Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть III. Глава 4c.
Итак, в пору переезда преподобной девы во Святой город жила там некая вдова, а именно мать двух сыновей по имени Семия. Роду она была не то чтобы совсем безвестного, но и не особо славного, зато имела множество родственников среди обычных граждан Города. Она и до смерти мужа была расположена к служению Всевышнему, а уж после почти полностью посвятила себя паломничествам, то есть посещениям церквей Города, и молитвам – и продолжала в том духе долгое время. Имела она в обычае во всякую пору вставать ночью, лишь ненадолго преклонив голову свою на ложе и освежившись кратким сном, чтобы ещё усерднее предаться трудам паломническим.
И вот, когда Екатерина (как мы сказали выше) прибыла в Город, случилось так, что та вдова, ещё прежде узнав от меня и других о несравненных добродетелях преподобной девы, немедля пожаловала к ней и, вкусив сладости общения с нею, сказала мне и другим, сообщившим ей о деве, что мы и на половину не передали всего её совершенства. Итак, она сблизилась с девой и часто посещала дом, где та проживала, но из-за частых своих паломничеств и из-за необходимости заботиться о детях она порой по многу дней не видалась с преподобною девой, а потому и не думала, что та столь тяжко больна.
Итак, в ночь накануне того утра, когда преподобная дева преставилась от тела, Семия, вышеназванная вдова, встала по своему обыкновению, чтобы помолиться, а на рассвете по окончании молитвы вспомнила, что, раз настало воскресенье, следует встать пораньше, ведь хотелось и на мессу сходить, и, поскольку она тогда была одна дома, нужно было самой приготовить поесть сыновьям. Посему он преклонила голову, намереваясь немного поспать, чтобы вскоре подняться.
По этой причине, как это обычно происходит при душевном беспокойстве, даже во время сна ей не терпелось поскорее встать. И когда она, как бы ведя с собою разговор во сне, сказала:
- Тебе нужно пораньше встать, чтобы сначала приготовить поесть, а потом не опоздать в церковь, – явился некий красивый мальчик, лет на вид восьми-десяти, и сказал ей:
- Я не хочу, чтобы ты просыпалась или вставала, прежде чем не увидишь, что я хочу тебе показать.
Она же (хотя её и восхитил облик мальчика) тем не менее, беспокоясь о мессе, сказала:
- Позволь мне встать, добрый мальчик, ведь сегодня мне нельзя пропустить литургии.
А мальчик молвил:
- Ни в коем случае! Я не хочу, чтобы ты поднималась, пока не увидишь дивных деяний Божиих, которые я хочу показать тебе.
И потянув её, как ей показалось, за сорочку, он завёл её в некое обширное и вместительное помещение, похожее по виду на некую молельню или церковь, где наверху находилась некая серебряная дарохранительница, узорчатая и закрытая. И тогда мальчик молвил:
- Погоди немного и увидишь, что находится в дарохранительнице сей.
И тут же явился некий другой мальчик, подобный первому; он приставил некую лестницу к той серебряной дарохранительнице, что стояла на возвышении, и, казалось, поднялся по лестнице и неким золотым ключом открыл оную дарохранительницу.
Когда она растворилась, явилась взору дамы некая девушка, чрезвычайно красиво убранная в прекраснейший наряд, ибо она была в ослепительно-белом платье и с ожерельями, а на голове у неё были три венца, весьма плотно составленные или сплетённые, так что каждый представлялся сплошным. Нижний был из серебра, являвшего снежную белизну; второй – серебряным в смеси с золотом, имевшим красный оттенок, как это иногда бывает с красными тканями, покрытыми сверху золотым шитьём; а третий был из чистого золота, но оплетён всюду жемчугом и украшен драгоценными камнями.
Увидев её, благочестивая вдова задумалась, что же это за девушка, столь красиво наряженная, а вглядевшись в лицо её, ясно различила черты девы Екатерины Сиенской. Но поскольку знала, что она старше, чем явилась в видении, предположила, что это кто-то другой. Мальчик же, явившийся ей первым, спросил её, узнаёт ли она ту, кого видит. На что она, не отрывая взгляда, ответила:
- Лицом так вылитая Екатерина Сиенская, но возраст не соответствует.
Поскольку Семия в нерешительности продолжала приглядываться к находившейся в дарохранительнице девушке, та улыбнулась и сказала оным двум мальчикам:
- Видите? Она меня не узнаёт.
За нею шли ещё четыре мальчика, похожие на двух первых, несшие на шестах что-то вроде паланкина в виде брачного ложа с пологом из драгоценных тканей пурпурного цвета, и, поставив его под вышеупомянутой дарохранительницей, они проворно взобрались наверх и взяли на руки увенчанную ту девушку, намереваясь снести её на вышеупомянутое ложе. Но в это время девушка сказала:
- Позвольте мне прежде пойти к той, которая видит меня ныне и не узнаёт.
Сие сказав, она как бы подлетела к многократно упомянутой даме и молвила ей:
- Я Екатерина Сиенская, как и видно по моему лицу.
На что вдова ответила:
- Ты моя духовная мать Екатерина?
А та:
- Да, однако хорошенько запомни, что увидела и что увидишь!
После сих слов шестеро упомянутых мальчиков отвели её и, разместив на вышеупомянутом ложе, внезапно подняли ввысь. Когда же Семия воззрела на восхождение её, тотчас явился на небесах престол, а на престоле – сидящий Царь в драгоценностях и венце, держащий в деснице раскрытую книгу (ср. Отк. 4:3, 5:1). Мальчики же те поднимали девушку на ложе к подножию престола и к ногам Сидящего, а когда добрались, поставили ложе, и девушка тут же поклонилась Царю, пав к ногам его (ср. Деян. 10:25). Тогда молвил Царь:
- Добро пожаловать, невеста Моя возлюбленная и дщерь Екатерина!
И подняла она по велению Царя голову, и читала в открытой книге – по времени столько, сколько потребуется для неспешного произнесения Молитвы Господней, – и наконец по Его же велению поднялась и стала подле престола, ожидая Царицу, Которая шествовала (как казалось Семии) к Царю в сопровождении великого сонма дев.
И когда приблизилась Царица, дева тут же поспешила вниз по ступеням со своего места и, пав на колени, поклонилась Ей, а Владычица Небесная, протянув к ней руки, приветствовала её словами:
- Добро пожаловать, милейшая Моя дочь Екатерина! - и, подняв её, приняла от неё лобзание мира (ср. 1 П. 5:14). Затем, повторно поклонившись Царице Небесной, Екатерина по велению Её подошла к прочим девам, и каждая из них с радостью приняла от неё лобзание мира.
Увидев же всё сие, Семия, громко воскликнула:
- О Владычица наша, о Матерь Господа нашего Иисуса Христа, заступись за нас! - И еще: - О блаженная Мария Магдалина, о блаженная Екатерина, о блаженная Агнесса, о блаженная Маргарита, молись о нас!
Ибо ведь хотя ей, как она мне рассказывала, представлялось, что всё это происходит на небесах, тем не менее (по её утверждению) она различала все подробности, будто находилась у подножия какой-то лестницы и ей было отчётливо видно происходящее на вершине её. И прибавила, что отлично узнала и различила не только Преблагословенную Богородицу, но и всех остальных – каждую по отдельности. И поэтому назвала каждую по имени, ведь они несли на себе знаки мученичества своего. Например, у Екатерины было колесо; у Маргариты под ногами был дракон; было заметно, что у Агаты отрезана грудь и так далее. Наконец, когда все девы поздравили деву Екатерину, она заняла своё место среди них и была увенчана славой, как мы сказали.
Тут Семия, часто упоминаемая здесь вдова, поднялась или, точнее, пробудилась ото сна и, открыв глаза, увидела, что солнце уже высоко, как бывает в часе Третьем или около того. Изрядно опечалившись как из-за мессы, так и из-за сыновей, которым не было приготовлено поесть, она призадумалась, отчего было явлено ей столь необычное видение. Ведь она не знала и не думала, что преподобная дева скончалась, хоть и ведомо было ей, что она болеет: и потому, что она несколько дней назад была занята другими делами и не посещала её, и потому также, что деве было свойственно поправляться даже от самых тяжёлых недугов. Поэтому она скорее полагала, что в то время, пока у неё было видение, дева по своему обыкновению пребывала в каком-нибудь особенном восхищении духа, в коем получила великие откровения от Господа. Правда, поскольку теперь из-за позднего часа сомнительно было найти мессу в тот день, она заподозрила, что это было прельщение древнего врага с целью заставить её вопреки предписанию Церкви пропустить воскресную мессу.
Посему она тут же заторопилась и, поставив котёл на огонь, побежал в приходскую церковь, говоря в сердце своем:
- Если опоздаю к мессе, то это будет мне знаком, что видение было от древнего врага, а если не опоздаю, то скажу, что сие было по заступничеству матери моей Екатерины.
Придя в церковь, она застала уже офферторий после Евангелия. Отчего немало огорчилась и сказала:
- О, горе мне! Неприятель обманул меня.
И тут же вернулась домой, чтобы, наскоро приготовив поесть, поискать другие церкви, где можно будет выслушать мессу полностью.
Но пока она занималась какой-то работой по дому, услышала благовест к мессе от одного из девичьих монастырей, что был по соседству, возвеселившись чему, заторопилась в ту церковь, и по этой причине оставила капусту, которую очистила и помыла, как была, а не положила её в горшок, как намеревалась; и заперла дверь дома на засов, чтобы никто не проник снаружи.
Когда же она вошла в церковь названного монастыря, оказалось, что месса как раз начинается, чему обрадовавшись, она сказала про себя: «Не обманул меня сатана, как я думала». Правда, она изрядно боялась сыновей, которые были уже достаточно взрослые, ибо хорошо знала, что не приготовила им поесть, да и не могла в надлежащий час приготовить; однако, чтобы утешиться литургическим богослужением, вверила всё Господу, помолившись при этом Спасителю, чтобы, если это видение было от Него, Он уберёг её от гнева сыновей, которых весьма боялась из-суровости их – и таким образом выслушала до конца торжественную мессу.
По завершении оной, Семия, возвращаясь домой, встретила на улице сыновей, которые, приблизившись к ней, сказали:
- Матушка, час уже поздний, сделайте нам что-нибудь на обед!
На что она им:
- Подождите немного, сыночки, скоро всё будет готово.
И побежала к дому, который оказался – как она и оставила его – заперт, тогда она отворила дверь и, думая закончить то, что ей оставалось из стряпни да готовки, [поспешила на кухню], где обнаружила, что [блюдо] сиречь капуста с мясом, было полностью готово, да так, что лучше не придумаешь: можно было сразу подавать на стол. В изумлении она осознаёт, что была чудесным образом услышана Господом, и решает сразу после обеда пойти к Екатерине (которая, как она думала, пребывала в теле) и всё ей рассказать.
Сыновей же своих, находившихся недалеко, она зовёт к обеду с немалою радостью, а когда они едят, всё думает и думает о столь великолепном видении, подтверждённом уже двумя чудесами. Пока сыновья, не зная всего этого, нахваливали пищу, что, мол, вышло лучше обычного, она же слагала в сердце своем всё (ср. Лк. 2:19), что видела прежде и ныне, и, как призналась мне лично, говорила про себя: «О матушка моя любимая! Ты вошла в мой дом через закрытые двери, чтобы вместо меня приготовить. Ныне воистину знаю, что ты святая и истинная раба Христова!»
И это всё не вызвало у неё подозрения, что Екатерина преставилась от тела – мало того, как только сыновья, покончив с обедом, удалились, она тотчас же направилась к дому, где проживала дева, и, как обычно, постучала в дверь дома, однако ответить ей было некому. Соседки же сказали ей, что она отправилась посетить храм, а дома никого нет, чему Семия поверила и ушла.
А на самом деле все, кто были внутри, плача и причитая над матерью своею духовной, оставившей их в этом веке жалкими сиротами, скрывали её смерть от других, как для того, чтобы не было смятения в доме и стечения народного, так и потому, что хотели посоветоваться с благоразумными мужами о том, как устроить похороны святой девы. А некоторых, хотя и немногих, они отослали наружу, и те затворили дверь с наружной стороны, как будто в доме никого нет, так чтобы [оставшиеся] могли беспрепятственно утолить плачем скорбь свою и спокойнее обдумать, что делать.
Ну и пришли они к окончательному и определенному решению, что на следующее утро целомудренные останки нужно будет доставить в церковь Братьев-Проповедников, которую в народе называют Санта-Мария-Сопра-Минерва, и там, как даст Господь, отслужить панихиду. Короче говоря, кончину девы они скрывали всеми возможными способами и дела свои вели тайно, но не смогли настолько скрыть, чтобы Жених её не узнал, как сообщить это многим.
Ибо, как только тело её доставили в церковь, об этом узнали все жители города, и к вышеназванной церкви сошлось великое множество люда, и народ кучами рвался прикоснуться к одежде или ногам Екатерины, так что чада её и братья-проповедники опасались, как бы толпы в запале не разорвали одежды её и тела не растерзали на кусочки. По этой причине они внутри той же церкви переместили священные останки за железную обрешётку одной капеллы, которая была посвящена имени бл. Доминика. А что произошло по свершении сего, станет ясно из следующей главы.
Но в то время, когда всё это происходило, мимо случайно проходила Семия, вдова, весьма часто здесь вспоминаемая, и, увидев шумное стечение народа, спросила о причине столь огромного собрания – тут ей и сказали, что Екатерина Сиенская преставилась, и что останки её находятся в этой церкви, отчего и сбежался народ. Услыхав сие, она тотчас с плачем подошла к месту, где лежали святые останки, и сказала духовным дочерям девы, окружавшим её гроб:
- О жестокосерднейшие женщины, зачем вы утаили от меня кончину милейшей матушки моей? Почему не позвали меня проводить её?
Когда же они извинились за это, спросила:
- Скажите мне, когда она преставилась от тела!
На что ей ответили:
- Вчера, около часа Третьего предала она дух свой Творцу.
Тогда Семия, царапая ногтями лицо, закричала:
- Я видела её, я видела, как матушка моя милейшая покидает тело: как ангелы вознесли её на небо, увенчанную тремя драгоценнейшими венцами и наряженную в ослепительно-белые одежды! Ныне знаю, что Господь послал своего Ангела и явил мне отшествие матушки моей, и задержал для меня мессу до позднего часа, а паче того, чудесным образом помог мне в готовке! Ох, матушка, матушка! Почему я не поняла, находясь в том видении, что ты покидаешь этот мир?!
Сказав сие, она поведала обо всём увиденном сыновьям и дочерям Екатерины, которые стояли вокруг, охраняя её священные останки.
И здесь да будет конец сей главы.
Перевод: Константин Чарухин
Отправить комментарий