Из книги «Житие святой Екатерины Сиенской» блаженного Раймонда Капуанского, её исповедника. Часть III. Глава 6d.
Ибо, как я (едва удостоившись знакомства со святою девой) узнал от предшествовавшего мне духовника, равно как и от нескольких других достойных веры людей, некая дама однажды с негодованием пнула Екатерину, когда та находилась экстазе, но, вернувшись домой, была внезапно охвачена смертною мукой и, не прияв церковных таинств, в кратчайший срок испустила дух.
А какой-то другой несчастный – и лучше было бы ему не родиться из чрева (ср. Мф. 26:24) – пинал её так же, как в вышеописанном случае, да притом однажды оскорбительно силою выставил её за церковные двери. Он был так сурово наказан что я, пожалуй, не осмелюсь сказать. Этот бедолага, которого я превосходно знаю, до того дошёл в своих проявлениях ненависти к преподобной деве, что (как сообщил мне заслуживающий доверия человек) вдобавок к вышеописанным деяниям однажды замыслил убить её – и ничто бы его не остановило, кроме того, что он не нашел её там, где рассчитывал. Сама она, однако, ничего не знала об этом, но её Жених, для Коего ничего не остаётся безвестным, воздал ему за всё. Ибо через несколько дней он перебрался куда-то, где впал в безумие или помешательство, чтобы не сказать взбесился – причём сие не предварялось и не сопровождалось никакой телесной болезнью. День и ночь он кричал:
- Помогите ради Бога; пристав меня вот-вот меня схватит и обезглавит!
Находившиеся с ним в одном доме, слыша сие, уговаривали его не бояться, рассудив по словам и действиям, что тут ничем не поможешь – он идёт к окончательному помешательству. Затем они принялись его усердно стеречь, прежде всего потому, что из его слов и жестов ясно следовало, что он хочет убить себя. Короче говоря, когда через несколько дней он якобы пришёл в себя и его перестали стеречь с прежней бдительностью, он ночью тайно вышел из того городка и, точно второй Иуда, повесился в зарослях или, вернее сказать, удавился, ибо, чтобы убить себя, он верёвку привязал не высоко, но к пню какого-то дерева, а сам, сев на землю, обвязал себе шею другим концом той же верёвки и удавился только за счёт усилия, как сообщил мне тот, кто нашёл его задохнувшимся и предал труп земле. Впрочем, похоронили его не в освящённом месте и без какойлибо похоронной службы, но где-то в отдалении закопали в перегной, как и подобало.
Из всего этого читатель может понять, как велика была добродетель терпения у сей девы и сколь угодны дела её были Всевышнему, столь сурово отмстившему за её обиды.
Перевод: Константин Чарухин
Отправить комментарий