Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть II. Глава 7d.
В вышеупомянутом городе Сиене жил некий Франческо де Толомеи, что жив и до сих пор. Со своею женой, которая звалась Рабе, он породил несколько детей обоего пола, первородный из коих звался Якопо и вёл чрезвычайно нечестивую жизнь. Ибо, пышущий спесью века сего и исполненный ядом жестокости, он ещё в юности собственными руками убил двоих человек, и все знавшие его ужасались чудовищности его преступлений. У него не было никакого попечения о Боге, никакого страха пред Ним, и, будучи необуздан, он день ото дня двигался от плохого к худшему. И была у него сестра по имени Джиночча, полностью приверженная сему миру, которая, хоть и оставаясь девицей телесно (скорее из стыда пред людьми, чем от страха Божия), вершила дела всяческой суеты, чрезмерно наряжая и украшая своё тело. Их родительница, вышепоименованная Рабе, уязвленная страхом Божиим и страшась погибели своих детей, пошла к преподобной деве и смиренно молила её уделить немножко времени душеспасительному разговору с двумя её дочерьми, но особенно с Джиноччей. На сие Екатерина, ревнительница всех душ, преохотно согласилась и с величайшим усердием исполнила, а по её молитвам и благодаря её увещеваниям Христос так изобразился (ср. Гал. 4:19) в сердце Джиноччи, что, презрев все мирские суеты и полостью остригши на голове волосы, коими прежде чванилась, она с величайшим благоговением приняла хабит Сестёр покаяния бл. Доминика и всё время, что ей осталось ещё прожить, она, по её совершенно ясному мне признанию, провела в размышлениях и святых молитвах, свершая притом крайне суровые покаянные подвиги, за чрезмерность коих я лично иногда её упрекал. Во всём ей подражавшая родная её сестра Франческа одновременно с нею приняла хабит Покаяния, и чрезвычайно приятно было видеть, как сии две сестры, которые ещё недавно были так страстно привязаны к суете сего мира, мир сей и собственную плоть так согласно и так всецело презрели.
Ну а в самом начале того обращения, вышеупомянутый Якопо, которого в то время не было в городе, услыхав сие, в ярости вернулся в город с одним из своих младших братьев, изрыгая страшные угрозы из надменного нутра своего, обещал сорвать с сестры хабит, в который она облеклась, и вывезти её за город, в место, где сам обитал, чтобы она не слышала никого, кто склоняет её к такому. На что малый брат, движимый высочайшим вдохновением небесным, возразил ему:
- Право же, Якопо, коли ты приедешь в Сиену, ты тоже обратишься и исповедуешься в своих грехах.
Он же крайне грубо выругал мальчика, заверив, что скорее убьёт любого подвернувшегося монаха или священника, чем когда-нибудь захочет исповедаться кому-либо. Мальчик повторил истинное пророчество, а он усугубил ругань и угрозы, и тут они добрались до города. И вошёл объятый яростью Якопо в отеческий дом, и заявил, что сотворит нечто ужасное, если его сестра не снимет оный хабит и не поедет с ним (и не укрылось то от святой девы). Родительница же его Рабе уговорила сына, чтобы он подождал хотя бы до следующего дня.
Итак, с наступлением утра она посылает за братом Фомой, духовником девы, который, взяв с собою как бы по велению Божию брата Варфоломея Доминичи, явился в дом, где был Якопо, и поговорил с ним, но, по-видимому, ничего не смог добиться. Ну а святая дева, узнав обо всём этом не от человека, но от Господа, молилась в тот час об обращении Якопо. Короче говоря, когда она молилась, Господь коснулся сердца Якопо, и когда с ним заговорил вышеупомянутый бр. Варфоломей, которого брат Фома по велению Божию (как я уже говорил) взял в спутники, он уступил ему во всём том, в чём отказывал брату Фоме. Ибо он не только согласился на то, чтобы его сестра служила Господу, но и сам, смирившись, исповедал грехи свои с немалой сердечной скорбью и, употребляя выражение преподобной девы, изблевал весь яд, имевшийся в душе, даже некоторые грехи, которые никогда никому не хотел исповедовать. И, сделавшись из волка агнцем, и котёнком изо льва, он за короткое время приводит в изумление всех, кто его знал. Изумляется родительница его Рабе, сорадуются сёстры, и вся семья славит Бога. Братия же Варфоломей и Фома ликуют о Господе и поспешно бегут возвестить преподобной деве о свершившемся.
Перевод: Константин Чарухин.
Отправить комментарий