Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть III. Глава 6b.
Итак, возвращаясь к нашей задаче, которая состоит в том, чтобы, сколько даст Господь, изложить в качестве эпилога всё сказанное о совершенном терпении сей девы, [поведаем следующее].
Да будет тебе ведомо, добрый читатель, что сия преподобная дева, считая, что терпение ничем ей не поможет, если она поначалу не устранится от незаконных, а паче всего любовных, утех, прежде чем достигнет возраста, в котором сможет их испытать, отсекла их столь же рассудительно, сколь и решительно. Произошло же сие не без божественного вдохновения и знаменательного видения, при котором на шестом году жизни она телесными очами своими узрела Господа в архиерейском облачении и увенчанного митрой Верховного понтифика, восседающего в прекраснейшем чертоге над церковью Братьев-проповедников в окружении Петра, Павла и Иоанна Богослова. Господь, воззрев на неё милостиво, благословил её царственною десницей и наполнил душу её любовью Своею так совершенно, что она, позабыв о детских привычках, в малые лета свои предалась покаянным подвигам и молитве, причём усовершилась до такой степени, что в следующем году, когда ей исполнилось семь, дала обет вечного целомудрия перед Пресвятой Девой, то есть Её образом, предварив сие зрелым размышлением и продолжительной молитвой, о чём подробнее и пространнее повествуется во второй и третьей главах первой части.
Но поскольку благочестивая девочка знала, что для сохранения целомудренного состояния чрезвычайно полезно, а может быть, даже необходимо ограничивать свои жизненные потребности, придерживаясь воздержанности в пище и питии, с нежного возраста приступила к сему [постничеству], а в совершенных летах достигла не просто похвальных, но и совершенно чудесных успехов. Ибо, как было сказано выше в названной третьей главе первой части и подробно изложено в шестой главе той же части, она с детства начала в большинстве случаев отказываться от мясных блюд. Потом, немного повзрослев, отказалась от мяса совсем, а вино пила настолько разбавленным, что оно едва имело вкус вина. На пятнадцатом же году жизни она стала полностью воздерживаться от вина и, отвергая любого рода еду, оставила себе в потребление и пропитание только хлеб и сырые травы. Наконец, на двадцатом году жизни она полностью отказалась и от хлеба, подкрепляя своё тело только сырыми травами. И так продолжала она [питаться] до тех пор, пока всемогущий Бог не наделил её тело небывалым и чудесным образом жизнедеятельности, сиречь способностью оставаться вообще без пищи, что случилось, если не ошибаюсь, около двадцать пятого или двадцать шестого года её жизни, о чём подробно написано в пятой главе второй части, где описывается причина и способ, то есть почему и как она пришел к такому состоянию, а тем, кто роптал и презирал такой образ жизни, даётся исчерпывающий (если я не слишком обольщаюсь) ответ.
Итак, бросив взгляд на предварительную подготовку, состоявшую в чистоте и умеренности, коими отсекаются все плотские утехи как незаконные, перейдём теперь к терпению сей преподобной девы.
Но да будет тебе ведомо, добрый читатель, что терпение её по большей части испытывалось лишением почётных благ, ибо, хотя она страдала телесными болезнями и не раз подвергалась опасности насильственной смерти, это, как будет видно ниже, её только радовало, в то время как оные [духовные испытания] мучили её чрезвычайно.
Кто ж из домашних её или близких не досаждал ей с детства и до кончины, лишая её оных [благ]?! И первой тут была родительница её и братья, которые, пожелав выдать Екатерину замуж на заре её юности, лишили её всех (насколько то было в их власти) почётных благ: отняли у неё личную комнатку, а саму отправили заниматься грязной работой по кухне, чтобы она не могла ни молиться, ни размышлять, ни предаваться каким-либо занятиям созерцательного свойства. Сколь великим было её терпение при таковых преследованиях и каким радостным, полнее рассказывается в четвертой главе первой части этого Жития. Ибо дивным образом и достодивными путями добродетели неуклонно двигалась она к обету целомудрия, занимаясь рабским трудом со всерадостным сердцем и ликом, причём, несмотря на хлопотные занятия и отсутствие своего уголка, она не оставляла постоянной молитвы и, что важно, не укорачивала её, а наоборот, постоянно приращивала, пока не превозмогла и преследования, и преследователей, о чём поведано в упомянутой главе.
Но после того, когда древний враг захотел воспрепятствовать её подвигу – самобичеваниям, ночным бдениям и спанью на жёстком ложе, – он снова возбудил против неё мать её Лапу, доведя оную чуть ли не до безумия. Она же, ограждённая силою терпения и чудесной рассудительностью, и ярость матери неописуемым образом умиряла, и суровый свой подвиг неизменно блюла, о чём полнее рассказывается в шестой главе первой части.
Нелегко перечислить, сколько помимо всего этого препятствий чинил ей «враг человек» (Мф. 13:28) в стяжании почётного блага, состоящего в постоянной молитве, в умерщвлениях телесных, в помощи ближнему, но я буду указывать, где эти события описаны в Житии подробно.
Итак, древний враг всеми возможными для него способами сначала пытался похитить преподобную деву из объятий её вечного Жениха, затем – отвлечь её и, наконец, хотя бы на время помешать ей, но она повергла похищающего силою своего рвения, одолела отвлекающего благоразумным поведением, посрамила мешающего неизменною доблестью.
Ибо злобный враг пытался отвратить её от святого подвизания, во-первых, через замужнюю сестру, которая завлекала её суетным любопытством к причёскам да нарядам, что полнее поведано в четвёртой главе первой части. Во-вторых, через братьев и мать, коими овладело желание выдать её замуж, что полностью описано в той же главе. И в-третьих, сам, досаждая ей искушениями, вплоть до прельщающих видений (как я недавно обнаружил в одной записи, сделанной писцами её посланий), что случилось перед приятием святого иноческого хабита, о каковом приятии упоминается в седьмой главе первой части.
Ибо когда она однажды молилась пред образом распятого Христа, посреди встрял древний враг с шелковым платьем в руках и уже готов был облечь в это одеяние деву, и хотя она, оградив себя крестным знамением, презрительно его осмеяла и обратилась к Распятию, однако после своего исчезновения он оставил [в душе её] столь искусительное [воспоминание] о великолепной одежде, что ум девы немало смущался. Впрочем, тут же вспомнив об обете девства, она так воззвала к Жениху своему:
- Вселюбезный Жених мой, Ты знаешь, никогда я не искала иного жениха, помимо Тебя; так помоги же мне победить эти искушения во имя Твоё святое! И я прошу Тебя не о том, дабы забирал Ты их у меня, но дабы милостиво соизволил даровать мне победу над ними.
Едва промолвила она слова сии, явилась ей Царица Дев, Матерь Божия, которая как бы извлекла из ребра распятого Сына прекраснейшее одеяние, и сама же украсила его лучезарными и сверкающими каменьями, а затем облачила деву в оную прекрасную одежду, сказав:
- Да будет тебе известно (ср. 1 Цар. 28:1), дщерь, что одежды, которые из бока Сына Моего исходят, превосходят все иные одежды в красе и изяществе.
После этого всякое искушение прошло, и дева обрела безмерное утешение.
Вот и получилось так, что силою рвения своего отбила дева троекратное наступление, каждое из которых имело целью отвратить её от святого обета.
Перевод: Константин Чарухин
Отправить комментарий