В третье воскресенье Великого поста святая дева начала свой уход из земной жизни. Причиной тому стали тяжкие страдания, которые ежедневно ослабляли ее тело, а, кроме того, ужасная душевная боль, которую ей причиняли, ежедневно виденные ею, оскорбления наносимые Богу поведением христиан. А также и опасности, угрожающие ее святой Церкви, которые она также видела ежедневно, и которые были причиной ее физических и душевных мук.
В таком состоянии она прожила до воскресенья, за которым в том году сразу следовало воскресенье Вознесения Господня. Было это 29 апреля 1380 года. За два часа, или около того, перед восходом солнца, святая дева очень изменилась. Поэтому было решено преподать ей таинство Елеопомазания. Что и было сделано.
После Елеопомазания, когда дева пребывала как бы в бесчувственном состоянии, к ней было обращено несколько слов, после которых она совершенно изменилась и начала совершать различные жесты, пожимала плечами и на лице её отражалось беспокойство, как будто она сражалась с полчищем демонов, что и было в действительности. В этой жестокой битве дева пребывала более полутора часов.
Потом ее лицо мгновенно вновь переменилось: из печального и помраченного, оно вновь стало ангелоподобным и радостным. Тогда мы поднесли к ее лицу икону, на которой были многочисленные реликвии святых и несколько прекрасных изображений. А она тотчас сосредоточила свой взор на изображении Распятого, и, взирая на Него телесными очами, стала еще усерднее молиться, говоря о беспредельной Божьей благости.
Потом, во время молитвы, она начала исповедовать свои грехи перед лицом Божиим, не обращая внимания на то, что это слышали все присутствующие, и выразила общее раскаяние во всех своих грехах, а после этого добавила еще признание в особых прегрешениях, говоря так: «Моя вина, вечная Троица, ибо я пребольно оскорбила Тебя ужасной небрежностью, незнанием, неблагодарностью, непослушанием и другими многочисленными проступками. Горе мне несчастной…». Таким образом, эта пречистая голубица призналась в этих и многих других недостатках, может быть, по воле Всевышнего, более для назидания тех, кто был при ней, чем по потребности ее души.
Когда же, спустя некоторое время, она окончила молитву, то обратилась к нам, в кратких словах поучая нас о пути совершенства и отдавая приказания о том, что каждый из нас должен будет сделать после ее смерти. Также она смиренно попросила прощения за то, что, как она считала, слишком мало заботилась о нашем спасении.
О, если бы кто-нибудь видел тогда, с каким почтением и смирением святая дева принимала многократно благословение от своей погруженной в скорбь плачущей матери, которая вместе с другими находилась около нее!
Все это ни на минуту не прервало молитву Екатерины. Когда же она приблизилась к желанному концу, то особенно усердно стала молиться о святой Церкви и явно подтвердила то, что за нее отдала свою жизнь. Затем помолилась об Урбане VI, которого искренне считала подлинным первосвященником, и призвала своих духовных чад также отдать жизнь за эту истину, если потребуется.
После сего она горячо молилась обо всех своих духовных чадах, сынах и дочерях, повторяя многие из слов, которые произнес Спаситель, когда молился о Своих учениках перед тем, как отойти к Отцу. Окончив молитву, она всех нас благословила знамением пресвятого Креста.
А, подходя все ближе к столь горячо и долго ожидаемому концу, будучи непрестанно погружена в молитву, она обратилась к своему Господу и Спасителю: «Ты зовешь меня, Господи, и я иду к Тебе. И вот, иду к тебе не по моим заслугам, но лишь по Твоему милосердию, о котором прошу Тебя силой Твоей крови». Потом она многократно восклицала громким голосом: «Кровь! Кровь!» Наконец, подражая нашему Спасителю, она произнесла: «Отче в руки Твои предаю душу мою и дух мой». И так тихо, с ликом совершенно ангельским, преклонив голову, испустила дух.
Перевод: о. Юрий Дорогин ОР
Отправить комментарий