Из книги Мари-Умбер Викера «Доминик и его братья-проповедники», Духовные крестового похода, I,1-2.
1. Начала.
На четвертом месяце своего понтификата, 21 апреля 1198 года, Иннокентий III назначил цистерцианца, брата Райнера, легатом по вопросам ересей в южной Франции. В позднейшей булле были указаны полномочия этого легата, которые позволяли ему проповедовать Слово Божье, порицать духовенство и монахов, судить и отпускать грехи тем, которые нарушают церковные иммунитеты*, принуждать еретиков к молчанию и воссоединять их с Церковью. Это было начало интервенции Иннокентия III в дело мира и веры. Состояла она в проповедовании Слова и реформе Церкви. В 1199 году к легату присоединился Петр де Кастельно, архидиакон Магеллона, и принялся исполнять назначенное ему задание. В 1203 году деятельность брата Райнера взяли на себя Рауль, цистерцианец из Фонфруад и Петр де Кастельно, который тем временем также стал монахом этого аббатства. Наконец, 31 мая 1204 года к ним присоединился настоятель всего ордена, аббат Арнольд Амальрик. Он принял руководство над всем предприятием и после смерти своих соратников (9 июля 1207 и 14 января 1208 гг.) превратил миссию в священную войну. Предводительствовал также в крестовом походе, а будучи архиепископом Нарбонна, наивысшим церковным сановником в Лангедоке, сыграл решающую роль в делах Тулузы.
2. Роль цистерцианцев
Теперь следует определить роль, которую папа назначил ордену цистерцианцев. До 1208 года все легаты: Райнер, Петр, Рауль и Арнольд были цистерцианцами. Еще один из цистерцианцев, Фулько, в 1205 году был призван на имеющую решающее значение епископскую столицу Тулузы. Почему?
Конечно, Церковь верна традиции, что составляет её силу. Служение, направленное против ереси в окрестностях Тулузы принадлежало цистерцианцам с 1145 года, когда св. Бернард был отозван из Клерво, чтобы противопоставить себя Генриху Монаху и «арианам», которые пребывали в этих окрестностях. Позднее, во время III Латеранского Собора, преемник св. Бернарда, Генрих де Марси был послан в окрестности Тулузы, сначала как обычный аббат, а позднее как кардинал Альбано. Это он дал предвкушение священной войны (её закваска появляется в 27 постановлении Собора), предпринимая вооруженную акцию в Лавор. Архив Сито сохранил акт этой деятельности, а тактический и стратегический опыт сохранился в сознании настоятелей монастыря.
Рим, со своей стороны, весьма ценил деятельность аббатства Сито, а особенно его настоятелей, в служении Католической Церкви. Полная преданность Бернарда Иннокентию II во время схизмы Анаклета продолжал весь цистерцианский орден, поддерживая Александра III во время продолжительной схизмы Октавиана и его преемников. Иннокентий III доверял цистерцианцам также сильно, как и его предшественники. Он рассматривал этот орден как неисчерпаемый источник, из которого призывал примерных и преданных людей к миссионерской, реформаторской и дипломатической деятельности. Такая деятельность, кажется, противоречит созерцательному и земледельческому характеру ордена, если мы забудем о непревзойденном в то время опыте крупных аббатств в проповедничестве, назидании и руководстве людьми во всех христианских странах. Всё это, включая непоколебимую и подтверждаемую делами веру последователей св. Бернарда стало причиной того, что в очах папства они были особенно предрасположены к делу мира и веры.
Для обоснования признанных им папой полномочий необходима еще одна деталь – необходимость сильной духовной связи, которая должна соединять главных исполнителей этой миссии.
Фактом является то, что Петр де Кастельно, когда в 1199 году был направлен для помощи больному цистерцианскому легату Райнеру, был каноником и архидиаконом Магеллона. О его привязанности к этим титулам свидетельствует трехлетний процесс, который он вел в Риме, чтобы их сохранить. Когда же он в 1203 году снова стал легатом, он предстает уже как цистерцианский монах из Фонфруад, из того же самого аббатства, из которого происходил другой легат, магистр Рауль. Подобным образом, в 1206 году епископ Диего из Осмы, который тогда возвращался от папы из Рима, прежде чем присоединился к провозглашающим проповеди против альбигойцев цистерцианским легатам в Монпелье, преодолел значительную дорогу, чтобы заехать в Сито, чтобы принять там цистерцианское облачение. Эта информация, переданная нам в Libellus Иорданом Саксонским, долгое время возбуждала недоверие историков. Этот акт епископа был не только символическим. Взял он тогда с собой нескольких братьев, которые должны были научить его цистерцианским монашеским правилам.
Разве выяснение этих неожиданных примеров принятия облачений, распространяющих цистерцианский характер проповедничества в нарбоннской провинции, не следует искать во вписанной в Collectio tertia решении Иннокентия III, которое позднее перешло в декреталии и стало всеобщим законом Церкви? Я имею в виду папское распоряжение, согласно которому группы миссионеров в прибалтийских странах объединялись, независимо от тех уставов, которые они соблюдали прежде, в одну региональную общину, будь то регулярных каноников, будь то цистерцианцев, для того чтобы те, призванием которых является подражание учению апостолов, «имевших одно сердце и одну душу», не давали повода для соблазна недавно обращенным, по причине различий в орденских уставах, и в носимых облачениях. Намерения Святейшего Отца мы поймем лучше, если припомним разрушительные последствия постоянных распрей крестоносцев и светского духовенства с рыцарскими орденами в Святой Земле. С другой стороны следует вспомнить постоянно повторяющееся обвинение вальденсов и катаров в адрес духовенства Римской Церкви, что таковое оставило «образ жизни апостолов», то есть «апостольскую жизнь», к практике которой именно цистерцианцы и регулярные каноники чувствовали себя призванными. Этот «образ жизни апостолов» введет св. Доминик в своей первой общине проповедников в Тулузе в 1215 году.
В 1207 году, по прибытии тридцати цистерцианцев, среди которых было двенадцать аббатов, начатый в 1203 году Иннокентием III крестовый поход Слова достиг своего апогея. Это было широко раскроенное предприятие. Его участники носили цистерцианские облачения, служили общую литургию и жили согласно единому уставу. К этой группе присоединился епископ Диего из Осмы вместе со св. Домиником, в то время когда легатами были Петр и Рауль из Фонфруад, а также Арнольд Амальрик, генеральный аббат из Сито, который с 1204 года руководил всем предприятием.
* Церковный иммунитет в принципе состоял из двух главных категорий. Судебный иммунитет являлся передачей сувереном своих судебных полномочий тому, кого этот иммунитет касался (в этом случае это значило, что судебные разбирательства против духовных лиц не происходили в светских судах, а в церковных институциях). Экономический иммунитет – это полное или частичное освобождение от налогов в пользу государства, которые взимались с конкретной территории (жители земельных владений, принадлежащих Церкви, платили подати, которые попадали в кассу владельцев, а не государственную казну).
Отправить комментарий