Из книги о. Томаша Галушки, «Инквизитор тоже человек». Часть I. Интервью. 11.b.
Что сегодня нас хранит от грешных пап?
Божье милосердие и рассудительность Коллегии Кардиналов. Однако нынешние «святые» папы как бы освобождают нас от мышления. «Пусть они занимаются проблемами Церкви, пусть они решают», так мы часто думаем. Такое отношение балансирует даже на границе идолопоклонства, серьезного греха.
Прекрасным примером того, что святость папы не зависит от личности и что папа не является каким-то другим, лучшим, был Александр VI, понтификат которого припадал на 1492-1503 года. Он был таким самым грешником, как и тогдашнее общество. Тогда все были Церковью. Мы не знаем, почему именно он стал папой. Так как не знаем, почему Иисус выбрал рыбака Петра, а не интеллектуала Варфоломея.
Выбрал грешника. Возникает вопрос: Как этот грешник справлялся сам с собой, каким он был человеком? От такого лица мы имеем право требовать, чтобы он не был причиной соблазна для слабых верой. Мы можем оценивать нравственность его поступков.
Попробуем начать с начала, от того момента когда Родриго Борджия наследует пост епископа Валенсии. Появляется первое обвинение – непотизм.
Мы должны осознать определенную истину. Идет XV век, время в полной мере развитого ренессанса, такого, каким мы знаем его из учебников. Искусство этого периода является выражением мысли – нового менталитета человека. Насколько средневековье было теоцентрическим, подчиненным Богу, ренессанс переносит акцент на человека. Человек – его нужды, желания, мечты, удовольствия – теперь замечен. Вся гуманистическая философия основывается на человеке. Крайним выражением гуманистической мысли является наиважнейшее творение позднего ренессанса – Государь Никколо Макиавелли. В нем был представлен образ человека здесь и сейчас – такой, какой есть – а не такой, какой должен быть.
Двести лет ранее, еще на границе средневековья, Данте пишет Божественную комедию, в которой человек обращен к Богу, к Провидению. У Макиавелли уже нет речи о добродетели. Ты, человече, находишься здесь: плохой по своей природе и лишенный будущего.
Данте в Божественной комедии написал портрет другого грешного папы – Бонифация VIII – назвал его «князем современных фарисеев».
Если все-таки сравнить Бонифация VIII и Александра VI, мы бы быстро открыли, что представляют они два противоположных мира – моральный и духовный. Единственное, что их объединяло, это сознание того, что они стоят во главе Церковного Государства.
Главный герой Макиавелли – Государь, прототипом которого является Чезаро Борджиа, сын папы Александра VI. Макиавелли был очарован выдающимся в его понимании политиком Александром и его правой, «военной» рукой Чезаро. Благодаря Макиавелли мы можем лучше понять этого папу, которого я бы назвал даже господином папой, то есть одним из наиболее светских пап в истории.
Среди пап были такие, которые убивали друг друга, вытаскивали из гробниц тела своих предшественников, отрезали им пальцы, а потом благословляли ими. Скажем сразу, что Александр VI ни одного из своих предшественников не лишил жизни. Также другие его преступления в свете новейших исследований бледнеют и становятся, по крайней мере, сомнительными гипотезами.
Откуда же взялась критика Александра VI?
Она появляется сразу после его избрания. У папы были сильные противники. Одним из сильнейших был кардинал Джулиано делла Ровере, протеже Франции. До момента, когда его самого в 1503 году избрали папой – он принял имя Юлия II – всю свою энергию он посвятил распусканию слухов о развратном стиле жизни Александра VI.
Папа знал эту критику. Дошло до него среди прочего псевдоанонимное Послание к беглецу Сильвио Савелли, в котором описано, с кем он, очевидно, спит и какие договоры с дьяволом заключает. Прочитав это, папа разразился смехом, так как признал обвинения неправдоподобными и гротескными. Когда Савелли вернулся в Рим, он окружил его особенной заботой, чтобы тот не имел никаких неприятностей. Он не думал, что кто бы то ни было, может поверить в такую чушь.
Тем временем в его окружении действовала группа писателей связанных с родом делла Ровере. Их критика была ключевой для позднейшего восприятия Александра VI. Когда папой стал Юлий II, кроме прочего он под пытками заставлял сотрудников Александра давать против него показания, что он купил для себя папский пост. Подчеркивал, что делает все, чтобы стереть память об одном из своих предшественников.
Вы говорите о том, что критика пап касалась в ту эпоху нравственности и стиля жизни, которую они вели. Если выдвигали такие обвинения, то – так бы показал пример Александра VI – даже в антропоцентрическом ренессансе все-таки обращали на такое внимание. Так это было?
В те времена людей не возмущало, например то, что у папы есть дети. Целибат переживал кризис, наново его определили намного позднее, во время Тридентского Собора. Однако критиковали распущенность и роскошный стиль жизни, как недостойный истинных аристократов. Например, предполагаемый «Бал Каштанов», огромную оргию, которая якобы состоялась на территории Ватикана в 1501 году. Такие сенсации должны были вызвать то, что люди скажут: «Ну, это уже слишком». Люди того времени знали Евангелие. Ощущали, когда наместники Христа не следуют ему в своем образе жизни. Что отдаляют Церковь от реформ – борьбы с симонией, то есть покупкой руководящих постов; николаитством, то есть конкубинатом священников; а также инвеститурой – которые были актуальны еще с XI века. Определенные грехи все-таки возмущали общественное мнение.
Кроме того Александра обвиняли в поддержке евреев, а на это смотрели даже хуже, чем на распущенность. Правда в том, что Александр принял и обеспечил спокойную жизнь в Церковном Государстве евреям, изгнанным из Испании, Португалии и Сицилии.
Отправить комментарий