О великом терпении… (окончание)

Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть III. Глава 6k.

Увидев же сие, перейдём к последнему терпению, с каковым она перенесла жуткую и тяжкую смерть, сравнявшись в очах Христа и Святой Его Церкви со святыми мучениками по заслугам, а то и превзойдя (если я не слишком ошибаюсь) некоторых из них. Ибо же оные страдали от людей, которые иногда умеряются, умиротворяются и утомляются, а сия – от бесов, которые в своей жестокости никогда не остывают и не ослабевают, никогда жестокостей творить не престают. Некоторые из оных [мучеников] завершили свою мученическую кончину кратким подвигом и менее суровой смертью, сия же неимоверно терзалась тринадцать недель, от воскресенья Шестидесятницы до предпоследнего дня апреля, причём с каждым днём прибавлялись муки её, а она всё с душевной радостью терпеливейше перенесла, неизменно благодаря, и охотно отдала телесную свою жизнь, дабы примирить Христа с народом Его и охранить святую Церковь от соблазна, а потому не миновала она ни истязаний, ни мук настоящего мученичества, что пространнее описано во второй главе третьей части, а повторяется в дальнейших главах – третьей и четвертой.

Из чего явственно следует, что удостоилась она в небесах не только награды за стремление к мученичеству, но и вознаграждения за действительно перенесённое мученичество. Откуда человек рассудительный может дальше сделать вывод, что при её канонизации надёжнее и быстрее будет действовать, как принято при церковной канонизации мучеников, ибо терпение тех, кто проявил мученическое мужество, не подлежит сомнению, более того, даже и не обсуждается. А свидетели, перечисленные в первой главе третьей части, ясно свидетельствуют о том, что было сказано выше во второй главе той же части и в последующих. Из чего, наконец, заключаем, что Церкви воинствующей подобает сию преподобную деву и мученицу внести в святцы, чего да сподобит меня и прочих её сынов и дочерей вечная Благость, что единая в Троице и тройственная во Единице живёт и царствует во веки веков. Аминь.

Перевод: Константин Чарухин

Св. Франциск Серрано, епископ-элект, мученик

Франсиско родился 4 декабря 1695 года в Уэнехе, в Гранаде, в семье Франсиско Серрано и Марии Фриас. Доминиканское облачение он принял в монастыре Санта-Крус-ла-Реаль в Сеговии. Еще будучи послушником, он проявил необычайные признаки святости и был образцом добродетели. Его ревность о спасении душ побудила его присоединиться к группе из тридцати трех миссионеров, которые 15 июля 1725 года отправились из Кадиса на Дальний Восток. В этой группе был также отец Иоанн Алькобер.

Миссионеры задержались в Мексике шестнадцать месяцев, после чего, в 1727 году, прибыли в Манилу. Вскоре после этого Франсиско получил назначение в Фуцзянь. Вместе с отцом Алькобером они переоделись крестьянами, чтобы проникнуть в город. В своем апостольском служении отец Франциск столкнулся со множеством трудностей, которые послужили подготовкой к его мученической смерти.

Кроме того, что Франциск Серрано был наделен огромной витальностью в добродетели, он также обладал невиданной отвагой, присущей испанской крови, перед лицом жестоких гонений и постоянных лишений. Хотя ему приходилось постоянно скрываться, он смело посвятил лучший период своей жизни служению Господу в этом заброшенном винограднике.

Чтобы достичь цель…

Письмо CLXXXIII, св. Екатерины Сиенской архиепископу Отранто*

Кафедральный собор Отранто

Во имя Иисуса Христа Распятого и сладостной Марии.

Возлюбленный и достойный отче в Иисусе Христе. Я, Екатерина, твоя недостойная дочерь и невольница слуг Божьих, пишу тебе в драгоценной Крови Его, жаждая узреть тебя как пастыря доброго и верного Иисусу Христу, наделенного светом познания Его благости. Знаешь, отче, что тот, кто ночью ходит со светом – не упадет. Точно так и душа, освещенная Богом, не может Его оскорбить, ибо, широко раскрыв око познания и понимания, видит какой путь выбрал ее милый Учитель. Когда же увидит, без промедления бежит за Ним с огромным рвением, с сильной волей и жаждой подражать Ему. Душа не стоит на месте и не оглядывается назад, то есть – на саму себя. Когда она присмотрится к своим грехам и порокам, познает себя и знает, что не существует сама по себе, и одновременно познает благость Бога, благодаря которому существует. Человек должен всегда обращаться к этому познанию и оставаться при нем. Я бы также сказала, что не должен он оглядываться назад, чтобы смотреть на себя или на какое-то иное творение с любовью или себялюбием.

Ночные аскезы св. Розы

Из книги «Удивительное житие и драгоценная смерть досточтимой сестры Розы Святой Марии из Лимы», авторства о. Леонхарда Хансена ОР. Глава VIII, Жёсткое ложе св. Розы и ночные бдения её, 106-107.

Наконец настал столь желанный миг: мать, получив позволение отцов-духовников, с величайшей охотностью разрушила мучительное ложе Розы. Оные отцы, коим Роза открывала помыслы, примерно за три года до её кончины призадумались, что силы её чрезвычайно иссякли, а хрупкое тело столь изнурено продолжительными самобичеваниями, постами, болезнями, что более не выдержит пытки столь тягостным и жёстким одром, если им не удастся убедить её дать себе передышку, то хотя бы по немощи своей или уменьшить муки [в числе], или умерить [их силу]. Итак, они предали подвижническое ложе Розы, отягчённое тройственным жертвоприношением*, нетерпеливой матери на разорение и разграбление. С каким огорчением это восприняла дочь, привязанная к подвигу более, нежели к жизни, нелегко сказать; но взбодрившаяся мать, словно по сигналу к атаке, набросилась на преужасный оный эшафот не иначе, как на вражескую крепость, посбрасывала чурбаки, поленья, бруски; вырвала колья; выгребла руками, высыпала кирпичные обломки и, наконец, выбросила их в ближайшую к городу реку, чтобы ими нельзя было снова воспользоваться; однако прежде решила пересчитать их и обнаружила, что острых осколков было немногим меньше трёхсот.

Так что после этого Розе пришлось иначе лежать и спать; впрочем, едва ли приятнее и удобнее, ибо вернулась на свои доски и колья, которые безо всякого тюфяка или соломы покрыла простой и ветхой занавеской, и так в пору сна наконец укладывала изнурённое своё тело опочить. Однако ей казалось, что и сие убогое ложе отдаёт роскошью, а посему в последующие годы жизни, что провела в доме казначея Гонсало, проводила ночи, скорчившись тельцем на убогом креслице и слегка склонив голову к стойке кровати, где спали меньшие дочки Гонсало. Таким образом Роза скорее поверхностно забывалась кратчайшим сном, чем погружалась в него, особенно в зимнюю пору, когда по большей части ночами она от холода так дрожала, застывала, коченела, что, поднявшись, едва могла устоять на ногах. Порой, пробудившись от чрезмерной стужи, она зажигала веточку розмарина наподобие фитиля и, улучив мимоходом от его дыма малость скоротечного тепла, пыталась согреться. Неприязненная, как мачеха, к своему телу, она и в бодрственном состоянии не желала нигде присесть на мягкое сиденье, но или стоя исполняла свои труды, доколе могла, или, когда по необходимости приходилось ей сидеть, использовала вместо табуретки жёсткую подпорку.

* Т.е. колючая подстилка, жёсткая подушка и бутыль с желчью. – прим. пер.

Перевод: Константин Чарухин.

О блаженной сестре Гертруде из Винтертура

Из творения сестры Елизаветы Штагель Житие 33 сестёр-доминиканок монастыря Тёсс, Глава 21a.

Мы имели в обители Тёсс ещё одну добродетельную сестру, которую звали Гертруда из Винтертура.

(В имени этой сестры присутствует название города, где она проживала до вступления в монастырь. А Винтертур, тот самый город, находился недалеко от обители Тёсс)