Из статьи брата Кристиана Несчера ОР, Quid sit musica? Теория музыки Иеронима Моравского, Заключение.
«Музыка вызывает радость, которая может иметь духовное измерение»*. Это весьма возвышенный тезис. Думая, что в современном мире может он для некоторых быть слишком возвышенным или даже унижать уровнем своей абстракции. Однако, кажется, что для людей средневековья эта истина была чем-то очевидным. Встреча с музыкой, которая является отражением совершенства, должна и в нас возбуждать радость, что же может быть более радостного, чем созерцание Истины, которая открывается в прекрасном? Поэтому общение с истинным прекрасным ведет также к Богу. Только чем именно является это прекрасное? Великий композитор ХХ века, Витольд Лютославский писал: «Я не могу сформулировать определение прекрасного, ведь оно имеет неисчислимые и самые разнообразные обличья. Прекрасное есть в очах улыбающегося ребенка в образе Вермеера В мастерской художника, и в Preludium Es-dur Шопена; в тополе, растущем в моем саду и в кафедральном соборе в Шартре. Но также, а может быть – прежде всего, прекрасное есть в порыве души человека, посвящающего свою жизнь другим. Прекрасное способно вызвать радость и принести облегчение в страдании; разжечь воображение и вернуть спокойствие расшатанным нервам. Прекрасное, наконец, позволяет человеку почувствовать, чем является счастье». Лютославский дает нам понять, что музыка это только одна из возможностей встречи с прекрасным. С легкостью мы моем заметить это в средневековье. Люди, стремящиеся к познанию Истины ищут её в прекрасном, которое может явиться в музыке. Для многих в те времена этот путь стал стезей, ведущей прямо в небо, то есть к окончательной цели их странствия. Следует также заметить, что тяготы их странствия приносит и сейчас свои плоды. Мало кто замечает, насколько огромное значение имеет средневековье для всей истории музыки, теории музыки или композиции. Ведь это в тишине монастырей создавались основы современной музыкальной нотации. С четырех линеек григорианского хорала остается только небольшой скачок к пяти линейкам. Можно вообразить, что средневековые монахи нашли смысл музыки, ее прекраснейший и насыщающий Источник. Может вместо того, чтобы искать новые формы выражения, мы должны вернуться к началам, черпать их хорала и постоянно его открывать? Это наверняка бездонная сокровищница, оставленная нам нашими предшественниками. Благодаря таким личностям как Иероним Моравский григорианское пение дошло до наших времен. Благодаря его трактату мы не только знаем, что люди средневековья знали о музыке, но также можем предпринимать попытки реконструкции их пения. Но эта музыка не простая и очевидная. Может именно эта неочевидность затрудняет нам контакт с хоралом. Сам Лютославский, когда бенедиктинские монахи из Тыньца попросили его составить григорианские мелодии для их Литургии часов, отказался, утверждая, что это задание превышает его возможности. Как видим, контакт с хоралом учит также смирению.
* Жан Вердон, Радости средневековья.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Отправить комментарий