Из книги «Удивительное житие и драгоценная смерть досточтимой сестры Розы Святой Марии из Лимы», авторства о. Леонхарда Хансена ОР. Глава VII, Колючий венец, коим она окружила голову свою, 90-92.
Не довольствуясь, однако, сим каждодневным мучением, она нашла способ, как день ото дня наносить себе новые раны, ибо, надевая утром венец, она никогда не возлагала его на то же самое место, где он находился накануне, но понемногу меняя положение, сдвигала сей обруч с одного участка на другой, дабы за счёт поочерёдных перемещений он глубже кололся и с обновлённой силой причинял боль нетронутым частям. Притом каждую пятницу она вдобавок ко всему приспускала заднюю часть венка до ушных раковин и мочек (где плоть мягче и чувствительнее), и в этот день плотнейший частокол остриев и стискивал её жёстче, и уязвлял глубже. То же самое она повторяла по субботам из сострадания к Деве-Матери, коей при смерти Сына меч скорби прошёл душу.
Она долго скрывала от родных, домашних и самой матери сей тёрн, столь подобный пыточному гребню, ибо кто под головной повязкой и покрывалом осторожной девы мог бы заметить или заподозрить такое страшное орудие пытки? Сам духовник, который позволил Розе сей сокровенный вид подвига (ибо помимо его воли послушливая дева не предпринимала ничего или почти ничего), лишь в общих чертах знал об иглистом бремени, но ни видал венца, ни питал даже малейшего подозрения о дополнительных изобретениях, коими Роза себя по обыкновению жестоко терзала. Но в конце концов Божественное провидение не позволило далее скрывать сие дело и устроило так, что пример столь великой добродетели стал ведом к благоприятному наставлению многих. Случилось это так: когда отец хотел высечь родного брата Розы за ребяческую провинность, она вмешалась с ласковейшей речью, надеясь умилостивить отеческий гнев, он же, резко отгоняя мешавшую ему дочь, случайным взмахом руки слегка задел деву по голове – в той части, что была покрыта мучительным венцом. Тут от внезапного удара потекли три струи крови, обагрили потоками лоб невинной девы, явив вполне очевидный знак, какой ёж тайно гнездился у неё под белоснежным покровом.
Тогда Роза, более скорбя об обнаружении, нежели о повреждении, вдвойне покраснела*, однако, пытаясь спрятать, что там у неё было, осторожно отошла в самую дальнюю комнату, спешно сняла венец, кровь как бы в шутку отёрла и, наложив бинты, которые впитали сочившуюся из раны влагу, поскорее накинула на голову обычные покрывала. Но сие искусное бегство не помогло ей ни обмануть проворной матери, ни уклониться от неё, ибо она, направившись за дочерью следом за служанкой Марианой, стала расспрашивать её о ране и допытываться о причине того, почему от лёгкого прикосновения хлынула кровь, а поскольку Роза оправдывалась и тщетно уклонялась от ответа, с ещё большим подозрением потребовала в итоге, распустив головную повязку, обнажить голову, и когда увидела, как оная ужасно исколота по окружности, легко уразумела, откуда взялись знаки столь кровавого зодиака. Впрочем, она промолчала, прекрасно понимая, что, если заставить Розу отдать или выбросить этот тёрн, она вскоре легко придумает что-нибудь другое и куда более страшное, чем помучить свою голову. Итак, она тогда, словно бы не постигнув тайны, нежно омыла голову дочери тёплым вином, насколько – как она думала или притворялась, что думает – это было нужно для излечения повреждённых участков, обдумывая при этом иное средство против оного венца.
* Т.е. не только от крови, но и от досады. – прим. пер.
Перевод: Константин Чарухин.
Отправить комментарий