Из книги Мари-Умбер Викера «Доминик и его братья-проповедники», «Дело мира и веры» на юге Франции (1203-1215), III.
Петр и Рауль из Фонфруад, с 1203 года бывшие легатами Апостольского Престола для negotium haereticorum в нарбоннской провинции, старались достигнуть своей цели исключительно благодаря проповедничеству. Согласно тогдашней практике они устраивали диспуты между католиками и отступниками при помощи и – если это было возможно – в присутствии светских властей. Они должны были приводить к обращению заблудших, укреплению колеблющихся, преодолению ереси упирающихся, и наконец, к отлучению от Церкви, лишению собственности и исключению сопротивляющихся и поджигателей. Исполнение такой программы требовало далеко идущего сотрудничества духовных и светских той страны. Первых, «чтобы поучали овечек словом и примером», вторых – «чтобы удерживали в узде и удилах слова нечестивых, делали невозможным для них возмущать спокойствие в Церкви». Первых, «чтобы практиковали любовь к недругам и молитву даже за гонителей», вторых – «чтобы извлекли карающий меч против преступников, прославляли добродетельных и защищали Церковь с оружием в руках». Именно так видел это наставляющий легатов, папа Иннокентий III.
В действительности местные власти практически вообще не исполняли эту роль. Многие прелаты также пренебрегали своим заданием, а их пример вообще не служил делу проповедничества. Светские князья не извлекали мечей из ножен. Поэтому легаты старались принудить их к принесению присяги действия. Вся трудность заключалась в том, как склонить их к принесению такой присяги.
Настоятель нарбоннской провинции, архиепископ Беренгер, согласился вместе со своим духовенством принести присягу обязывающую поддерживать акции против ереси, но воспротивился легатам, когда те, распространяя понятие ереси на симонию, наем странствующих рыцарей (что уже вошло в привычку), а также на другие проступки клера, начали требовать от духовных под присягой, что они будут взаимно выявлять эти злоупотребления, несовместимые с требованием давать добрый пример. Ссылаясь, однако, на волю папы, легаты добились таких присяг в провинции нарбоннской, как и в других епархиях, например Агд и Вивье. Понятие negotium haereticorum распространилось, таким образом, особенным способом.
Намного труднее было добиться присяги «на католическую веру» или «на римскую веру» от консулов, заседателей и граждан Тулузы. Город был в то время на вершине своих стремлений к автономии, за счет графа и соседних городов. На принесение присяги город согласился только 13 декабря 1203 года, но с множественными оговорками и при условии, что легаты прежде подтвердят от имени Апостольского Престола привилегии Тулузы. Признавая подобные привилегии, Иннокентий III смог в те года сделать зависимыми от Рима несколько королевств. Так он принял ленную присягу от короля Петра II Арагонского, графа Прованса, владетеля Монпелье и сюзерена многих южных баронов, во время его помазания (11 ноября 1204 года). Король принял участие в защите католической веры, свободы и неприкосновенности Церкви, а также заботился о сохранении мира и справедливости в своей стране.
Под конец 1203 года легаты старались добиться присяги изгнания еретиков «в защиту единства Церкви» от графа Тулузы. Согласно отчету Вильгельма де Пюилоран, содержание принятой ими присяги было, однако значительно более широким. Под давлением легатов, граф обязался «выгнать со своей территории еретиков и разбойников, а также хранить мир».
Так как в случае Петра II, мы находим здесь уже традиционную связь между миром и верой. Понимаем, как трудно было Раймонду VI отказать папскому легату, или даже обычному прелату принести присягу мира, трехвековая традиция которой была в этом крае все еще живой. Но был ли граф в состоянии сдержать эту присягу? Следует помнить о его тогдашней слабости, описанной Вильгельмом де Пюилоран, бессилием пред могучими ленниками, которые не давали ему вздохнуть, ведя с ним безустанные войны, пред наемными разбойниками, немногим ранее призванным им из Испании, пред крепко укоренившимися здесь еретиками, окруженными покровительством его врагов. Петр де Кастельно вновь начал его склонять к действиям при помощи мирных договоренностей.
"Светские князья не извлекали мечей из ножен", как того хотели братья-проповедники. Видимо, браться Пётр и Рауль были недостаточно убедительными и больше уповали на костры, чем на Слово Божье.