Из книги «Удивительное житие и драгоценная смерть досточтимой сестры Розы Святой Марии из Лимы», авторства о. Леонхарда Хансена ОР. Глава VI, Власяница, бичевания и вериги, коими святая девица смиряла своё юное тело, 80-82.
Едва затянулись раны на повреждённой коже, как Роза снова взяла свою цепь и опять опоясалась прежним орудием пытки; пока наконец не проведал о том (по неким косвенным признакам) её духовник, который тут же предписал деве беспромедлительно отдать ему ту цепь. Она повиновалась, оторвала от поясницы вновь вросшую в плоть цепь и, тщательно вместе с замком завернув в тряпку, отдала ризничему бр. Бласу Мартинесу, чтобы он отнёс её прямиком к духовнику. Ризничий исходя из веса заподозрил, что там золотая гирлянда или драгоценное ожерелье, и отойдя от девы, раскрыл свёрток и обнаружил отнюдь не похожее на золото сокровище: цепь, пропитанную свежей кровью, в разных местах которой совершенно явственно застряли клочки прилипшей плоти и кожи. Несколько звеньев или колечек от неё после кончины Розы хранились какое-то время у донны Мариам де Усатеги – свидетельства чрезвычайно болезненных подвигов, они напитались от хрупкого тела Розы дивным благоуханием, кое обоняли все паломники [к этой святыне].
От такого рода пут не была свободна и плоть рук её, ибо Роза ради уязвления обвязывала их некими тугими повязками, которые терзали стянутые мышцы повсюду, но тяжелее всего приходилось плечам, когда ей нужно было или поднимать что-нибудь с земли, или простирать руки вверх. Тайно находясь в сих болезненных путах, она в постоянных размышлениях сопутствовала связанному в Гефсиманском саду Жениху в дома Каиафы, Анны и Пилата. Хоть эти перевязки были чрезвычайно туги, они ещё не затянулись кожей настолько, чтобы их не смогла увидеть Мариана, когда лечила рубцы на Розиных плечах, ибо та часто просила её о такого рода услуге, ведь на спине у Розы постоянно открывались разрывы, которые через определённые промежутки времени Мариане было велено присыпать каким-то порошком, чтобы там не скапливался гной, и накладывать промокательные бинты накануне возобновления повторяющихся самобичеваний.
Кроме того, пока путы и вервия сжимали ей руки и поясницу, пригоршни крапивы и пучки терния многочисленнейшими уколами удручали её грудь, подмышки, бока, дабы никакая часть не избежала терзания, пока она по бедности не могла ещё заиметь власяницы. Так, будучи поистине розой в шипах, уподобилась она лилии между тернами (ср. Песн. 2:2).
Поэтому, когда ей удалось раздобыть короткую власяницу, она показалась ей великим даром – словно бы багряницей, виссоном или вельможным нарядом, и ликовала Роза о новой перевязи подвизания и плаще утруждения для самой себя и трепещущей плоти своей. Поначалу, однако, оная [власяница], хоть будучи колючей, оказалась не такой большой и складчатой, как хотелось бы деве, ибо в длину она едва превышала две ладони. Но немного погодя она получила в качестве щедрого дара от некоей монашествующей особы иную, каковой Роза осталась всячески довольна. На ней имелись рукава, и ниспадала она от горловины и плеч до колен; щетинистая, чрезвычайно плотно тканная из толстого конского волоса, равняясь тяжестью едва ли с кольчугой. При своей крайней грубости почти негнущаяся как из-за своей толщины, так и из-за жёсткости, она для начинающего вполне могла бы послужить самым суровым средством мощнейшего подвига, однако Розе сего было не достаточно, ибо она утыкала её повсюду коротенькими иглами и плотно закрепила на себе сию ощетиненную сорочку. Прямо-таки ёж, а не роза! Ну а деве сей грубейший покров представлялся не власяницей, а тонкою мантией, и носила она её долгие годы, пока из-за частых кровотечений она по чужому повелению не сняла сей ранящий панцирь.
Перевод: Константин Чарухин.
Отправить комментарий