Из книги «Удивительное житие и драгоценная смерть досточтимой сестры Розы Святой Марии из Лимы», авторства о. Леонхарда Хансена ОР. Глава IХ, Её любовь к уединению, уклонение от разговоров и до крайности тесная каморка, 126-128.
Ещё и другую получила Роза милость, более того, услужение – от комаров. Там, где отшельничающая дева возвела свою келью, по причине влажности почвы и густоты кустарника нарождалось неисчислимое множество комаров, либо же милое сему роду тенистое место привлекало их. Сия тварь досаждает людям, помимо прочего, тем, что благодаря своему хоботку является и трубачом, и воином, не только раздражая укусами, но и мешая заснуть своим писком да жужжанием. Чаще всего их рои и стаи проникали в Розин шалаш, когда днём их крошечным тельцам угрожали иссушающие солнечные лучи, а на закате безоблачной ночи – холод. Однако даже среди стольких комариных полчищ не нашлось ни единого, кто хоть раз тронул бы Розу в её келейке. Они всюду ползали по стенам, ломились в дверцу, сплошным потоком постоянно влетали и вылетали в окно, но все избегали Розу и не садились на неё, словно бы сговорились щадить свою гостеприимицу.
Случилось как-то, что мать да несколько благочестивых особ с разрешения духовника ради божественного собеседования навещали Розу в тесном её обиталище, но где бы они ни садились – у входа или под окошком, – на них сразу устремлялась враждебная стая комаров; лица и руки им спешила облепить несносная ватага; прогонят одного – им вслед четверо; притом большинство, нападая невзначай, пили кровь неосторожных посетительниц, оставляя после себя зуд и следы вздутий. Терпя таковую казнь египетскую, они дивились, что Роза целыми днями оставалась недвижима, но ещё более изумились потом, когда рассмотрели, что на её лице и руках не было видно ни малейших признаков сей сыпи от укусов. Улыбнулась дева, отвечая матери и её спутницам: «Когда я сюда вошла, то заключила с комарами дружеский уговор о том, что они никогда не будут меня беспокоить или кусать, а я в свою очередь никак не буду им вредить. По нашему обоюдному уговору мы не только пользуемся общим сим кровом без вражды, но сверх того они ещё и помогают мне на свой манер усердно воспевать хвалы Богу».
Всё именно так и было. Ибо всякий раз, когда Роза рано поутру отпирала двери келейки и раскрывала створки окна, то приказывала комарам (всем, что ночевали внутри, густо облепив стены): «Ну-ка, друзья, пора петь утреню всемогущему Богу», и они, зажужжав, немедля заводили нежнейшее пение и, разделившись на круги поднимали на разные лады громогласный звон, причём полчище их двигалось так стройно и кружилось столь слаженными поворотами, что можно было подумать, будто это хор или хоровод, коим руководит разумное начало. Исполнив сей обряд, они улетали на промысел. Подобно же и на закате солнца, когда они возвращались в гостеприимный домишко, Роза снова настаивала, чтобы прежде отхода ко сну они сообща с нею воспели вечерние хвалы Творцу. Тогда, радостно звеня, они постепенно наполняли углы, и летучая их гармония пыталась соперничать со звучанием органа, пока по велению Розы они разом не смолкали, словно бы согласно единому правилу соблюдения ночной тишины. Столь великую власть давала над ничтожнейшими созданьицами состояние невинности, к коему Роза так приблизилась, что пребывала в уединённой келье, словно в раю.
Перевод: Константин Чарухин.
