Из книги о. Томаша Галушки, «Инквизитор тоже человек». Часть II. Рассказы. О св. Доминике с другой стороны, 3.
От конца света нельзя убежать, но можно к нему подготовиться. Каким образом? Например, можно подойти к специалистам по последним дням, имеющим официальные, церковные, а еще лучше – папские рекомендации, и у них искать совет. Посему, приглашаем к доминиканцам!
6 мая 1220 года канцелярия «нашего» папы Гонория III выдала доминиканцам документ, который должен был открыть перед ними все епископские двери, шокировать епархиальных священников и вызвать переполох среди крестоносцев. Документ начинался словами: «Поскольку в мире умножилось беззаконие» (Мф 24,12). Папа провозглашал всем и всякому появление на горизонте средневековой Европы новых воителей конца света и экспертов по последним дням, братьев проповедников. Являются они – согласно Гонорию III – единственным спасением для катящегося в пропасть мира.
Вначале документа папа рисует наводящий на размышления, переполненный тревогой образ последних времен и предостерегает пред «охлаждением любви». В эти-то времена – как пишет – Бог воздвиг в Церкви новый орден братьев проповедников, заданием которого будет борьба с безразличием и летаргией христиан, а также с каждой ересью. Доминиканец, согласно этому посланию, это не только проповедник, который назидает словом и воспитывает верных, но также воитель в борьбе за живую и чистую веру. Доминиканцы – продолжает папа – специалисты по встряске и пробуждению совести, они способны раскрыть людям глаза. Наконец, папа еще как бы невзначай добавляет, что отказ принять доминиканцев и их проповедование может для адресата и читателя этого послания закончится воистину адски плохо.
Послание впечатляет даже сейчас!
Боевое звучание этого документа является настолько загадочным, что склонило нескольких наиважнейших исследователей истории ордена к глубокому размышлению над его происхождением. По чьей инициативе он возник: папы или какого-то доминиканца?
Нам известны четыре экземпляра этого документа, в том числе два из них датируются 1220-1221 годами. Ныне они хранятся в орденском архиве в Барселоне и согласно Саймону Тагуэллу ОР, могли оказать помощь при основании тамошнего монастыря. Также не исключено то, что сам св. Доминик мог быть инициатором послания своих братьев в Испанию с предложением помощи тамошней Церкви в борьбе с ересью. Это тем более правдоподобно, поскольку в 1218 году он перебывал в Каталонии и наверняка наблюдал за попытками справиться с проблемой ереси в том регионе, а может быть и сам принимал в этом участие.
Следует заметить, что он интересовался этим вопросом, а утверждение, что он будто бы не имел ничего общего с появлением интересующего нас послания, является, по крайней мере, малоправдоподобным. В таком взгляде звучит характерная для современной доминиканской историографии тенденция отделить Доминика и первичный идеал ордена от инквизиторской деятельности. Правду говоря, эта тенденция не столько ценная – расправляется с «черным стереотипом» доминиканца-инквизитора – сколько балансирующая на грани антиисторизма. Ведь Доминик был сыном своего времени, в ереси видел врага и искал способы его одолеть.
Принятие буллы, дающей братьям задание уничтожать и искоренять ересь как заразу, полностью умещалось в харизмате ордена. В то время еще не было папской инквизиции с аппаратом принуждения (масштабы которого были далеко не такими огромными, как это кажется некоторым современным историкам). Следует вспомнить, что Доминик развивал свой орден, находясь в постоянном контакте с римской курией. Поэтому невозможно, чтобы такой документ был выдан без предварительной консультации папы или кого-то из его ближайшего окружения с Домиником. Это мнение подтверждается также тем фактом, что спустя несколько дней после подписания буллы, 12 мая 1220 года, папа поручил Доминику ответственность за небольшую группу монахов (это не были доминиканцы), призванную к борьбе с ересью в Ломбардии. Если бы это назначение имело место без предварительного обсуждения этого вопроса с Домиником, то при хорошо налаженных отношениях Доминика с курией мы бы имели второй арбитражный акт Апостольского Престола, относящийся к его особе – особенный и позднее неповторяемый. Трудно в это поверить. Поэтому можно выдвинуть гипотезу, что даже если это не сам Доминик предложил антиеретическую и эсхатологическую риторику папской буллы, то в любом случае не был против таковой.
И теперь открытие, о котором несколько лет тому писали лучшие польские исторические издания. В Кракове, в нашем орденском архиве, спокойно лежат две, до недавнего неизвестные западным исследователям, копии упомянутого документа Гонория III: выставленные в 1227 и 1229 годах папой Григорием IX, другом св. Доминика. Плодотворно пользовались ими св. Гиацинт и первое поколение польских доминиканцев.
Быть может, мы должны вытереть с них пыль, перечитать и взяться за наше основное задание, то есть – повторю – встряхивать и пробуждать?
Отправить комментарий