На десятом году жизни (сколь же дивен Бог во святых Своих) начала Имельда непрестанный, напряженный духовный труд. Очень ранними, но сколь правдивыми и сладостными были эти плоды добродетели. Девочка едва заметила прелесть мира и пышность родительского дома и уже решила отказаться от них. Все чем она могла выделиться среди других, зрелым и твердым решением она отвергла как бренное, ничтожное и дешевое. Сочла это все только мирским и потому избрала добровольную бедность, целомудрие и послушание и постановила войти в монашескую семью.
Она была вынуждена много просить об этом и плакать, молила настоятелей, также и другие ходатайствовали о ней, пока, в конце концов, не было получено согласие на принятие ее в семью святого Доминика. Вступила Имельда в монастырь поблизости от Болоньи. Это было славное место, посвященное когда-то Отцами Сервитами, святому Иосифу. Принятая в эту армию она стала усердно упражняться в орденской дисциплине, практиковать умерщвление плоти, старалась ограничивать внутренние порывы, предавалась молитве, а трудные обязанности и те к которым была непривычна, исполняла с полной отдачей. Другие монахини, которые были старше ее годами и опытнее, свидетельствовали, что она всегда превосходила их в усердии.
Особое благочестие она проявляла в отношении Пресвятой Евхаристии. Во время совершения Святой Жертвы (а случалось это ежедневно) с величайшим вниманием она переживала Ее глубочайшие тайны; и доказательством ее любви служили слезы, стоны же - свидетельством ее тоски. Особенно она страдала тогда, когда другие укреплялись небесной трапезой, а ей из-за возраста это было запрещено. Поскольку так решили ее исповедники, принимавшие во внимание ее молодой возраст, а не добродетель, благочестие, скромность и мудрость, которыми отличалась эта дева.
Однако ты, которая столь пламенной любовью возлюбила Бога, не долго ожидала осуществления своей мечты. Потому что Бог уравновесил весы, положив на чашу не время, а добродетель и сравнял Имельду с остальными, тем более что она была достойна этого более других. Способом, превосходящим всякую надежду, Он известил об этом через чудо. Однажды, когда все монахини приступали к священной Трапезе, Имельде это было запрещено. Страдая, молясь, плача и стеная, тем более она жаждала Господа. Неожиданно было замечено, что Святая Гостия снизошла с неба и повисла в воздухе над головой девы. Нет нужды даже вспоминать, с каким состоянием духа, и какие нежности и признания говорила дева Христу. Сам подумай, о читатель, сколь велика была ее жажда, если она не могла больше выдержать без встречи с Сыном Божиим.
Девы, ее подруги, пораженные необычностью явления, едва верили своим глазам. Наконец они известили об этом священника, который служил Мессу. Тот пришел, увидел, положил Святую Гостию на патену, а поскольку увидел в этом знак и волю Божию, дал Гостию Имельде. Итак, Имельда с чувством принимает данную ей с неба пищу, которой так жаждала, и по которой столько тосковала. Кто же сможет описать словами эту радость? Вкусила и ее наполнила такая радость, которой она уже не могла перенести. Закрыла глаза, как будто сладко засыпая, и предала свой дух Возлюбленному. Ее душа, заточенная в смертном теле, не смогла дольше вынести столь великого блаженства.
Перевод: о. Юрий Дорогин ОР
Отправить комментарий