Из книги о. Томаша Галушки, «Инквизитор тоже человек». Часть II. Рассказы. О св. Доминике с другой стороны, 1.
Что за вопрос! Конечно, молился своими девятью способами, постился, бичевался, боролся с демонами и спал на церковном полу. Одним словом: делал все то, что следует делать средневековому святому. Но к этому списку мы должны добавить еще один элемент.
Доминик читал, или скорее просматривал некую рукопись. Мы должны вернуться в то время, которое историки называют «Доминик до доминиканцев».
В 1198 году Доминик оставил Паленсию, где обучался необходимым философско-теологическим дисциплинам, и в возрасте 25-27 лет стал каноником кафедрального капитула в Осме. Год спустя он принял пост ризничего капитула, ответственного за литургические сосуды и облачения, литургические книги, а также за кафедральную библиотеку. Видимо каноники посчитали Доминика человеком честным, учтивым и в достаточной степени имеющим почтение к архивным древностям. На протяжении приблизительно двух лет молодой ризничий – что согласным молчанием подтверждают все источники – не продал на базаре ни чаш, ни казул, и не пустил документы собора в Осме на брелки или другие сувениры.
Оставим, однако, ризницу и взглянем на то, что же находилось в библиотеке и архиве. Быстрый взгляд на полки и вот мы наткнулись на особенный, сохранившийся до сего дня кодекс. Эта рукопись, называемая Beatus из Осмы, представляет собой копию XII века Комментария к Откровению св. Иоанна авторства испанского бенедиктинца Беата Лиебанского (†800). Это творение является не столько ученым исследованием Библии, сколько своего рода книгой для молитвы и текстом для размышлений. Этим духовным практикам должны были помогать связанные с содержанием красочные, богатые иллюстрации, которые иногда занимают целые страницы кодекса. Эти образы и декорации, наверное, более всего восхищают каждого, кто и сегодня встречается с этим кодексом.
Прекрасное состояние, в котором сохранился Beatus из Осмы, говорит о том, что не только святой ризничий-архивист, но также и его преемники, скорее всего не часто выставлял на обозрение или давали на руки эту рукопись. Быть может, однако, как предполагают некоторые историки, когда в Осме уже заходило солнце и смолкали песнопения каноников, Доминик брал этот комментарий и открывал его на страницах 34v-35r: на месте, где находилась необычайная mappa mundi, тогдашняя карта мира. То, на что смотрел, что созерцал наш основатель, было образом того, что знали и думали о мире он и его современники.
Землю окружали воды, в которых плавали огромные рыбы. В центре мира помещался, конечно, Иерусалим, а на востоке (то есть вверху карты) – райский сад, из которого вытекали четыре реки. На юге (справа) представляли легендарные и некрещеные Антиподы, тогдашние пределы мира, где жили чудовища, которых символизировали сциоподы – одноногие существа. Доминик прекрасно знал, что это только одни из многих тамошних жителей. Так как жили там еще кинокефалы (люди с пёсьими головами), блеммии (люди с лицами на грудной клетке), а можно было найти и нескольких панотий (людей с огромными ушами). Глядя и представляя себе все это, св. Доминик мог воскликнуть: «Как же необычен этот мир!»
Несколько лет тому назад французский историк Патрик Анриет, пытаясь восстановить источники плана св. Доминика проповедовать Христа до самых пределов мира, предположил, что не только Евангелие, но также mappa mundi из трактата Беата сформировали мировоззрение основателя Ордена Братьев Проповедников.
Отправить комментарий