Из творения сестры Елизаветы Штагель Житие 33 сестёр-доминиканок монастыря Тёсс, Глава 32.
Меня охватило желание послужить Господу Нашему через друзей Его. И Он меня направил, как это сделать. Мне пришло на ум написать о подвигах благих и блаженных сестёр нашей обители, как и об особых откровениях благодати, которую даровал Христос и о которой, как я могла слышать, то и дело везде говорили. Когда я однажды сидела и писала о наших блаженных сестрицах, как можно уже было узнать из этой книги, случилось так, что ко мне заглянула одна добродетельная сестра по имени Элизабет Бехлин.
(О какой монахине идет речь, в точности не известно; «Бэхлин» до сих пор остается одной из распространенных фамилий в Швейцарии)
Мне тогда захотелось разузнать и о Элизабет что-нибудь, я осторожными словами подвела ее к тому, чтобы монахиня стала рассказывать о своём пути в обитель. Когда ей исполнилось не более 8 лет, во сне Элизабет узрела нашу Владычицу и бросилась к ней. Пречистая Дева приняла ее под свой покров, да так нежно, как мать свое от всего сердца любимое дитя, сказав ей: «Гляди, я тебя никогда не выпущу из-под покрова сего». Детское сердце так укрепилось дарами благодати, что Элизабет, если позже на нее нападала необузданная резвость, как бывает с людьми этого возраста по природе, сразу начинала в себе помышлять: «Ах, хочешь ли ты бежать из-под покрова нашей Владычицы?»
Позже, когда девочке исполнилось 10 лет, ей показалось, что отец собирается отдать ее со временем замуж. Тогда она дерзко вошла к нему в покои и сказала: «Батюшка, знай, если отдашь меня в мир, я тебя обвиню на Страшном Суде!» Затем, когда Элизабет было уже 11 лет, она пришла в нашу обитель и принялась служить Богу с радость, по доброй воле, так что, прожив к тому времени, когда всё это рассказывала, в монастыре 43 года, ни разу не пожалев о своём решении остаться здесь.
Когда сестра Элизабет мне поведала вышесказанное, я стала просить ее очень настойчиво рассказать дальнейшее. Тогда она у меня в простоте сердца спросила: «Не могла бы ты мне открыть, для чего сие нужно?» Я отвечала: «Да, во многих местах божественная любовь начинает тускнеть в сердцах у людей. И если какой-нибудь человек спустя долгое время услышит об этом, то он, может статься, подумает: “А как живёшь ты? Ведь ты тоже хочешь попасть в Небесное Царство. Отчего не стремишься к тому, чтобы Бог и тебе даровал Свою благодать?”» И монахиня сказала: «Тогда поведаю об этом Богу во славу, если только ты станешь молчать, пока я жива… Так вот, как-то раз я сильно хворала, и было мне сказано: “Поскольку у тебя было больше телесных радостей, чем у сестры Маргрет Финкин (одна из сестёр обители Тёсс, о которой писалось в предыдущих главах), тебе надлежит перенести сию муку”. Тем самым мне было дано уразуметь свыше, что я должна с этой сестрой уравняться в награде. Тогда же я вдруг так обезумела, что меня пришлось держать иным сёстрам с великим трудом, и притом я находилась под охраной в келье. (Возможно, речь идёт о каком-то психическом расстройстве, которое проявилось у монахини в это время). Прошло достаточно времени, покуда не возвратился мой разум. Я толком не понимала, что делаю правильно или неправильно, и сие было для меня великим мученьем. От этого в конце концов Бог избавил меня и даровал такую отраду, что долгое время меня ничто не могло опечалить. Потом я снова пребывала целых 14 дней в упомянутом прежде страдании.
В это время сестры обители принимали тело нашего Господа, и когда, приобщившись Его, я вернулась на свое место в монастырском хоре, то вспомнила о словах, которые меня наставлял говорить добрый священник из Бихлензее (небольшой населённый пункт рядом с обителью Тёсс). Слово же было таким: “Господи, напоминаю Тебе, что Твои руки и сердце Твое отворены для меня и что Ты не можешь мне отказать в Твоей Благодати”. Едва я это сказала, некий глас во мне отчётливо произнес: “Что хочешь, чтобы Я сделал тебе?” И я отвечала, да позволит Он сказать мне: “О Господи, желаю, чтобы Ты никогда не отделялся от меня”. А Он произнёс: “Так тому и быть. Не захочу от тебя никогда отделиться”. Тогда сердце и плоть мои настолько укрепились Его благодатью, что с тех самых пор меня ни разу не касалась печаль. А в то время из-за болезни мне никто не мог обещать, что я останусь в живых. Но вот я уже на 53 году и имею сие Его благодатью, ибо с тех пор у меня не было нехватки в радости и утешении. Ну а если со мною время от времени что-то случалось, едва я обращалась ко Господу, неприятность проходила».
Когда Элизабет мне рассказала вышеописанное, я с удовольствием захотела узнать и иное о её житии. Она же ответила: «Не могу сказать тебе большего, кажется, у меня было всего так много и в таком достатке, что с тех пор я не осмеливаюсь просить Бога о чем-либо». Но потом монахиня мне рассказала: однажды ей показалось, что она видит нашего Господа, каким Он был во младенчестве, как Он сошел с алтаря, имея на Себе шелковую рубашонку такого же цвета, каким бывает коричневый бархат. Господь приблизился к монахине скрыто от всех и сел на скамью, стоящую перед Элизабет. А она вскочила из-за охватившего ее божественного трепета, как человек, вышедший из себя. Потом монахиня подвинула Дитя к себе, усадила на колени и принялась гладить, обнимать, хотя и не отважилась Его целовать, а потом сказала, исполнившись сердечной любви: «Ах, отрада моего сердца, можно ли я облобызаю Тебя?» Он же сказал: «Да, сколько захочешь, по желанию сердца».
Однажды сестра Элизабет расхворалась, и ей показалось, что явилась Владычица Богородица, но не принесла с собою Божественного Младенца. Она сказала Деве Марии: «Ах, Владычица, где же Чадо твое? Пойди и принеси Его мне!» После этого события, во время Адвента, монахине снова показалось, что явилась Богородица, принесла свое любезное Чадо и, подав Его в руки Элизабет, сказала: «Вот, возьми и ласкай Его, как захочешь». О, каким прелестным был Его вид! Об этом монахиня рассказала, как о некоем сонном видении. Но вполне вероятно, что она почивала в Боге наяву.
То, что Господь наш таким образом выражал к Элизабет любовь, она понимала и воспринимала с признательностью. Впрочем, занимаясь молитвой, монахиня к сему (то есть к созерцанию видений) не сильно стремилась, ибо говорила: «Самый надежный путь, каковым должен следовать человек, заключается в том, чтобы остерегаться грехов и упражняться в добродетелях». Однажды, когда в некий памятный день большое распятие лежало на ступенях (Речь идет о способе поклонения распятию, когда оно полагалось под наклоном на ступенях внутри церкви, как на пюпитре, и над ним исполнялись духовные гимны), очи у нашего Господа были прикрыты, сестры пели гимн «Gloria in Excelsis Deo» («Слава в Вышних Богу»), и едва они воспели после «Gratias agimus» («Благодарим Тебя») — монахине было явлено, что Христос отверз Свои очи, обвел взглядом поющих и сказал укоризненным голосом: «Отчего вы не преклонитесь передо Мной, не восхвалите и не возблагодарите Меня за те многие муки, которые Я претерпел ради вас, по вашей вине?» И тогда Его глава склонилась к голове Элизабет.
В один год у обители Тёсс была великая нехватка в вине и зерне. Сестра Элизабет полагала, что сие случилось по причине её неблагодарности Богу за одно чудесное событие. Когда монахиня несла послушание келаршей (насельница, которая следит за съестными припасами в монастырском погребе), скончался ее родной брат. Она бы охотно, как следует, помолилась о его душе, да неожиданно разболелась у неё нога, присматривать за погребом ей стало не по силам и молитве за брата она не могла уделять достаточно внимания. Как-то раз Элизабет привиделось, что пришел брат и позвал ее ко вратам монастыря, говоря: «Я привел тебе лекаря». Когда она подошла к воротам, увидела некого юношу в белоснежном убранстве с жестяной банкой в руках, а в банке той — целительная мазь. Юноша тот хорошенько обмазал этим лекарством ногу Элизабет. Женщина тотчас выздоровела и оставалась келаршей еще многие годы, склоняясь к тому, что тот юноша был ангелом хранителем ее брата, а его душе зачем-то понадобилось то послушание, которое выполняла монахиня.
Особенно монахиня любила добродетельного мужа святого Власия.
(Св. Власий — епископ Севастийский и мученик, † 316 г.; день памяти — 3 февраля)
Случилось так, что, когда Элизабет стояла возле его алтаря, монахине показалось: Власий находится здесь. Вдруг она узрела святого стоящим пред алтарем в епископском облачении, однако ступни его были босы. Монахиня немедленно пала пред ним на колени и начала лобызать ему ноги, а затем поднялась. Власий сказал ей: «Преклони колена и получи благословение» — и добавил: «Имей повсюду стремление к вещам, для которых ты создана». Монахиня отвечала: «Господин, я бы охотно всем сердцем была там (возможно, имеется ввиду Царство Небесное)». Тогда он сказал: «Предоставь Богу сие сотворить, когда Он пожелает, ты же должна во всякое время иметь воздыхание и устремление к этому».
Сия блаженная сестра имела особенно любвеобильное сердце по отношению к Богу и людям. А что она делала благого, то делала по доброй воле, Богу во славу, с такими словами: «О Господи мой, что делаю я, отдай, кому хочешь, будь лишь благосклонен ко мне, сего мне совершенно достаточно». Помимо прочего, имелось у Элизабет упражнение, состоявшее в том, что на протяжении 40 дней, которые наш Господь провел в пустыне, монахиня всякий день ходила к Нему (скорее всего, имеется ввиду в монастырскую церковь на молитву) в благоговении и с особой мольбой, долгое время пребывая в созерцании. Как-то раз некоторые из сестер сидели друг подле друга после богослужения и рассуждали о том, как наш Господь был в пустыне долгие 40 дней без воды и пищи. Одна из них сказала: «Я не смогла бы оставаться с Ним долго в пустыне». Блаженная сестра Элизабет Бехлин сказала: «А я смогла бы, мне там с Ним будет неплохо: взяла бы Его руки и ноги и согрела. Но с головой не знаю как поступить: волосы у Него так перепутаны, что ума не приложу, что Ему посоветовать». Потом она продолжила: «Господь наш являлся мне Своей благодатью часто и дружелюбно, но любимей и желанней всего Он был мне таким, каким оставался в пустыне. Он наделил меня благодатью, когда как-то раз я была в созерцании и держала у себя пред очами то глубокое смирение, которое Он из любви к нам обнаружил в тот самый час, когда пожелал быть искушенным злым духом. Он даже показал мне камни, коими его искушал лукавый, когда говорил: “Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами”. Он позволил мне испытать страдание и нужду, каковые некогда имел из-за голода. Тогда я внутренне почувствовала отеческую Его доброту».
Однажды некая сестра пожаловалась Элизабет, что родственники доставляют ей не много радостей, как хотелось бы, несмотря на то что девушка нередко нуждалась в их поддержке. Монахиня побеседовала с сестрой во Христе очень приветливо, отчего последняя получила немалое утешение, Элизабет посоветовала девушке в подобных ситуациях обращаться ко Господу, а среди прочего монахиня рассказала сестре, что и сама один раз была искушаема подобной печалью. Тогда сестра обратилась ко Христу и усердно умоляла Его, чтобы Он в этом деле помог. Наш любезный Господь тотчас обещал поддержку той насельнице в дивном видении, а Его благодатью сердце девушки было изрядно утешено. В помощь ей Христос привел на память то, что сказал некогда Левию: «Откажись от наследия отца твоего и от благ сего мира, ибо Я Сам стану твоим» (Мк. 2: 14; Лк. 5: 27). Вспомнив подобные слова, ради Бога отреклась та сестра добровольно от всего, что излишне, а Господь наш промыслил, чтобы у нее не было ни в чем недостатка.
Добродетельно послужив Господу долгое время, блаженная сестра Элизабет Бехлин сподобилась блаженной кончины и отошла из этого мира.
Отправить комментарий