Из книги о. Томаша Галушки, «Инквизитор тоже человек». Часть I. Интервью. 1. b.
Этого было достаточно, чтобы папесса Иоанна стала известной и сейчас в литературе и кино?
Переломный момент наступил во второй половине XIII века, когда польский доминиканец Мартин из Опавы, известный также как Поляк, поместил эту легенду в третьем издании своего творения Хроника пап и императоров. Если бы не это, легенда о папессе потерялась бы среди многих других.
Творение польского доминиканца было настолько известным в средневековье?
Мартин из Опавы поставил своей целью реконструировать историю мира с самого начала, представил очень точную хронологию пап и императоров, добавлял также краткие жизнеописания. Этот польский доминиканец является примером выдающегося монаха того времени, он рос в той же доминиканской среде, что и Викентий из Кельчи (автор Gaude Mater Polonia), св. Гиацинт Одровонж и Иероним Моравский. Его творение стало фундаментальным документом на сотни лет, его много раз издавали, сохранилось много рукописей. Это послужило причиной того, что эта тема снова распространилась по всей Европе.
Мартин из Опавы поставил пред собой дерзкое задание написать историю мира от сотворения?
Да, причем задание, требующее огромных усилий. До сего дня сохранилось три редакции этой хроники и в т.н. редакции «С» появляется рассказ о папессе. Мартин уточняет, что обнаружил этот рассказ и решил поместить его в своем творении – так ему подсказывала его интеллектуальная добросовестность. Для историков важно то, что он не совершил селекцию фактов, но чувствовал себя обязанным, чтобы поместить все, что обнаружил. Однако эта история, подобно, как и другие рассказы, начинается словами: «Как рассказывают». Наверняка он и не надеялся, что позднейшие читатели обратят внимание на этот фрагмент.
Похоже, что доминиканцы много сделали для папессы Иоанны.
Нужно честно признать, что некоторые братья заходили еще дальше в анализе особы Иоанны. Славный проповедник и автор Золотой легенды Иаков Ворагинский, опираясь кроме прочего на рассказ о несчастной папессе, представил наводящее описание тайников женской природы. Он писал так: «Папесса Иоанна предприняла самонадеянное намерение, держалась в нем глупо и своенравно, а кончила в бесславии. Ибо такова природа женщины, которая пред взятым на себя заданием вначале демонстрирует самонадеянность и безрассудство, в середине глупость, а, в конце концов, позорится». Золотая легенда была творением необычайно популярным, находилась практически в каждой монастырской библиотеке.
Другой доминиканец, Птолемей из Луки, ученик св. Фомы Аквинского, первым поместил цифру «VIII» при официальным имени Иоанны и с XIV века папесса Иоанна становится известной как Иоанн VIII. Тут конечно возникает проблема, поскольку уже имеется позднейший папа Иоанн VIII. Но с тех пор существование папессы Иоанны считали фактом.
Только случайно, исследуя церковные тексты, французский протестант Давид Блондель доказал в своей работе в 1647 году, что история о папессе Иоанне с начала до конца вымышлена. Интересно то, что для него это было доказательством недостоверности документов Церкви.
Разве людям средневековья прилично было повторять легенду о папессе?
Средневековье имело относительно немного тем табу. В конце концов, тогда иначе интерпретировали легенду о папессе. Это был пример, что женщина должна быть скромной, держаться дальше от власти, так как в противном случае – подобно как папесса – опозорится и станет посмешищем для всех. Exemplum никогда не должен быть осмеивать папу, а показать, к чему приводит ложь и порочность. Люди средневековья не боялись этой легенды, все, в конце концов, были частью одной Церкви и не думали, что кто-либо мог бы использовать её против папы.
Пример этот довольно грубый. В таких нуждались тогдашние люди?
Наверняка да, но есть еще одна вещь, касающаяся происхождения легенды о папессе, о которой следует сказать. Средневековье было эпохой смеха и критического отношения к себе. Люди глубоко верили, но это не исключала их открытости на юмор. Нам трудно это представить, но средневековье знало множество обрядов, которые служили забаве. Например, episcopellus – ученики кафедральных школ переодевались в епископа и каноников, садились на епископском седалище в соборе, потом произносили специально подготовленную проповедь, и даже был специальный обряд въезда такого «епископика» на осле в кафедральный собор. Происходила также missa assinorum (ослиная служба) в честь въезда Иисуса и Марии на ослике в Египет. Кроме того организовывались посвящения в студенты, а в орденах на Праздник Младенцев менялись роли и посты, чтобы вывернуть действительность на изнанку. Иногда приготовляли пародии проповедей, например о св. Немо (св. Никто). Известны также пародии обряда папской коронации, которые могли проводиться уже в IX веке. Таким образом, средневековье распространялось также на карнавальную, ярмарочную культуру. В жизни людей были по-настоящему серьезные моменты, но также и веселые, когда выражали радость и веселье. Если какой-либо исследователь не знает контекста этих сатирических забав, может интерпретировать их как профанацию под надзором епископа, а пародия, оторванная от натуральной среды, начнет жить собственной жизнью.
Отправить комментарий