Из книги Мари-Умбер Викера «Доминик и его братья-проповедники», Доминик, школа при кафедральном соборе и университет в Тулузе, III; Проект приглашения в Тулузу учителей и студентов из Парижа, 6.
Что бы понять все значение того, что мы выше представили, а быть может заметить незаменимый, но часто забываемый аспект истории теологии XIII века, без которого мы не сможем понять историю тулузского университета в первом веке его существования, следует обязательно обратить внимание на некий диссонанс между практикой действия курии и практикой св. Доминика, а позднее нищенствующих орденов на протяжении всего XIII века.
Кроме принципов, изложенных в «школьных» канонах III и IV Латеранского Собора, практика пап XIII века, и даже уже Александра III (1159-1181), способствовала спонтанной концентрации высшего теологического образования в Париже. Папы способствовали этому, поскольку уделяли парижскому университету особенное внимание, одаривали привилегиями, одновременно, однако запретили там преподавать римское право и свели к минимуму преподавание философии природы. Все это для того, чтобы университет мог действительно сконцентрировать все силы на мисси по отношению к священной доктрине. Способствовали они этому также, не допуская, чтобы вне Парижа возникали какие-либо теологические школы. Единственными исключениями были Кембридж и Оксфорд. На всем же континенте Париж имел монополию присуждения лицензии ubique docendi in Sacra Pagina.
Такая политика, в общем, соответствовала необузданным с конца XII века стремлениям школьной среды к концентрации и монополизации. Ученики собирались вокруг наиболее прославленных учителей, к которым приезжали со всех сторон христианского мира. А учителя, в свою очередь, желали держаться вместе не только потому, что благодаря этому им было легче отстаивать гражданские свободы и социальные условия, необходимые для работы, но также для того, что свои знания они не могли развивать ни без сильного окружения, которое безустанно побуждало бы их к взаимному соперничеству и учило бы все более тонким методам работы, ни без рабочих инструментов, которые могла предоставить только такая концентрация.
Святой Доминик напротив, наблюдая кризис Церкви своего времени, ясно видел, что необходима децентрализация. Его постоянной заботой и практикой, которую позднее вознес к наивысшим степеням эффективности его преемник Иордан Саксонский, было искание повсюду лично или при помощи братьев магистров, кандидатов для получения университетского образования: в Париже, Болонье, в школах Италии, в Монпелье и Оксфорде. Как только он принимал кого-либо из них в орден, тот час посылал зачастую очень молодых и более сведущих в иных науках, чем в теологии, в недавно основанные монастыри. Каждый из этих монастырей имел школу с публичными правами, в которой Проповедники и другие духовные находили университетскую среду, необходимую для постоянного образования. Таким образом, во всем мире увеличилось число центров, излучающих христианскую веру благодаря разнообразным формам проповеди Слова и обучению.
Таков был смысл рассеяния братьев спустя два года после основания первого монастыря, летом 1217 года. Стимулом к этому предприятию была не столько угроза приближающегося восстания в Тулузе (вспыхнуло оно 13 сентября 1217), сколько твердое решение, принятое несколькими месяцами ранее в Риме, чтобы расширить присутствие и деятельность ордена на все провинции христианского мира, и даже за его границы. Вот, что он заявил тем, которые опасались, что это рассеяние станет причиной прекращения существования молодой общины, а не её развития: «я решил разослать братьев в разные стороны, не смотря на небольшое их число, и не хочу, чтобы в будущем они жили все вместе, ибо знаем, что доброе зерно приносит плоды, когда будет посеяно, гниет же, собранное в одном месте».
Sciens, quod semina dispersa fructificant, congregata putrescunt. Разве из этих слов не исходит идея децентрализации, выраженная позднее в булле от 19 января? Jam diu secus frumenta doctrinae sedentes, melius amodo fructificare (valebitis) transplantati.
Отправить комментарий