Совершенство

3/28/2019, No Comment

Из статьи брата Петра Янаса ОР, «Медитировал ли св. Доминик?», 3.

Старания о чистоте сердца ведет монаха к состоянию совершенства. В учении о совершенстве Кассиан указывает три ступени отречения, которые ведет к его вершине. Первая – бедность, отказ от всяческих внешних богатств; вторая – преображение сердца, то есть отказ от старых привычек и страстей, третья же – созерцание, то есть отрыв разума от вещей нынешних и видимых*.

Внешнее «пренебрежение родителями, отчизной, богатством и удовольствиями мира сего» является условием sine qua non истинного совершенства. Это, между прочим, объясняет, почему Доминик так старался дословно подражать апостолам и для себя и своих братьев он выбрал путь радикальной бедности. В его жизни она была такой радикальной, что он имел только одно, изорванное одеяние**.

Очередной шаг – избавиться от пороков и страстей, то есть очистить сердце. Если речь идет о Доминике, сохранились множественные свидетельства о его нежной доброте. Например, брат, который долгое время был его спутником и в монастыре, и в странствиях, вспоминает, что он «никогда не видел, чтобы Мастер Доминик проявлял гнев, раздражение или беспокойство, будучи измученным путешествием, или в страдании, или в каких бы то ни было иных обстоятельствах; скорее видел его всегда радостным и терпеливым и невзгодах». Единственным человеческим несовершенством, которое святой сам исповедал на смертном одре, было то, что он более предпочитал общаться с молодыми женщинами, чем со старшими***.

Следует также обратить внимание на тот фрагмент Собеседований, в котором Кассиан предостерегает монахов перед апатией и безразличием, которые в свою очередь делают невозможным замечание своих пороков и работу над своим развитием. Миряне и язычники находятся в лучшем положении, чем монахи, поскольку им легче обратиться и воспылать духовным рвением. Интерпретируя Иеремию, Кассиан советует учителям: «Пусть скорее пренебрегая ними (т.е. апатичными монахами), возьмутся за возделывание новой нивы, то есть пусть с научанием и севом спасительного слова идут к живущим в миру и к язычникам». Кажется, что фрагменты Собеседований подобные этому могли стать дополнительной инспирацией к проповедничеству и укреплять Доминика в уверенности, что созерцательная жизнь может, а временами даже должна, иметь свое продолжение в выходе в мир и научании. Авторитет Кассиана уверял, что реализация призвания к проповедничеству и спасению душ не должна быть отрицанием монашеских идеалов, а может стать его естественным продолжением.

В рассуждениях о совершенстве Кассиан поднимает также проблему жизни в уединении и в общине. Он пишет: «Ибо тот является истинно, а не частично совершенным, кто с одинаковым великодушием переносит и в пустыне грубость одиночества, и в монастыре немощи собратьев». Кассиан уверяет, что такого настоящего совершенства редко кто достигает. Оно предполагает способность переносить других и постоянно вглядываться в Бога. Пустынники лучшие в первом аспекте совершенства, живущие в общине – во втором, но немного таких, кто по-настоящему совершенен.

На последней ступени совершенства, благодаря чистоте сердца, душа бывает в состоянии уже при жизни достичь состояния высшего блаженства. Кассиан отождествляет цель жизни монаха и вершину совершенства с достижением совершенства в молитве: «Целью и идеалом совершенства монаха должно быть, чтобы уже сейчас, в своем теле, он носил образ будущего блаженства и в этом немощном сосуде вкусил небесную жизнь и славу. Другими словами, чтобы его дух, каждый день, отвергая то, что земное, приобретал легкость и возносился к небесным высям, пока вся его жизнь, и каждый удар сердца преобразится в одну неустанную молитву».

Неустанная молитва в свою очередь ведет к созерцанию. Это состояние, когда «все мысли, размышления и действия станут чистой и искренней молитвой». В случае Доминика прекрасную реализацию этого идеала описывают братья, которые вспоминают, что Доминик «говорил о Боге или с Богом».

* тут и далее: Кассиан, Collationes Patrum.

** тут и далее: См. G. Bedouelle, Saint Dominic: The Grace of the Word.

*** Иордан Саксонский, Libellus.

продолжение

No Comment

Отправить комментарий