Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть III. Глава 6i.
…Прибыв во Флоренцию, (Екатерина) была принята там с немалым почтением верными Богу и святой Церкви мужами, а при содействии вышеупомянутого Никколо Содерини говорила с несколькими достойными гражданами, убеждая их ни в коем случае не оставаться в раздоре и вражде с Верховным пастырем душ своих, но как можно скорее с Наместником Иисуса Христа примириться.
Ещё тот же муж устроил ей разговор с представителями партии гвельфов, которым она помимо прочего сказала, что если есть такие, кто препятствует миру и согласию между отцом и чадами, то они достойны лишения всех должностей, потому что их подобает не правителями называть, а разрушителями общественного благополучия и самого государства, так что вполне по совести будет избавить город от столь великого зла, сместив нескольких граждан. И добавила, что сей мир благодетелен не только для земной жизни и временного благополучия, но что он, как ныне, так и впредь, гораздо более необходим для спасения душ, какового они без сего мира никак обрести не смогут. Ибо же общеизвестно, как они вопиющим образом занимались неутомимым разграблением имуществ Римской Церкви и того, что ей совершенно законно принадлежит, а ведь даже если бы то было частное лицо, то перед Богом и любым справедливым судьёй флорентинцы были бы принуждены вернуть имущества, которое сами забрали или другим позволили забрать. Если же благодаря миру им удастся снискать прощение таковой провинности, то сие принесёт благо и телам их, и душам.
Сими и иными доводами и уговорами Екатерина убедила как упомянутых представителей, так и многих добропорядочных граждан ходатайствовать перед правителями и начальствами о том, что следует просить мира и заключить его (ср. Пс. 33:15) не только на словах, но и на деле.
Поскольку же некоторые явно противились сему благу, а особенно те, что доселе были приверженцами усобицы с Церковью, числом восемь. Упомянутые представители партии гвельфов лишили должности одного из этих восьми, да нескольких других, впрочем, немногих – скольких смогли. Едва это произошло, тут же вспыхнули два пожара: один со стороны тех, кто был таким образом смещён, а другой в стане некоторых злонамеренных людей, которым не терпелось сместить несколько ненавистных им человек, чтобы вопреки всем велениям Божиим отомстить за какие-то личные обиды. И этот второй пожар нанёс больше вреда, чем первый, и многих возбудил против святой девы, ибо число смещённых стало столь велико, что почти весь город возопил о том. Но преподобная дева не призывала к сему, да и не хотела, мало того – крайне опечалилась, что не предотвратила сего, и тотчас многим сказала и другим велела передать, что они поступают хуже некуда, простирая руки на столь многих и таких [влиятельных граждан], и не должны они были из-за ненависти своей беззаконно доводить до внутренней усобицы дело, свершённое с мирной целью.
Однако поскольку они после всех злодеяний своих (Иез. 16:23) продолжали и приумножали злодейства свои, главные заводилы усобиц, набрав вооружённых наёмников и возбудив бедный люд против виновных в упомянутом самоуправстве, ввергли город в хаос. И так, взбунтовав толпы черни, сиречь бедного и подлого люда, они изгнали из города виновников упомянутых самоуправств и разграбили их имущество, сожгли их дома, а некоторых (как я слышал) перебили мечами (ср. Мак. 5:51).
Ну а в этой смуте, поднятой людьми неразумными, пострадало множество невинных, и едва ли не все желавшие мира были вынуждены отправиться в изгнание. А главной злодейкой среди них сочли преподобную деву, приехавшую только ради установления мира – ведь, как было сказано, это она дала вначале совет сместить нескольких противников мира. И так оговорили её, что грубое простонародье во всеуслышание вопияло:
- Схватим и сожжём эту треклятую бабу или мечами её порубим!
Заслышав такую молву, хозяева дома, где она вместе со своими спутниками обитала, выставили её вместе с ними, сказав, что они не желают, чтобы им из-за неё спалили дом. Она же в сознании своей невиновности охотно принимая муки ради Святой Церкви, нисколько не утратила присущей ей выдержки; мало того – улыбаясь и подбадривая своих спутников, она в подражание Жениху своему пошла туда, где был сад (ср. Ин. 18:1), и там, уделив спутникам краткое увещание, предалась молитве.
Наконец, когда она так, подобно Христу, в саду молилась, пришли неистовствующие слуги сатаны с мечами и кольями (ср. Мф. 26:47), крича:
- Где эта дрянная баба?! Где?!
Заслышав их, она тотчас же приготовилась к долгожданной мученической кончине, словно бы приглашали её на упоительный пир. И вышла навстречу тому, кто с обнажённым мечом кричал громче всех:
- Где Екатерина?!
Со счастливым лицом она преклонила колени и сказала:
- Я Екатерина; делай, что Господь тебе попустит сделать со мною, но от имени Всемогущего повелеваю тебе не чинить вреда никому из спутников моих!
Как прозвучали сии слова, негодяй пришёл в страшное замешательство и совершенно лишился сил, так что ни ударить не мог, ни стоять перед нею не смел. И хотя искал он её с таким яростным рвением, найдя, стал отгонять от себя, говоря: «Прочь от меня!» (ср. Вульг. Исх. 10:28). Но она, жаждая мученичества, ответила:
- Мне и здесь хорошо, так чего же так сразу уходить? Я готова пострадать за Христа и Его Церковь, ведь именно этого я давно желала и всячески вымаливала. Неужто мне бежать как раз тогда, когда я обрела то, к чему стремилась? В жертву живую приношу себя Жениху моему вечному. Если тебе назначено пролить кровь сей жертвы, действуй спокойно, я с места не сдвинусь; однако не причини вреда никому из спутников моих!
Короче говоря, не попустил ему Бог далее и более свирепствовать против девы, но ушёл он в смущении со всеми своими сообщниками.
После того, когда духовные сыны и дочери окружили её, пытаясь поздравить с тем, что она избежала рук нечестивых, Екатерина выказала немалую горечь, сказав со слезами:
- О горе мне! Я думала, всемогущий Господь нынче увенчает меня славою: даровав мне белую розу девства, соблаговолит даровать и красную розу мученичества. И вот, увы! Оказывается, что мечте моей не сбыться – а всё по бессчётным грехам моим, каковые по справедливому суду Божию лишили меня столь великого блага. О, как блаженна была бы душа моя, коль узрела бы она мою кровь, пролитую из любви к Тому, кто искупил меня Своей кровью!
Но хотя ярость та на время унялась, святая дева с соратниками своими ещё не обрела тогда полной безопасности; напротив, такой трепет объял всех жителей города оного, что, как бывало во времена мучеников, не нашлось желающих принять её в дом свой. По каковой причине духовные её сыны и дочери сказали ей, что стоит вернуться в город Сиену, а она им ответила, что не может уехать из этого края, пока не будет возвещён мир меж отцом и сынами, ибо таковое, по её словам, она получила от Господа приказание. Уразумев сие и не смея её возражать, они нашли доброго и богобоязненного человека, который принял её в свой дом без какого-либо опасения, однако тайно по причине ярости народа и людей негодных. Через несколько дней, когда ярость поутихла, целомудренная матушка с духовными сынами своими и дочерьми выехала за пределы города (но не за пределы края того) в некое уединённое место, где прежде обитали отшельники.
Когда Божественное провидение наконец укротило ярость, а все бунтовщики были правосудно наказаны и рассеялись кто куда, дева возвратилась во Флоренцию, где сначала проживала тайно из-за правителей, которые её явно ненавидели, а жила открыто до тех пор, пока после смерти владыки Григория XI и избрания владыки Урбана VI между ним и упомянутыми флорентинцами не был обсуждён, заключён и подписан мир, который затем в вышеупомянутом городе и возвестили.
По завершении сего дева Господня сказала сынам и дочерям во Христе:
- Вот теперь мы можем уезжать из этого города, поскольку милостью Христовой я добилась послушания Христу и Его наместнику, а тех, кого застигла в бунте против Церкви, оставляю в мире и единении с их столь милостивой матерью. Итак, вернёмся же в город Сиену, откуда мы пришли сюда!
Что мы и сделали.
Так она во имя Господне избежала рук нечестивых и добилась желанного мира; и сие соделано было не человеком и не людьми, но только Иисусом Христом, действовавшим незримо чрез ангелов мира, чему по наущению ангелов сатаны негодяи пытались препятствовать.
В сем любой, способный к рассуждению, может со всей явственностью увидеть и превосходное терпение, с коим Екатерина чуть ли не встретила смерть; и направляющую мудрость, которая научила её, что делать при таких неожиданностях и затруднениях. А паче всего – неутомимое дерзновение, с которым она постоянно стучалась в дверь Царя мирного (ср. Евр. 7:2), пока не добилась желанного мира как для Церкви, так и города сего. Посему, добрый читатель, коли не поленишься, то не одну лишь добродетель терпения [обнаружишь] в вышеописанном деянии, но просияет [в нём для тебя] блеск любви и настойчивого дерзновения.
Перевод: Константин Чарухин
Отправить комментарий