Из книги «Удивительное житие и драгоценная смерть досточтимой сестры Розы Святой Марии из Лимы», авторства о. Леонхарда Хансена ОР. Глава IХ, Её любовь к уединению, уклонение от разговоров и до крайности тесная каморка, 117-119.
Донна Луиса Варгас Карвахаль по взаимному уговору с Марией де Олива постановили, взяв обе своих дочерей, поехать к знаменитой святыне Богородицы, что названо в честь Монсеррате*. Наступил назначенный день, и карета, в коей сидели донна Луиса со своей дочерью Исабелью-Алехией, остановилась у дверей. Мать, уже готовая, позвала Розу, но та снова вышла с опухшими глазами и покрасневшими от воспаления веками, откуда легко было заключить, что зрение её поражено слезотечением, моргает она с чрезвычайной болью и муку, вызываемую блеском солнца, никак не сможет перенести. Придя, наконец, в себя, мать любезно извинилась перед Луисой, а затем всерьёз призадумалась, отчего это сие неуместное слезотечение поражает Розе глаза главным образом тогда, когда им предстоит или визит к знатным дамам, или приём гостей дома, или выход вовне. Тогда, внимательнее вглядевшись в лицо дочери, она увидела, что видимые [признаки] не притворны, ибо и краснота воспаления, и признаки острой боли, и обильные слёзы молча подтверждали [болезнь]. Наконец, с материнской вольностью приблизив уста и ноздри, она учуяла запах, а высунув язык и лизнув [кожу] обнаружила острый вкус едчайшей мази.
Слов нет, какие тогда мать обрушила на дочь насмешки, ругательства, колкости! «На что, – кричала она, – эти хитрости? Какой толк в таком никчемном обмане, чтобы матери глаза отводить, а с собственными глазами вытворять такую непотребщину, шкоду эдакую? Уж больно ты быстро забыла, как совсем недавно слуга Фернандо Переса, так же побаловавшись с чесноком и перцем, совсем потерял зрение и глаз лишился!» Дева отвечала коротко и скромно: «Как по мне, матушка, так лучше ослепнуть, чем насмотреться суетного и мирского». Сражённая ответом, родительница позволила дочери скрываться дома сколько угодно, только бы более не натирала так глаза перцем себе во вред. Запоздалого разрешения на желанное затворничество Роза добилась такой дорогой ценой, какую немногие пожелали бы заплатить (а большинству того и даром не нужно).
Уж до того угодно было Розе уединение и неугодно общество, что она не только всеми силами устранялась от визитов в частные дома и публичных городских зрелищ, но избегала и праздно наблюдать за хождением общих торжественных процессий да многолюдными молебнами. Она признавалась, что ей до крайности томительно и тяжело во время женских бесед взирать на пышные одежды, накидки, дорогие шали, присутствовать при праздных пересудах, тратить силы на многочисленные суетные обряды взаимной учтивости. Однако паче всего она скорбела от того, что даже в домашнем своём убежище оказалась не защищена и не свободна от посещений. Она уже освободилась от обязанности сопровождать мать в оных выходах, однако, как бы ни мечтала уклониться от того, чтобы её дома посещали, не могла добиться сего. Кротость, ласковость, скромность девы привлекала знакомых женщин, которые под предлогом оказания чести своим приходом матери, просили разрешения повидать и дочь, чьё нежное благоухание добродетелей, врождённое достоинство, достодивная святость помимо её воли восхищали даже многих знаменитостей. И нелегко было отказать им в доступе к Розе, как бы она ни скрывалась, оплакивая потерю драгоценного времени. И хотя беседы шли не иначе как о Боге, она заявляла, что куда ей полезнее и милее было всегда с Богом пребывать, нежели о Боге говорить.
* Место, одноименное испанской горе, но в Лиме. – прим. пер.
Перевод: Константин Чарухин.
Отправить комментарий