиня Мецци была настолько простодушна, что вела себя так, как будто окружающие её сестры созерцали те же дивные видения, которых сподобилась она одна. Как-то раз некая молодая сестра обители, несшая недельное дежурство по данной обязанности, кропила святой водой все помещения монастыря во время пения антифона, что было обычно в монастырской практике.
(Антифон — в богослужения Католической церкви этим термином обозначается песнопение, исполняемое до и после чтения псалма или евангельских стихов в богослужебном цикле)
Во время же исполнения антифона этой сестрой, Мецци узрела, что за девушкой ходит сама Дева Мария и кланяется перед каждой насельницей! Тогда удивленная монахиня Мецци воскликнула громким голосом: «Назад, обернись назад, сама Божья Матерь ходит вокруг!» Молодая сестра обернулась, но никого не увидела, однако тогда насельницы обители поняли, что у Мецци было очередное видение.
Монахиня Мецци была очень внимательной, когда слушала Слово Божие. Во время проповеди, когда священник пояснял очередное Евангельское чтение, сестра Мецци каждый раз была настолько удивлена величием Божественного Провидения, описанного в Священных Книгах, что не могла сдержать своё восхищение, выказывая его своим поведением: она толкала сидевших рядом с нею сестер и говорила: «Слушай, да послушай же, что за чудо, ты разве не слышишь?» И подобным образом монахиня выказывала свое изумление словами и жестами.
Сестра Мецци имела обыкновение благодарить священников, которые особенно хорошо говорили проповедь. Видения же монахини были связаны не только с насельницами обители, но и с проповедниками. Однажды на Рождество, когда некий священник толковал праздничное Евангелие, Мецци узрела, что рядом с ним сидит Мальчик необыкновенной красоты! Монахиня сразу уразумела, что Сам Христос решил посетить их в этот великий день.
Монахиня была настолько исполнена ревности по Богу, что порой совершала не совсем понятные для иных сестёр поступки. Порой Мецци приходила в комнату, где выполняли послушания насельницы, и говорила сестрам: «Детки, детки, Иисус-то — наш!» А иногда Мецци спрашивала монахинь громким голосом: «Есть ли тут где-нибудь Иисус?» И если они отвечали: «Нет Его», то расстроенная женщина уходила из этой комнаты, так как ей нечего было там делать.
Сестра Мецци, хоть и была уже слаба телом, всегда усердно выполняла возложенные на неё послушания. Чаще всего сестры, давшие обеты, занимались рукоделием. И так, когда Мецци пряла нити, она усердно молилась, с любовью вела беседу с Господом. Порой монахиня во время рукоделия тихо говорила: «Господи, надеюсь, что за всякую нить, которую я пряду, Ты отдашь мне одну душу». При этом, после произнесения подобных слов, у монахини по щекам струились слезы.
(Когда сестра Мецци во время молитвы говорила «... что за всякую нить, которую я пряду, Ты отдашь мне одну душу», она имела ввиду, что Христос освободит эти души из чистилища по её мольбам)
Иногда монахиня неожиданно изрекала некоторые слова из Священного Писания. Например, она говорила: «Propter Syon non tacebunt» («Не умолкнут ради Сиона» ср. Ис 62,1). При этом душа Мецци исполнялась великой радостью: она начинала громко хлопать в ладоши настолько, что у других сестёр звенело в ушах. Порой же монахиня напевала сладостные песни о нашем Господе, вот слова одной из них:
Сердце мудрое, укройся от любви, что в муках канет;
тому лучшему откройся, что отрадой вечной станет.
От страстей, что превозмог, отвратит тебя пусть Бог!
Сердце монахини было всегда исполнено любви к Богу, что выражалось в её словах и делах. Божественная любовь сопровождал Мецци всю её благодетельную жизнь, что выражалось не раз в поступках монахини. Порой сестра Мецци говорила: «Господи, будь Ты Мецци Зидвибрин, а я Богом, то я бы все-таки хотела, чтобы Тебе оставаться Богом, а мне Мецци Зидвибрин».
Свое святое житие сестра Мецци продолжала вплоть до своей блаженной кончины. Когда монахиня была близка к смерти, она много молилась Господу, которого возлюбила всем своим кротким и смиренным сердцем, а, перед самым порогом Вечности, Мецци с радостью произнесла: «Ах, чтобы нам всем в этот час ни о чем не заботиться!» С подобными словами на устах монахиня скончалась, а её чистая душа вознеслась в Царство Небесное.
Отправить комментарий