Проповедь De tempore в Великую Пятницу Перегрина Опольского.
Cum egressus fuero de urbe, extendam palmas meas ad Dominum, et cessabunt tonitrua, et grando non erit... (Исх 9,29).
В Книге Бытия (49,33) мы читаем, что Иаков, окончив завещание сыновьям своим, положил ноги свои на постель, и скончался, и приложился к народу своему. Эти слова символизируют три праздника, которые в эти дни отмечает Церковь, а именно: торжество Тайной Вечери, которое мы праздновали вчера, Страстей и Смерти Господней, которое мы отмечаем сегодня и торжество Погребения, которое отмечать будем завтра. А посему Иаков, то есть Христос, во время последней вечери оставил своим сыновьям, то есть апостолам, заповедь взаимной любви, служения друг другу и смиреня в омывании ног. Вчера, говорю, Он оставил завещания, а сегодня простер свои ноги на одре креста, и, преклонив голову, издал последний вздох и почил, и приложился к предкам своим, когда был погребен.
Вернемся же к словам Моисея, который говорит: Как скоро я выйду. В Моисее мы понимаем Христа, по причине достоинства, которое он имел. Ибо Моисей был вождем, который через Красное Море и пустыню вывел люд из Египта в землю обетованную, то есть в царство небесное.
В словах этих мы можем заметить три вещи, а именно: место, способ и плод страдания. Место страдания, когда он говорит: Как скоро я выйду из города, то есть на Кальварию. Способ страдания, когда говорит: простру руки мои к Господу, то есть буду распят. Плод же страдания, когда говорит: перестанут громы, то есть вечное осуждение.
Посему он говорит: Как скоро я выйду. Обрати тут внимание на двойной выход. Первый раз Иисус вышел из города на Элеонскую Гору, чтобы помолиться. Второй же раз вышел в Страстную Пятницу, неся крест на место казни. Сегодня же Он вышел третий раз, поскольку извергли Его как мертвого, как прокаженного, как разбойника.
Ибо люди те вывели Его из города: Этого выхода жаждала невеста, говоря: «Выйдем же, говорит, мой милый, на поле Акелдама*, на Кальварию, чтобы сотворил чудеса свои». Ибо Иисус вышел как Исаак, который вышел поразмыслить в поле. Так читаем в Книге Бытие (24,63). Христос вышел сегодня на поле Акелдама, чтобы поразмыслить о нашем спасении, которое сегодня свершилось. Сегодня также Он ответил своей милой возлюбленной, то есть верной душе, словами: Когда выйду из Иерусалима на место Кальвария, простру руки мои (ср. Исх 9,29).
В этих словах представлен способ страдания. Ибо сегодня на кресте простер Он руки к Отцу, чтобы молить Его. Христос, приняв в воплощении тело и душу, подобен Аарону, который взял кадильницу и огонь и как Аарон стал ныне на кресте между живыми и мертвыми. Под живыми понимаем ангелов, наделенных благодатью, под мертвыми же людей, отягощенных грехами. Иисус молится на кресте: Отче, прости им! (Лк 23,34). И так перестали громы, то есть вечное осуждение. Простер Он ныне руки также к Матери, чтобы показать ей, что Иудеи соделали с телом, которое Он принял от Неё. Прстер Он также свои руки к люду, чтобы в объятии привлечь его к себе. Нежная мать, видя, что сын боится приблизиться к ней, сердечно раскрывает объятья, и тогда отрок, уже без опасения, подбегает к матери. Некогда никто бы не отважился приблизиться к Богу, поскольку обе Егоруки были закрыты. Ибо у Бога две руки. Левой рукой Он обретает нас благодаря покаянию, правой же влечет нас к своей славе. Посему становится ясно, почему Христос страдал с простертыми руками.
Но приглядимся, как выглядело страдание Христа. Воистину, было оно позорным, длительным и незаслуженным!
Страсти Его были, несомненно, позорными, поскольку поймали Его как разбойника. Посему Он и сказал, когда Его схватили: Как на разбойника … (Мф 26,55; Мк 14,48). Иисуса избили как преступника, осмеяли как безумного, измучили как прокаженного, распяли как убийцу. Ибо когда Иудеи хотели погубить Его, советовались друг с другом: «Если мы приговорим Его к отрубанию головы или сожжем Его, это будет для Него слишком почетно. Посему разопнем Его!» Это был наиболее позорный вид смерти. Но даже стольунизительное наказание было легче перенести, если бы кто-либо утешил приговоренного. Казнь Христа была не только позорной, но и более болезненной, чем страдания, которые были уделом мучеников. А это из-за хрупкости Его тела. Ибо чем кто-либо более нежен, тем болезненней страдает. Большуюболь чувствует княжеский сын, тело которого нежнее, чем сын крестьянина. Посему Его страдания были много болезненны и жестоки. Боль пронзала все Его члены от подошвы ноги до темени головы (Ис 1,6). Все Его тело было наполнено болью. Посему говорит: Ищущие же души моей ставят сети (Пс 37,13). Посему изранили главу Его терниями, пробивая её до мозга. Матфей говорит: взяв трость, били его по голове (Мф 27,30). Ранили также Его сердце, пробив копьем бок. Изранили также стопы и руки и всю кровь выпустили из Бога своего, так что Его тело на кресте казалось полностью истощенным. Измучены были все Его органы чувств, чтобы смог Он искупить грехи, совершенные пятью чувствами.
Ева положила начало этим грехам. Ибо согрешила слухом, когда послушала змия. Посему Христос страдал, слушая множество оскорблений. Называли Его сыном плотника (Мф 13,55), говрили также: одержим бесом (Ин 10,20).
Ева согрешила также взглядом. Взгляни, жена, на дерево – сказал змий – как оно прекрасно! Поэтому закрыли Христу лицо, завязали Ему глаза, как преступнику (Мк 14,65).
Ева, наслаждаясь запахом яблока, согрешила обонянием. Посему Христос страдал, когда изранили его зловонными терниями и распяли среди смрада разлагающихся тел.
Ева согрешила также осязанием, когда протянула руку к яблоку. Посему Христос пожелал умереть с руками, распростертыми на кресте.
Ева согрешила также вкусом, съев запретное яблоко. Поэтому Христа поили уксусом и желчью, били по плечам, по ланитам, рвали бороду, срывали одежду. Так болезненны и жестоки были Его страсти.
Поразмыслим же теперь над плодами этих страстей. Христос говорит: перестанут громы (Исх 9,29). «Глосса»: Некогда душе, которая согрешила, грозила смерть, но перестала ей грозить с того момента, когда умирающий Христос молился за грешников: Отче, прости им! (Лк 23,34). Посему говорит святой Бернард: «Избитый плетьми, тернием увенчанный, гвоздями прибитый, оскорблениями наполненный, но забыв о боли, взывает: прости им».
Другим плодом страстей Христовых является страх дьявола, которы убоялся слов: и града более не будет. Ибо град означает дьявола, который в своих решениях тверд как лёд. Господь говорит так: града не будет, что значит, что власть сатаны над родом людским не будет столь огромной как перед страстями Иисуса. Тогда сатана царил над многими, над их телами и душами, царил над добрыми и злыми. Теперь будет царить только над злыми, ведя их в преисподнюю.
Третим плодом страстей Иисуса является возвращение зрения ослепленному грехом людскому роду. Читаем, что тот солдат, который пронзил бок Иисуса, был слаб глазами. Одна капля крови Христа упала на его очи, и он тот час же стал хорошо видеть.
Четвертый плод страстей Иисуса – открытое небо для человека, изгнанного из рая. Христос пролил свою кровь, чтобы добыть ключи от неба. Посему и Иоанн говорит: «Кровь Христа стала ключом от рая».
Пятый плод страстей Иисуса – возвращение жизни умершим. Пролитая кровь Христа является питием, возвращающим нас к жизни. Читаем, что между змием и пеликаном существует глубокая, привитая природой, ненависть. Однажды змий вполз на дерево, и пока пеликана не было, удушил его птенцов. Вернувшись в гнездо, пеликан три дня оплакивал своих детей. Потом клювом ранил свою грудь и собственной кровью окропил птенцов, возвращая им жизнь. Старый змий, то есть дьявол, убил человека, но Христос позволил в пяти местах ранить свое тело и, окропив человека собственной кровью, вернул ему жизнь. Поэтому Христа сравнивает себя с пеликаном, говоря через псалмопевца: Я уподобился пеликану (Пс 101,7).
Шестым плодом страстей Иисуса является склонение к покаянию и сокрушению человека, зачерствевшего в грехах. Христос пролил свою кровь, чтобы возбудить в нас сокрушение. Во знаменование этого тот камень, на котором стоял крест, раскрошился на двадцать четыре куска, тот час же, когда излилась на него кровь Спасителя. О, сколь много грешников сокрушилось благодаря крови Христовой!
Читаем о некой зачерствелой грешнице, которая не хотела каяться, не смотря на тяжкие грехи, кои совершила. Наконец, в Страстную Пятницу она пришла в церковь, чтобы поклониться кресту. Вдруг ей показалось, что с образа Распятого капает кровь и премного сокрушилась в сердце своем, говоря: «О, эта кровь за меня была пролита!» Она приступила к исповеди и когда исповедала грехи, от сокрушения умерла. Когда исповедник утратил надежду её спасти, взглянул вверх и на стене узрел золотую надпись: «Да возрадуется в небе, где царствует каждый верный».
Поскольку сегодня мы чтим страсти Христовы, мы обязаны иметь участь в Его страданиях, оплакивая Его мучения, ибо много есть причин, которые приводят нас к плачу. Ибо сегодня Христос заплакал, ибо не смог утешить свою Матерь. Поэтому произнес эти слова Иеремии: Горе мне, мать моя! Что же ты родила меня человеком, который спорит и ссорится, а по всей земле все проклинают меня?». (ср. Иер 15,10) Она же из-за тяжкой скорби не могла ему ответить. Христос плакал также по причине своих телесных мучений и ничтожного плода своих жестоких страданий, ибо в этот день Он приобрел для неба только одного разбойника. А когда с огромным усилием Он открывал очи, чтобы Матерь свою вверить ученику, плакал из-за рассеяния и неверности учеников. В этот день также горько плакал ученик, когда вышел во двор (Лк 22,62). В тот день плакали все апостолы и потому мы поем: «Восскорбели апостолы из-за смерти Господа». Плакала также преисподняя. Посему Церковь поет: «Ад, воздыхая, громко кричит, поскольку был ограблен». Заплакала также большая толпа людей. Лука говорит: И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем (Лк 23,27). Плакало также все творение: «Заплакало также то, что было сотворено внизу и вверху. Вверху солнце, которое затмилось, а внизу земля, которая вздрогнула, а скалы распались. Плачут также колокола, которые не бьют, плачут непокрытые алтари, плачут священники и клирики, поющие «Ламентации», поэтому вместе с ними громко плачут также и все другие.
Но более всех плачет любящая Матерь. Все, что Христос претерпел телесно, Она претерпела в сердце, ибо, сколько ударов слышала, столько раз падала на землю. Святой Ансельм говорит: «Воистину, к Ней относятся эти слова из книги Товита: Плакала матерь его безутешными слезами и говорила: Ах, ах, мой сыночек! (ср. Тов 10,4). Её огромная боль и плачь, были оттого, что была она матерью одного сына. Легче утешить матерь, которая хоть и потеряет сына, но имеет еще других детей, или думает, что будет их иметь. Эта же не имела другого ребенка и знала, что иметь не будет. Боль Её усиливало и то, что собственными глазами Она смотрела, как распинали Её Сына, пронзали копьем, ранили. Каждая матерь скорбит при известии о смерти сына, но страдает еще больше, когда слышит, что умирал он в муках, а наиболее страдает, когда его мучают и убивают на её очах. Сколь же огромная боль пронзала Марию, когда она смотрела на муки и смерть своего Сына! Боль Её была тем большей, потому что не могла Ему помочь, что была бессильной. Огромной нуждой материнского сердца является присутствие при умирающем ребенке, когда она может его поцеловать и обнять. Мария ничем не могла помочь Сыну. Слышала, что Он жаждет, но не могла Ему подать воды. Видела Его раны, но не могла их перевязать. Видела Его окровавленное тело, но не могла его омыть. Видела, как склонилась Его голова, но не могла её поддержать и обнять. Видела, что кровь стекает на землю, но не могла её собрать. Видела, что Сын Её плачет на кресте, но не могла осушить Его слезы. Разве не могла Она сказать о себе эти слова: я – жена, скорбящая духом! (1Сам 1,15).
Её скорбь возрастала также потому, что была Она лишена всяческого совета и поддержки. Ибо все апостолы разбежались и оставили Её одну, и потому Она сказала эти слова: Искала я глазами заступления от людей, но не было его (ср. Сир 51,10). Ибо друзья Её оставались вдалеке. Когда же Мария увидела ослабление Иисуса из-за потери крови, протянула свои белые руки и вырывая свои прекрасные волосы, и обнимая крест, воскликнула: «Горе мне, если бы Я никогда не рожала сына, которого ныне вижу столь истерзанного! Молитесь все матери, чтобы вы никогда не увидели своих сыновей такими замученными. Сострадайте со мною, несчастной иатерью!» Взглянув же на Сына, воскликнула: «Сыне драайший, где же та радость, которую благовестил мне ангел, говоря: Радуйся, благодати полная (Лк 1,28). Ведь все мои члены полны боли, а не благодати! Где же радость рождения, когда Ты явился, обещанный, а ныне вижу Тебя бессознания. Сыне, Ты борешься со смертью! На кого же Ты оставишь матерь? Что я буду делать? Нет отца, петеряла Я мать, а теперь Ты, единственное утешение души моей, на моих очах умираешь! Посему ныне, милосердный Сыне, так как Ты сказал, смилуйся надо мною! Почему хочешь умереть без матери? Пошли смерть, которая многим людям кажется горькой, но я считаю её сладкой, ибо жизнь без Тебя – для меня смерть, а смерть с Тобою – жизнь». Сын ничего не ответил. Матерь: «Сыне дражайший, почему ничего не говоришь? Выслушай плачущую матерь! Вспомни, что носила Я Тебя под сердцем, окружала нежностью, внимательно берегла. Боль прерывает мои слова, не позволяет стоять». Сказав это, Она присела и вместо того, чтобы говорить, вздыхала. Когда так вздыхая, смотрела на Сына, произнесла еще из глубины своего сердца такие слова: «Сыне, уже близится конец разговора, ибо уже ни я не смогу говорить, ни Ты отвечать. Скажи хоть одно слово, и умрем оба!»
Тогда Христос, открывая залитые кровью глаза, обратился к Матери: Жено, се сын твой (Ин 19,26), как бы хотелсказать: «Поскольку во мне ты надеялась на меня, его, вместо меня, имей сыном». Потом, утешая ученика, сказал: Се Матерь твоя (Ин 19,27), как бы хотел сказать: «Заботься о Ней как о матери». Сказав это, явил страдание души своей, говоря: О, вы все, проходящие путем! Взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь (Плач Иер 1,12), как бы хотел сказать: «Внутренне Я страдаю из-за страдания Матери, внешне от ран». И возрыдал над своей смертью, и, взывая, умер. Как только Он отдал дух, один из солдат пробил копьем Его бок. Матерь же воскликнула: «Что же вы делаете, даже умирающему не даете покоя!» И тогда сказала Мария Магдалина: «Твой Сын уже умер». Услышав это, Мария упала, а потом, стеная и много скорбя, вернулась в Иерусалим.
* Hakl-ed-damm, Земля крови, Поле горшечника.
Перевод: о. Ириней Погорельцев ОР
Отправить комментарий